Юлия Жукова - Замуж с осложнениями - 3
— Как тихо стало... — замечает Азамат через минуту после того, как я кладу трубку.
— Я не собиралась столько трепаться, — оправдываюсь. — Но ведь нужно было её обязательно убедить...
— Да нет, я не против. Кстати, я многого не понял из того, что ты говорила. Иногда так странно, вроде слова все понятные, а смысл не складывается.
— Это нормально, — пожимаю плечами. — У меня с муданжским поначалу тоже так было...
Мы снова замолкаем, задумавшись о превратностях языка. Вскоре мне становится скучно, и я лезу в бардачок под сенсорной панелью, чтобы достать бук, в котором у меня незаконченный перевод. А бука там и нет. И на заднем сиденье тоже нет. Есть только мамины сканворды — пластиковый журнальчик, первые три решены, остальные чистые. Ручка тут же приколота за колпачок. Начинаю автоматически заполнять клеточки — я не очень люблю сканворды, но хоть какое развлечение. Эти, правда, совсем тупые, даже удивительно, что мама такие купила. Хотя, может, потому тут и бросила.
— Что это у тебя? — интересуется Азамат. — Головоломка какая-то?
— Ага, только уж очень простая. Решать скучно. Все слова такие, что даже ты знаешь.
— Ну-ка, ну-ка, зачитай.
— Ну вот, например: "одна из книг серии".
— Том, — тут же отвечает Азамат.
— Ага. "Мера молекулярного веса".
— Моль.
— Пра-авильно. "Дачное ложе".
— Какое... что?
— Ну, в чём лежат на даче.
— На чём? Что такое дача?
— Ах да, — вспоминаю. — Ты же не знаешь. Это такое жильё за городом, типа моего дома на Доле, туда ездят в выходные отдыхать.
— И в чём там лежат?
— В гамаке.
— А, слово "гамак" я знаю, — радостно сообщает Азамат. — Давай дальше.
— Царь зверей.
Азамат ненадолго задумывается.
— Вообще демон, но как он по-вашему...
— Ты чего, какой демон! Лев!
— Почему лев?
— Ну как почему? — моргаю. — Потому что лев — царь зверей. Откуда я знаю, почему!
— Ну ладно, — с сомнением соглашается муж. — Наверное, у вас какой-то миф про это есть, а ты его не знаешь... Давай ещё.
— Э-э-э... Так, ну повесть Гоголя ты не знаешь, президента США тоже... Соседка Харибды?.. Ясно. Блин, а не так всё просто, как мне казалось!
— Можно я сам посмотрю? — Азамат косит глазом в сторону журнальчика.
— Конечно, давай руль.
Азамат передаёт мне управление и утыкается в сканворд. После долгих размышлений вписывает каллиграфическими буквами несколько физических терминов и названий планет. Потом зависает.
— Что такое "...вопиющего в пустыне"? — наконец сдаётся он.
— Глас, — отвечаю тут же.
— Это просто отлично, — усмехается муж. — А что значат все эти слова?
— Ну... Это, кажется, из Библии.
Азамат хмыкает, достаёт телефон, долго в нём шарит, наконец зачитывает:
— Неудачные попытки установить контакт.
Я прыскаю и хохочу.
— Неправильно? — озабоченно спрашивает Азамат.
— Да нет, в общем, по сути правильно, просто очень современно. Так себе и представляю, сидит чувак в пустыне с антеннкой... А где ты это откопал?
— В справочнике "Библия на всех языках с комментариями", — охотно отвечает Азамат. — Твоя бабушка мне его выдала с другими словарями. Ладно, вот ещё помоги... Ис-ко-па-е-мая птица. Я в словаре посмотрел, это значит, добытая из земли, как нефть. Что у вас там за подземные птицы водятся?
Я хохочу так, что сбиваюсь с курса. Азамат закрывает журнал и убирает обратно в бардачок.
— Я ещё не готов решать твои "простые" головоломки, — качает он головой. — Давай руль обратно, пока в Сирий не улетели.
С рулём я расстаюсь неохотно: мне скучно, а если отвлечься не на что, в голову лезут всякие неприятные мысли.
— Слушай, а тебе не показалось странным, — спрашиваю задумчиво, — что на снимке мальчик такой маленький? Сколько ему сейчас лет, восемь?
— Я не знаю точно, когда он родился, но я видел Алансэ за день до изгнания, и по ней не было заметно... Это было в середине лета. Значит, осенью родила. Так что сейчас ему должно быть или почти восемь или только что восемь.
— Это ж четырнадцать с лишним земных! А на фотке ему от силы лет десять. Земных, я хочу сказать.
Азамат достаёт из нагрудного кармана снимок — он небольшой и довольно тёмный, рассмотреть ребёнка трудно.
— Не знаю, по-моему, восьмилетний мальчик так и должен выглядеть. Тем более, приютские дети кажутся младше, потому что их не так хорошо кормят.
— Погоди, — я лезу в Сеть на лобовом стекле. — Вот, глянь, сколько бы ты дал этим детям?
Азамат притормаживает и рассматривает подборку фотографий десятилетних мальчишек.
— Около семи муданжских лет.
— Семи? Не пяти?
— Нет, что ты, в пять ещё совсем маленькие. Ты вспомни Ирих, внучку Унгуца. Вот ей пять.
Я задумываюсь. Возраст Ирих меня весной не смутил, но скорее потому, что я тогда не задумалась, сколько же ей по земному исчислению. А выходит, что земных ей примерно девять-десять, и она на это точно не тянет.
— Значит, у вас и правда дети медленнее развиваются, чем на Земле, — резюмирую я. — Скорей бы ты уже договаривался с ЗС, чтобы кого-нибудь прислали исследовать вашу физиологию, а то тычемся, как в потёмках...
— А ты разве не можешь сама этим заняться? — поднимает бровь Азамат.
— Я же не лабораторный работник... — теряюсь я. — У меня совсем другое образование, я практик, а не теоретик. Да и оборудования для таких исследований у меня нет, и пользоваться я им не умею. И так приходится работать по десяти специальностям вместо одной, потому что врачей мало, ещё не хватало брать на себя обязанности полевого антрополога.
Азамат хмурится и вздыхает.
— Мне страшно полумать, насколько же вы, земляне, знаете больше нашего, если у вас даже целитель — не просто целитель, а только по одной специальности. Не верится, что мы когда-нибудь вас догоним. Но я приложу все усилия, — с этими словами он жмёт на ускорение, и мы устремляемся вперёд.
В лесах по берегам Сиримирна уже выпал первый снег, а опавшая листва на ночь обросла мохнатым инеем. Азамат сажает унгуц на обочине дороги, мы укутываемся в шубы и вылезаем в глухую холодную ночь.
Приют даже Азамат не сразу замечает, хотя мы приземлились очень близко. Это большой деревянный дом, тёмный от времени и слегка покосившийся, двухэтажный, но от этого не меньше похожий на барак. Ни одно окно не светится, видимо, обитатели уже все спят, только где-то за сараем поодаль глухо лает собака. Наш весёлый полёт так внезапно завершился, что я как-то не успела морально подготовиться к этому мрачному месту, хотя, конечно, понимала, что ничего хорошего тут не увижу и никто нас с распростёртыми объятьями не ждёт.
