Лана Ежова - Цена принцессы
– Нет, не дождешься.
– Что ж, я принимаю твой вызов, Заноза моя любимая.
Очередной поцелуй вскружил голову, от прикосновений Кайрона вскипала кровь, а объятия дарили чувство защищенности.
И я приняла сердцем все, что произошло с нами.
Не имеет значения, что мы пережили по отдельности. Не важно, что было плохого в нашем прошлом. Мы вместе. У нас есть многообещающее настоящее и счастливое будущее на двоих.
Кайрон любит меня, а я – его. Это бесценно. Как и то, что он готов защищать свое, переступая через законы и принципы. Пускай он – злодей, чудовище в чьих-то глазах. Для меня он самый лучший и прекрасный, мой идеал, мой герой.
Эпилог
Победитель
Я бежала по бесконечной пещере. Босые ноги ранили острые камни. Свет магического светильника в моих руках прыгал, толком не освещая путь.
Быстрее… быстрее… Еще быстрее!
Иначе он догонит! Он близко… он рядом!
Холодный взгляд буравил спину, усиливая страх.
Я понимала, что он с легкостью следует за мной по пятам. Что играет, забавляясь моими тщетными попытками скрыться. И когда ему надоест, он вмиг меня схватит.
Я знала, что все напрасно, но бежала. Непередаваемый ужас гнал дальше, отбирая силы.
Куда бежать? Где спрятаться? Я не ведала, но стремилась вперед.
И не прогадала – вскоре забрезжил свет.
Выход! Я нашла его!
Сквозь отверстие в стене виднелся лес, залитый солнечным светом. Уже сейчас я слышала беспечное пение птиц, жадно вдыхала аромат хвои.
Толчок – и я упала на камни.
– Ты не сбежишь от меня, ты моя…
– Кьяра! Кьяра!
Я открыла глаза. Полумрак спальни и встревоженное лицо Кайрона, нависшего надо мной.
– Кошмар? Опять? Что на этот раз?
Сердце все еще испуганно частило в груди. Но я уже сознавала, что пещера – дурной сон, а моя реальность – любящий и любимый мужчина, который сильно переживал, когда мне было плохо. Его полный беспокойства голос, жар и сила тела стали тем якорем, который помог вернуться к действительности.
– Опять. Вся та же пещера и неизвестный преследователь.
Глубокая морщинка перерезала переносицу Кая.
– Если и в третий раз случится что-то необычное, значит, тебе действительно снятся вещие сны.
Пещера и преследователь приснились мне впервые за неделю до коронации. И в тот же день в гости нагрянула моя мать.
Бывшая королева Мизгира вновь почувствовала себя хозяйкой во дворце и без стеснения мне это продемонстрировала. А еще, делая вид, что заботится обо мне, эта добрая женщина предложила… отравить Кайрона. Мол, он мне не пара, ведь тот, кто находился под темным проклятием, меняется кардинально и не в лучшую сторону. А избавившись от мужа, через год я могла бы выйти замуж за жениха, которого мне выбрала она с покойным отцом. Герцог Маруш великодушно принял бы трижды вдову, не боясь дурной молвы.
Я растерялась и не успела поставить матушку на место – застигший ее врасплох Кайрон сделал это за меня. Без сантиментов, жестко и резко. Он напомнил, что алмазная шахта ей подарена предыдущим королем, и одним росчерком пера можно отменить его расточительство. Разумеется, Кайрон не поступил бы так с тещей. Но она этого не знала и, обидевшись, на коронацию не осталась.
Во второй раз кошмар приснился накануне приезда гостей из Пантилии – великого магистра ордена Волков Всеотца и его свиты. Тогда подосланная девица попыталась соблазнить Кая, а когда не вышло – подсыпала яд. Пантилийские фанатики не верили, что тот, кто женился на вдове, может находиться под защитой королевских артефактов и Сторожевых Столбов.
Напоследок магистр очень обиделся, что Кайрон не пожелал ратифицировать договор о взаимопомощи, инициированный еще предыдущим правителем. Мизгиру пообещали в скором времени всевозможные кары, посланные Всеотцом. Кайрон подкинул дров в пламя гнева гостя, заявив, что в стране, которой покровительствует Милосердная Мать и ее супруг Рейкс, чужих богов не боятся.
И вот мне снова привиделся сон-предостережение о грядущей беде.
– Кьяра, не забивай голову, у тебя есть я, вместе мы преодолеем все.
Свои заверения муж сопровождал поцелуями. Томительно-нежными, глубокими. И ласками – откровенными, жгучими. Руки, умеющие отбирать жизни врагов за считаные секунды, касались моего тела с неизменным благоговением.
Поймав мой стон губами, он подарил особенно жаркий поцелуй, который увлек нас в вихрь страсти.
Позже я лежала на груди Кая уставшая, но умиротворенная – занятия любовью отлично снимали тревогу.
Дав отдышаться, он с сожалением сообщил:
– Мне пора вставать – дела не ждут. А ты попробуй уснуть, ладно?
Быть королем страны, в которой грядут перемены, сложно. И я рада, что все трудности легли на широкие плечи мужа – сама бы точно не справилась.
После ухода Кая я некоторое время нежилась на смятых простынях. Истома еще держала в плену тело, и мне не хотелось даже шевелиться.
И все же вставать необходимо. У королевы тоже забот предостаточно – я взяла на себя реформу образования.
После войны светлых и темных чародеев прошли сотни лет. То, что было хорошо во времена Сержа Смелого и Виктора Холгера, вредило в наш век. Сторожевые Столбы, блокирующие в стране магию, удобны только для королевской семьи, но не для остальных мизгирцев.
Посоветовавшись, мы с Каем решили начать подготовку к их сносу. Постепенному и продуманному. И случится он не скоро, может, во время правления нашего правнука или правнучки. Но начинать подготовку необходимо уже сейчас – со школ, где будут обучать не только управлению артефактами, но и тем, как совладать с личной магией, которая станет доступной, когда начнут убирать Столбы.
Спрыгнув с кровати, я замерла на мгновение. Затем, зажав рот, стремглав бросилась в купальню.
Тошнота подкралась незаметно, только что я занималась любовью, не испытывая дискомфорта, а стоило принять вертикальное положение, как стало дурно.
Холодная вода немного успокоила бунтующий желудок, и я вернулась в спальню.
Неужели за ужином что-то было несвежим? Или меня отравили? Только кто?
Схватив со столика целительский артефакт, поспешно активировала его и провела самодиагностику.
Не отравление, нет. Я… беременна.
Меня бросило в жар, а потом в холод, когда принялась считать дни своего лунного цикла. Почти шесть недель прошло с того момента, как у меня были регулы.
И если срок точный, то ребенок может быть от…
Я задохнулась от ужаса. Нет! Только не это, пожалуйста, богиня! Я не могу носить под сердцем дитя темного! Это катастрофа, конец моему счастью!
Некоторое время пытала артефакт, пытаясь узнать больше о своем состоянии. Безуспешно – он не выдавал ровным счетом ничего из того, что меня интересовало. Да и как, если срок маленький?
Был способ прояснить ситуацию, и чтобы успокоиться или, наоборот, окончательно запаниковать, я им воспользуюсь.
Быстро приведя себя в порядок и одевшись, я отправилась в храм. Повстречавшаяся в коридоре фрейлина поинтересовалась, нуждаюсь ли я в ее присутствии, на что я, боюсь, ответила грубовато.
В дом богини Матери меня сопровождали два молчаливых, угрюмых телохранителя, глядя на которых, я порой испытывала ностальгию по давним временам, когда меня оберегал весельчак Мак.
Ох, Мак… Очередное разочарование в моей жизни. Кайрон сначала не хотел признаваться, куда он подевался, говоря, что погиб в стычке с наемниками. Но я уже видела, когда муж врал, скрывая неприятности, и надавила на него. Узнав, что телохранителя приговорили к казни за государственную измену, а фактически продажа своей принцессы соседнему государству была именно ею, я попросила проявить милосердие. Ведь даже обезумевшая от горя Лорида осталась жива и коротала свои дни в горном храме, в том самом, куда запер отец мою мачеху.
Любящий супруг не смог отказать, и Мака с Глаей выслали из Мизгира, запретив возвращаться.
Я вошла под своды храма, молясь богине. За эти недели образ Децема Тенебриша слегка стерся из памяти, потускнел и страх перед ним, но не благодарность за спасение. И я все еще переживала, что он умер из-за меня. Мы с Каем пришли к выводу, что он таки погиб – амулет переноса не сработал правильно или же был использован для короткого прыжка, чтобы закрыть меня.
Вполне вероятно, что именно чувство вины создало образ преследователя во сне.
Первой, кого я повстречала в храме, стала сестра.
– Доброе утро, ваше величество! – улыбнулась она солнечно.
– Доброе утро, Эйрика.
Светлое одеяние жрицы придавало ей неземной вид, но я надеялась, что по прошествии оговоренного с храмом времени она одумается и вернется во дворец. Жрицы имели право не посвящать всю жизнь служению – Милосердная любила своих дочерей и желала им счастья материнства.
