Душа по обмену (СИ) - Мэй Рада

— Например? — уточнила осторожно, понимая, что ничего обнадёживающего, скорее всего, не услышу.

— Например, работать с преступниками и шпионами, заставляя их заговорить, — неохотно ответил Никей.

— Что?! — Его слова неприятно удивили. — На людей так тоже можно воздействовать?!

— Говорю же, это позволено только проводникам, состоящим на секретной службе и действующим по спецзаданию. В остальных случаях подобное воздействие запрещено законом и жестоко карается. На выпускников, владеющих такими способностями, накладываются ограничения. Но я очень сомневаюсь, что Дорган включит тебя в списки сильнейших выпускников.

— Почему? Разве это можно скрыть?

— Вполне. Дорган — декан факультета. Я практически уверен, что он постарается выставить тебя посредственной ученицей, сохранив твои возможности в тайне, чтобы пользоваться ими в личных целях, — продолжал нагнетать атмосферу всё ещё мрачный целитель.

Мне стало совсем не по себе.

— Но это ведь… тоже незаконно? — спросила дрогнувшим голосом.

— У Доргана с законом особые отношения, — невесело усмехнулся Никей. — К тому же ему покровительствует король. Найти управу на этого змея непросто.

Я представила, как по приказу деда подчиняю человека его воле, вынуждая передать главе «славного» рода Дорган всё, что тот пожелает: деньги, имущество, секретные документы, одарённых детей и вздрогнула. Никей прав, теперь он от меня ни за что не отступится! Исцелить умирающего, чтобы заполучить его семью в должники — это не самый эффективный метод достижения цели. Ведь проводник может и не успеть вовремя, а вот добиваться целей, порабощая душу человека и внушая ему свои желания, — беспроигрышный вариант!

Неудивительно, что около четырёх веков назад проводников здесь истребляли, как когда-то ведьм на Земле. Это я вычитала в учебнике и поначалу решила, что дело было лишь в том, что возвращение души из междумирья раньше приравнивали к запрещённой законом некромантии. Но теперь ясно, что основной причиной страхов и гонений было именно «Касание души» и ещё несколько древних практик, дающих проводнику особую власть над другими людьми. Неужели и я когда-нибудь обрету такую власть?! А что если…

— Никей! — Воодушевлённая внезапной идеей, я схватила целителя за вторую руку и, понизив голос, шепнула: — Вдруг у меня когда-нибудь получится повлиять на Доргана. Ну, с помощью дара. Внушить, чтобы он от меня отстал навсегда! Это возможно?

Жених перестал хмуриться и вдруг фыркнул, будто сдерживая смех:

— Ты бы видела сейчас выражение своего лица — оно такое кровожадное, что я Доргану уже не завидую. Но, к сожалению, его нельзя застать врасплох. Менталистов с первого курса учат защищаться от любого постороннего вмешательства. Да и тебе подобное не по плечу. Ты после взаимодействия с вайрахом едва на ногах держишься, а с людьми всё гораздо сложнее. Нужно учиться концентрировать и подчинять силу.

Я разочарованно вздохнула — и здесь тупик. Стоило получить ценный дар, чтобы в итоге оказаться из-за него в ловушке. Жизнь зикфы была как-то проще.

— Хорошо, и что нам делать, если Дорган действительно перейдёт к решительным действиям?

Никей долго молчал и хмурил брови, что-то обдумывая, а потом огорошил заявлением:

- Мы можем опередить его и пожениться. В отличие от помолвки магический брак нельзя разорвать ни при каких условиях. Ты согласна?

Я разглядывала собеседника удивлённо и настороженно, гадая, что им движет в первую очередь — желание защитить или поскорее прибрать меня к рукам в свете открывшихся перспектив? Очень хотелось бы, чтобы преобладало первое, а не второе, но в любом случае перемены предлагались слишком резкие и радикальные.

— Ты же говорил, нам нельзя жениться, пока я не научусь контролировать перемещения в междумирье? — напомнила, оттягивая момент ответа. Я не готова была принять такое судьбоносное решение мгновенно.

— Придётся рискнуть. Конечно, тебя сейчас сложно будет вывести за пределы академии, но я что-нибудь придумаю, — заверил Блордрак, а мне вдруг вспомнилась беседа с его матерью, и стало страшно.

Она права — стоит помолвке завершиться свадьбой, дед перестанет сдерживаться и просто избавится от мешающих факторов. Никей терпеливо ждал ответа. Взгляд его сейчас был непроницаемым, и я могла лишь догадываться, о чём он думает на самом деле.

— Ошибаешься, брак разорвать ещё легче — достаточно убить тебя, — возразила, не скрывая эмоций. — Если мы поженимся, ничего иного Доргану не останется! Должен быть другой выход.

— Его нет, — сухо возразил Блордрак, осторожно высвободив свои ладони из моих рук. Похоже, ответ ему не понравился. — Я не собираюсь жить с оглядкой на этого змея и не боюсь его! Он ничего мне не сделает, а если попробует, пожалеет — я смогу за себя постоять. И тебя защитить тоже смогу!

Говорил он уверенно, но всё же до конца не убедил.

— А мать? Брата? Сестру? Моего отца? Дорган знает все наши слабые места, он будет бить по ним, — возразила я тихо. — И ты всё равно готов рискнуть безопасностью своей семьи? Неужели тебе так нужен проводник?

Вряд ли он скажет правду, но почему-то ответа я ждала с волнением. Так хотелось хоть ненадолго перестать чувствовать себя редким дорогостоящим товаром и почувствовать просто живым человеком, который может быть кому-то интересен сам по себе. Неужели без этих способностей я ничего не стою?

— Нужен. Почему я должен отдавать своё? — сдержанно ответил жених и, глядя куда-то в сторону, неохотно добавил: — Я плохо схожусь с людьми. Долго притираюсь. Мало с кем могу поладить, а к тебе уже… привык. Меня всё устраивает. Не хочу ничего менять.

Настала моя очередь сдерживать смех. Вот так заявленьице! Привык он ко мне, видите ли. Мог бы и что-то более романтическое сочинить, чтобы быстрей согласилась. Впрочем, я бы тогда не поверила. Если мне что-то и нравилось в Никее, так это его прямолинейность — он не лгал и не притворялся, что в местном высшем обществе было большой редкостью. Привычка — не так уж и плохо для начала. А из уст такого гордеца, как Блордрак, это чуть ли не признание, давшееся ему явно непросто, вон как до сих пор напряжён.

И всё же связывать себя узами поспешного неразрывного брака не хотелось. Это ведь навсегда. А вдруг один из нас со временем полюбит кого-то другого. Что тогда делать? Неужели и впрямь нет другого выхода?!

— Ладно, пусть это будет нашим планом на крайний случай, — ответила примирительно, мысленно добавив: — А мне придётся постараться восстановить утраченные воспоминания поскорее.

Почему-то я не сомневалась, что только они помогут нам справиться с Дорганом. Но Никей, когда решилась поделиться с ним этим намерением, возразил с неприкрытым скепсисом:

— Даже если допустить, что твой дед имел к той истории хоть какое-то отношение, доказать это не получится. Он не оставляет следов и вряд ли где-то засветился.

— Ладно, а чисто теоретически можно привлечь человека к суду на основании детских воспоминаний? — попыталась я прощупать почву на будущее. Ведь не зря дед на меня тогда менталиста натравил. Чего-то же он опасался?

— Теоретически можно, — подумав, кивнул Никей. — Воспоминания нельзя подделать, поэтому они — самое надёжное доказательство. Если что, у меня есть хороший знакомый в ведомстве карателей, которое этим занимается. Друг отца. Но не понимаю, на что ты рассчитываешь, до сих пор ведь ничего нового не вспомнила.

— Кое-какие моменты постепенно всплывают. Я почти уверена, что маму убили не в доме, а где-то под открытым небом, — призналась со вздохом. — Там были лошади, и плакал маленький ребёнок.

— Опять этот ребёнок, — недоверчиво нахмурился Блордрак. — Откуда он мог взяться и куда, по-твоему, делся?

— Не знаю. — Никаких разумных предположений по этому поводу у меня не было, и я предпочла не продолжать зашедший в тупик разговор.

Тем более что между нами возникло некоторое напряжение. Похоже, мой отказ незамедлительно выйти замуж задел Никея больше, чем он хотел показать. Это даже забавно, учитывая, что месяц назад жених о нашей свадьбе и думать не хотел.