Если твой босс... монстр! (СИ) - Ардова Алиса

А вот затем…

— По Няшке плачет каталажка… — задумчиво протянул Артур, повторяя дурацкие стишки, придуманные им когда-то. Прищурился, внимательно, как-то по-особому сосредоточенно, цепко осмотрел «будуар» и неожиданно усмехнулся. — А ведь пророческие слова были, не находишь? Как в воду глядел.

— Иди лесом со своими шуточками, Верле… — и в него полетела подушка.

Жаль, что он поймал ее на лету. Меня бы больше устроило прямое попадание в нагло ухмыляющуюся физиономию.

— Ну что же ты, дорогая, неужели не рада? — рассмеялся белобрысый гад. — Бинго, Воронцова! Тебе достался главный приз. Хотела меня? Получи и распишись.

Он сделал шаг вперед, и я попятилась, судорожно нащупывая на столике хоть какое-то орудие противостояния. Под руку попалась вазочка с цветами.

— Не смей подходить, — предупредила гневно.

Впрочем, Артур, похоже, и не собирался этого делать. Он, вообще, вел себя крайне странно, если не сказать — подозрительно. Прошелся по периметру комнаты, проверил каждую щель, даже сдвинул кресла. Создавалось впечатление, что мой бывший однокурсник ищет что-то. В конце концов, он извлек какой-то приборчик, явно не магического происхождения, и включил его.

Раздалось тихое жужжание.

— Надеюсь, этого хватит… — Артур нахмурился и повернулся ко мне, взглянув уже иначе, без прежней глумливой ухмылки. Как-то по-человечески, что ли. — Поговорим серьезно?

— Поговорим, — все еще настороженно согласилась я. — А что это ты сейчас делал?

— Жучки искал. Магия здесь не действует, тимирон блокирует, но земные технические штучки никто не отменял. Отец всегда и все держит под контролем…

— Опускаясь даже до того, чтобы шпионить за собственным сыном, — закончила я резко оборванную фразу. — И как ты в этом живешь? Привык, наверное…

Случай на лабораторной, когда Верле воспользовался своим даром, чтобы спасти меня, изменил и словно уравновесил наши отношения. Ненависть ушла, оставив лишь ровное, с налетом благодарности, отношение. Я не осуждала Артура. Скорее, жалела, понимая, что у такого отца как Джаронар, просто не мог вырасти сын с другим характером. Слишком эгоистичен, слишком надменен, циничен и избалован. Но в то же время, я чувствовала в нем что-то хорошее — спрятанное где-то там, глубоко-глубоко внутри. Будто тонкий росток, что вопреки всему упрямо пробивался между вбитых в голову ледяных глыб правил высшего магического сообщества.

— Теперь нас никто не слышит.

Верле занял кресло, в котором до этого сидел его отец, и даже ногу на ногу положил похоже. Как ни крути, а яблоко от яблони никогда далеко не укатится.

— Ну, и о чем пойдет речь? Только не говори, что о нашей с тобой свадьбе, — я позволила себе улыбнуться.

Артур, напротив, остался серьезен, и это, признаться, не на шутку меня обеспокоило.

— А что плохого в свадьбе? Тебя так тяготит мысль о том, чтобы стать моей женой, Ева? Почему? Я ведь нравился тебе в универе. Больше, чем нравился. И ты… Ты мне тоже симпатична. Мы могли бы попробовать быть вместе… Имя Верле даст тебе необходимую защиту в новом мире. Желание наших родителей исполнится. Если рассуждать логически, свадьба — отличный ход, она решит массу проблем. Не понимаю твоей категоричности.

Я на мгновение даже дар речи потеряла. Да, логика у Верле не хромала, но кроме расчета в мире существуют такие понятия, как совесть, гордость, любовь, наконец. Или все это, как ненужные рудименты, нужно отрезать и утилизировать? Лично я — против.

— Нравился — вот ключевое слово, Артур, — выдохнув, максимально спокойно ответила я. — Той наивной девочки, которая готова была идти за принцем из сказки на край света, дышать им, отдать все свои чувства, больше нет. Ты убил ее идиотскими шутками, травлей, той гнетущей атмосферой, которую вокруг нее создал, унизив и выставив всеобщим посмешищем. Я все это пережила, отпустила, но вряд ли забуду, понимаешь? Что касается свадьбы… Если я когда-нибудь выйду замуж, то только по любви, а не для того, чтобы решить личные и семейные проблемы. Я никогда не видела и не знала своего отца, но я уверена, что он желал мне счастья. А счастья «по необходимости» не бывает, какая бы сытая жизнь не ждала впереди.

Повисла пауза, тягостная, неловкая. Тишину комнаты нарушало лишь мерное гудение блокирующего прослушку прибора.

— Легко тебе рассуждать, — наконец вскинул голову Артур. Стиснул ладони в кулаки, подаваясь вперед. — А ты не допускаешь мысли, что тогда тоже мне нравилась? Я влюбился в тебя сразу… как последний дурак. Но разве положение моей семьи позволило бы нам быть вместе? Мне, одаренному магу, наследнику великого рода, и простой человечке без капли магии? Я не горжусь тем, как вел себя, скорее, сожалею. Сломать, сделать больнее, смешать с грязью ту, что мне недоступна… Принижая тебя, я боролся с собой, Воронцова. Боролся и проиграл…

И что на это сказать?

— Ну и гад же ты, Верле. А еще эгоист, папенькин сынок и трус.

Больше я на него не смотрела, так мерзко вдруг стало. Даже его благородный поступок на лабораторной по ядам стал менее привлекательным.

— Ты, между прочим, тоже папенькина дочка. По крайней мере, внешне очень похожа на Димари Эша, а он не просто дружил с моим отцом — их связывал какой-то древний ритуал. Обмен кровью или объединение крови… Отец однажды упомянул, случайно, но я мало, что помню. В детстве это звучало, как сказка на ночь.

Верле опять замолчал, отвернулся, а у меня появилось время подумать.

Папенькина дочка… Увы, мне отец не рассказывал на ночь сказок, не учил жизни, не поддерживал. Его, вообще, не было рядом. Никогда. И что-то мне подсказывало, что причиной нашей разлуки являлся его драгоценный «кровный друг». И что это за странный ритуал? Надо у Муры позже спросить. Вдруг в нем кроется какая-то тайна.

— В общем так, Артур… — Да, я приняла решение. — Ты волен поступать, как хочешь, как позволит тебе совесть, но я против свадьбы, потому что не люблю тебя и никогда не любила. Могла полюбить… когда-то, но ты сам все испортил, и реанимировать то, что «так и не случилось», уже не получится. Если попытаешься заставить, предупреждаю, буду сопротивляться до конца.

— Ева!.. — Лицо мага окаменело, черты обострились, синие глаза потемнели, вспыхнули обидой. — Значит, вот какого ты обо мне мнения? Я, конечно, не кладезь моральных принципов, но силой никогда бы тебя не взял. Я говорил и еще раз повторю: ты мне нравишься… Очень. Если согласишься, сделаю все, чтобы ты была счастлива. Клянусь. Но принуждать не стану.

Артур резко выдохнул, сглотнул несколько раз, будто никак не мог избавится от комка в горле.

Я смотрела на него, растрепанного, растерянного, необычно уязвимого, и испытывала смешанные чувства. Мне очень хотелось верить ему… Только вот не ошибусь ли я, положившись на старого врага?

— Если это правда, то помоги мне.

— Как? Отец следит не только за тобой, но и за мной тоже. За каждым моим шагом. Даже в академии ко мне приставлены его соглядатаи.

— И все же ты более свободен в перемещениях, чем я.

— С этим не поспоришь, — кивнул Верле. Лицо его приняло решительное выражение. — Чего ты хочешь, Ева?

— Чтобы ты сказал Марвеллу, где я нахожусь, — выпалила торопливо и сразу понала, что прошу фактически о невозможном. — Понимаю, что задача почти невыполнима и равносильна предательству твоей семьи, но мне больше не на кого надеяться, Артур. Предупреди лорда директора, намекни, напиши записку, подай знак. Пожалуйста…

— Хорошо, я попробую. Сейчас выходные, и меня, по просьбе отца, отпустили «домой». Раньше, чем через два дня, я отсюда вряд ли вырвусь, а вот потом…

Верле замялся, но и того, что он уже сказал, было достаточно. У меня появилась зыбкая надежда на спасение. Уж несколько дней я смогу продержаться.

— Спасибо, — прошептала, улыбнувшись. И его глаза, словно отражая мою улыбку, сверкнули радостью.

— Думаю, нам лучше какое-то время делать вид, что мы теперь вместе.