Мара Полынь - Альпийское золото
— Здравствуй, Кайле. Что ты здесь делаешь?
Я остановилась. Калейка здесь? То есть, он последовал за Ненашем сюда? Значит, он всё же сбежал? Из-за камней мне не было их видно, но утихший ветер позволял слышать каждое слово.
— Пришёл проведать, как ты поживаешь. Сколько мы не виделись? Тысячу лет? — тихий смешок. — Смотрю, ты тоже сбежал от дорогой сестры?
Я знала этот голос. Но вот интонации были совершенно незнакомые.
— Как ты думаешь?
— Действительно, иначе тебя бы здесь не было. Кстати, скажи своей мышке, чтобы вышла из укрытия. Подслушивать нехорошо.
Я вздрогнула, как от удара. Мышка — это я.
— Марина, подойди, будь добра, — Ненаш за всё время нашего знакомства звал меня Мариной всего несколько раз, и то, только когда мы были на Земле, в присутствии друзей или родителей. Происходило что-то серьёзное, и это было понятно не только по тому, что ко мне обратились, как к 'Марине', а не как к 'Филе', но и по тону Рейна. Я вышла из-за обломка скалы. Нен стоял на тропе всего в паре метров впереди. Ещё дальше на камне в небрежной позе сидел Калейка. Свободная белая одежда выгодно оттеняла его бронзовую кожу. Никогда раньше я не видела его в белом наряде и настоящем облике одновременно. Изумрудные глаза, казалось, светились каким-то внутренним огнём. Но во взгляде, в выражении лица было что-то неуловимо чуждое, как будто бы я вижу этого человека впервые в жизни. Кайле окинул меня оценивающим взглядом:
— Я бы не сказал, что она особо хороша собой, — наконец, произнёс он. — Что ты в ней нашёл? Может, твои мозги всё же спеклись, пока ты грелся в цепях?
— Здесь много наших. Тебе лучше уйти.
Кайле насмешливо фыркнул:
— Ты печёшься о моей безопасности даже сейчас.
Не дождавшись никакого иного ответа, он недовольно пожал плечами и спрыгнул с камня:
— Ладно, я понял. Ухожу, — он уже отвернулся, но в последний момент остановился. — И да, брат, будь осторожен. Эгмон замышляет кое-что.
Мы остались одни. Нен ещё какое-то время задумчиво смотрел на то место меж скал, где исчез Кайле. Потом перевёл тяжёлый взгляд на меня.
— Ты знаешь столько тайн, что это становится опасным, — наконец, произнёс он. Увидев моё недоумение, он покачал головой. — Никому не говори, что ты сейчас видела и слышала. Особенно Калейке.
— Но почему?
— Лучше быть живым молчуном, чем мёртвым болтуном. Идём, нужно принести воды, пока нас не хватились.
Мне удалось догнать его уже лишь возле ручья.
— Если ты не объяснишь мне нормально, я могу допустить какую-то ошибку. Мне нужно понимать, что происходит, а не слепо следовать командам! Я не дрессированная собачка, знаешь ли!
— Раз ты не собачка, значит, думай, — он резко повернулся ко мне. — Ты ведь уже знаешь, что нас было трое? Только что ты увидела то, о чём не знает ни один не-многолик. И если хоть кто-то из наших узнает, что ты видела настоящего Кайле, это будет последняя секунда твоей жизни несмотря на то, что ты ключник, или что ты находишься под моей защитой.
'Настоящего' Кайле? Осознание пришло секундой позже. То есть, Кайле-младший брат и Калейка-глава клана — это разные люди? Но почему?
— И даже альпы об этом не знают?
Нен отрицательно покачал головой.
— И тебе тоже стоило бы забыть.
— Но… Почему???
— Это длинная история, и это случилось уже после того как я… — Ненаш покачал головой и отвернулся к ручью. Баклажка бултыхалась на волнах не желая нырять под воду. — Кайле заявил, что недостаточно силён, как я, и недостаточно наивен, как Улла, чтобы возглавить клан.
— Он отрёкся от престола?
— Скорее, сбежал. Невероятный случай. Если бы кто-то из старейшин узнал, началась бы гражданская война. И если сейчас кто-то узнает — будет война.
— Поэтому клан решил сохранить это в тайне?
Нен кивнул.
— И тысячу лет ему это удавалось. Многолик такую подмену видит насквозь — мы всегда узнаём друг друга. Но остальные не заметили разницы.
— И сам Кайле тоже молчал об этом?
— Быть 'неучтённым' многоликом, о котором никто не знает, — ты не представляешь, какую свободу действий это даёт. Идём.
Мы отправились в обратный путь. Что-то не сходилось. Слишком много странного.
— Но, когда мы тебя освободили, ты ведь уже знал, что Калейка — это Улла?
— Он проведывал меня каждые сто лет. По этим посещениям я мог измерять время. И он приносил мне новости из внешнего мира, — Нен говорил об Улле в мужском лице. Похоже, привычка была слишком сильна. С другой стороны, лучше так, чем случайно оговориться. Постойте, случайно оговориться?
— Но ты же спал?! И Калейка даже сейчас считает, что для тебя этой тысячи лет не было.
— Гакнас — это не сон в прямом понимании этого слова. Долго объяснять его действие. Да, он помог сохранить мне разум в заключении, но это не значит, что я не осознавал, что происходит вокруг.
Опять это слово и старой книги. Тогда, когда я была на Улле, мне так и не довелось узнать смысл этого заклинания.
— Твиннр сказал, что переводчиком меня наградила 'сестрёнка'. Но Эгмон, когда говорил о Калейке, никогда не упоминал 'сёстр' или Уллу. Что это значит?
— Что Эгмон оказался более лоялен, чем можно было бы предположить. А Твиннр… будь с ним предельно осторожна. Ему нужен лишь повод, чтобы разобрать тебя на мелкие кусочки и посмотреть, как всё устроено.
Меня передёрнуло:
— Что значит 'как устроено'?
— Ты — ключник. И до сих пор никто не знает, как это работает. Для многоликов это личный вызов — существование способности, которую мы не можем скопировать и воспроизвести.
За следующим поворотом нас ждала пещера с празднующими. Хотя настроение что-то пропало. Нен остановился и ещё раз посмотрел мне в глаза:
— Ты поняла? Будь предельно осторожна. Ты уже слишком много знаешь, и слишком многие хотят получить тебя.
Я кивнула.
— Твиннр сказал, что я твоё золотце.
Нен грустно рассмеялся и потрепал меня по голове:
— К сожалению, ты уже давно намного дороже, чем золото.
Глава 17. Леший
Вечера на Лапуте не менее странные, чем и остальное время суток. Люди коллекционируют разные вещи. Марки, монеты, бабочек, билеты… Я, похоже, коллекционирую закаты. Причём не просто какие-то абстрактные закаты, а разных миров. Закат на Лапуте обладал своим особенным очарованием. Наверное, я говорю одно и то же о них о всех. Но когда смотришь, как огненный шар медленно исчезает за горизонтом, в море, в облаках, за горами… Разные атмосферные фокусы заставляют выглядеть такое, казалось бы, обыденное действие совершенно по-разному.
