Кромешник и его светлое чудо - Лана Ежова
— Готова? — спросил Мэтт.
Сомневаюсь, что к такому можно подготовиться.
Отойдя на несколько шагов, мы побежали.
Прыжок... И удачное приземление.
Светильники-кристаллы замигали. Неприятные ощущения, меня тотчас затошнило. Захотелось зажмуриться.
— Держись, Фил! Осталось чуть-чуть, — пообещал Мэтт.
Пусть быстрым шагом, но спокойно мы прошли несколько метров.
Шлепок.
С потолка отлепился и упал на пол черный скелет. Прямо на нашем пути. Через мгновение десятки черных костлявых существ полезли со стен пещеры. И они явно не собирались нас приветствовать!
Мэтт задвинул меня за спину.
— Эши...
Именно так называл мнимые рисунки Вирекс. Только это не рисунки вовсе! Соврал он! Рисунки не умеют хищно клацать зубами!
— Слуги проклятого бога, которые не нашли покой даже после смерти, — произнес Мэтт без страха в голосе. — Мы прорвемся, Фил, иного выхода нет!
Трезубец — страшное оружие. Мэттхольд колол, рассекал пополам, с легкостью отбрасывал своих противников.
Кому удавалось подобраться ближе, он отрывал черепушки почерневшей рукой-лапой.
Эши не заканчивались. Они молча, неумолимо шли в атаку.
Будто черный поток, скелеты, шурша костьми, заполнили туннель.
Острые зубы и когти, красные огоньки в пустых глазницах. Неугасимое желание вгрызаться в живую плоть. Мерзкие твари…
Мне было нестрашно. Не рядом с Мэттом. Только немного обидно, что не могу ему помочь.
— Фил, зажмурься! — крикнул кромешник. — И держись за меня!
Я выполнила приказ, успев заметить черные молнии, сорвавшиеся с лезвий трезубца.
Силовая волна ударила во все стороны.
На ногах удержалась благодаря Мэтту, ставшего моим щитом и опорой: я его крепко обняла, прижавшись к теплой широкой спине.
Шелест. Странный. Вкрадчивый.
И вздох. Не мой.
— Так приятно, когда ты обнимаешь, — сознался Мэтт тихо. — Но нам надо идти.
Я открыла глаза и разжала руки. В воздухе кружился, шелестя, черный пепел. Стены были гладкими, словно отполированными. Эши исчезли.
— Пойдем, Фил.
Обратный путь показался удручающе коротким. Я шла рядом с Мэттом, наслаждаясь каждой секундой, впитывая тепло его широкой ладони.
Уже у самого выхода Мэтт остановился.
— Филиппа, мы чаще встречались во снах, чем в реальности. И все же у меня ощущение, что я знаю тебя сотни лет.
Невольно улыбнулась. У меня точно такое впечатление.
— Филиппа, я не могу и не хочу расставаться с тобой надолго. Мое сердце неспокойно, когда я не знаю, что с тобой. Ты — слабость, которая делает меня сильнее. Свет моей души, мое прекрасное чудо. Ты согласна стать моей женой?
Утонув в его глазах, не смогла ответить, ведь порой «да» это так мало!
Поднявшись на носочках, потянулась к моему темному за поцелуем.
И этот поцелуй был в тысячу раз восхитительней, чем в любом сне.
Позади раздался грохот. Нас окутало темное облако пыли. К счастью, надышаться не успели — Мэтт выставил щит.
— Обвалилась часть туннеля, теперь не исследовать. Жаль.
— Почему жаль, Мэтт? Пусть лучше вход к той странной реке будет закрыт, иначе у Эшкиля вновь появятся слуги.
— Ты права, Фил. Поцелуй — знак согласия? Ты согласна стать моей женой, правильно я понял?
И не дожидаясь ответа, он жарко поцеловал.
Рядом раздалось демонстративное покашливание.
— Ох, уж эти влюбленные! — с подчеркнутой насмешкой произнес Ярвуд. — Вместо того чтобы спасать мир, милуются.
Мэтт нехотя выпустил меня из своих объятий.
Щеки горели, но я все же отбрила рыжего нахала:
— А Мэтт уже спас мир, это вы не торопились на помощь!
— Почему же не торопились? Мы ловили людей Вирекса. Кстати, а где он?
— Погиб, — коротко ответил Мэтт.
Я испытала светлую грусть. Хоть и был Вирекс бандитом, служил проклятому богу, а все равно его жаль. Благородство осталось в его душе, он не смог переступить через свои принципы даже ради спасения...
Ярвуд кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Пойдемте, лучше покинуть долину, пока она не начала негативно влиять на леди.
Каких-либо неприятных изменений я в себе не чувствовала, но спорить не стала.
***
Вирекс, вынырнув из воды, долгое время жадно глотал воздух.
Дрожащими руками ухватился за край каменистого берега и с трудом подтянулся. Срываясь и соскальзывая, не с первого раза выбрался из черной реки.
Голый, дрожащий, зато полностью обновленный — с его тела исчезли все шрамы, даже след от артефакта.
Паук Эшкиля... Он настолько прочно вошел в жизнь, удлинив и искорежив ее, что его отсутствие казалось немыслимым. И даже сейчас ему чудилось клацанье стальных лапок по полу. Или не чудилось?
Вирекс настороженно приподнял голову и огляделся.
Артефакт упорно полз к нему, быстро перебирая восемью лапками.
— Нет! Я не хочу опять!
Вирекс попытался встать на колени — ноги не хотели слушаться. Махнул рукой, намереваясь снести паука заклинанием. Магия не отозвалась. Ему вернули жизнь, но без артефакта он вновь был обычным человеком — смертным и уязвимым.
Паук неумолимо полз к нему, беззащитному.
— Нет! Больше ни за что!
Превозмогая слабость, Вирекс попытался сбежать ползком.
Паук был быстрее. За секунды преодолев разделяющее их расстояние, он прижался брюшком к черной плите, напружинил лапы. Прыжок!..
И звон металла.
Вирекс недоверчиво смотрел на черную лапу, раздавившую неуязвимый артефакт.
Сотни заклинаний, десятки артефакторов не смогли сделать то, что совершил сейчас черный котик с желтыми глазами.
Нет, не просто кот. Шмырь Филиппы Джун.
Мужчина напряг память, вспоминая его имя.
— Барт, зверь Тьмы, благодарю за помощь.
Шмырь, глядя ему в глаза, прищурился.
— Как я могу тебя отблагодарить?
Сердито рыкнув, шмырь взмахнул лапой — на щеке Вирекса осталась тонкая красная полоска.
— Понял, буду смотреть на эту метку и помнить, что к твоей подопечной приближаться нельзя.
Деловито размахивая пушистым хвостом, Барт отправился прочь, попутно указывая новый путь из заваленной пещеры-храма.
— Благодарю, богиня, за еще один шанс, — прошептал
