Благородная Дама - Ведьма Минари (СИ)
Несколько секунд учитель Кагг смотрел вслед растворившейся в воздухе фигуре, а потом медленно побрел по лестнице наверх.
Наконец его шаги затихли и я смогла выползти из чулана, где сидела все это время ни жива ни мертва с того момента, как проснулась.
— Да, жизнь бьет ключом и все по голове! — пробубнила я себе под нос. — Вот это новости. Нет, в отношении ко мне гада Вирта, я ничего нового не узнала, а вот заступничество учителя Кагга стало настоящим открытием. Это что же получается, я зря зачет пропустила? А что Куног? Я так поняла зачет она провалила и, я не сомневалась, что виноватой во всем буду я, ну как же — бросила одну на зачете, еще и денег должна. Все мне конец, не удивлюсь, если мой сундучок она уже на улицу выбросила.
С этими невеселыми мыслями я выбежала на улицу и понеслась в сторону женского общежития. Не добежав буквально пару шагов, наткнулась на эльфийскую неразлучную парочку — красавчика Ти и куратора мужского общежития Келебриана.
— О, а вот и главная виновница сегодняшнего веселья. Идёте несчастную госпожу Куног успокаивать? — заступил мне путь куратор.
— Отвали, Бри, не до тебя сейчас. — Попыталась я его отпихнуть.
— Да я ведь только предупредить хотел, во избежание неожиданностей, так сказать, все‑таки нелегко это — пережить такой позор.
— Какой позор? — Уточнила я на всякий случай.
— Ну как же, госпожа Куног, соседка Ваша, сегодня на зачете блеснула прекрасно приготовленным приворотным зельем и этим призналась всем в своей страсти к гоблину Кхруку, а потом, видимо устыдившись насмешек, заявила, что зелье приворотное сварили Вы и, чтобы опорочить ее, подменили волос объекта ее страсти.
— Что?!
— Да, Да, и даже более того, за эти полчаса, что уважаемая гномка вернулась, из Вашей комнаты доносятся странные звуки, уж больно похожие на то, что кто‑то мебель двигает.
Я молча отпихнула куратора Бри с дороги.
— Какие же Вы гады оба, это же вы волос подменили. Что, посмеяться хотелось? Посмеялись? А обо мне Вы подумали? Я же из‑за Вас на улице оказалась.
— Да мы же думали, ты на зачете будешь и как‑то сгладишь. — Вставил свои пять копеек Ти.
— Как?! — Не выдержала я, сорвавшись на крик. — Как сглажу?! — Я с горечью взглянула на окна своей комнаты. — Что с Вами разговаривать, Вы же все равно меня не понимаете. Сытый голодно не понимает! — С нажимом сказала я и побежала в общежитие.
— Куног, ласточка, открой, — унижалась я битый час сидя под дверью. — Я тебе клянусь, что я не виновата. Это эти гады ушастые Ти и Бри все подстроили, они признались во всем.
Дверь внезапно распахнулась и на пороге появилась расхристанная со всколоченными волосами и перекошенным лицом гномка.
— Ах ты гадина, тварь, еще смеешь его грязью поливать?! Воон! — швырнула она прямо в меня двумя клунками сделанными их моих наволочек. — Выметайся отсюда, голь поздаборная! Воровка!
— Ты чего, Куног?! — Опешила я.
— Воровка, воровка, — не унималась она, — украла волос, а он два золотых стоял. Верни немедленно. Не хочешь?! Воровка! — Верещала как резанная гномка. — А я ей еще пять золотых сегодня одолжила.
— Побойся своего бога, Куног, там же 3 серебрушки всего было!
— Пять золотых! — Настаивала Куног. — В тюрьму сядешь, гадюка! Воон!
Она ударила один из клунков ногой и он полетел вниз по лестнице, схватила второй и швырнула вслед за первым и со зверским выражением лица замахнулась на меня.
Щеку обожгло болью.
— Какая же ты, тварь неблагодарная, Куног. — Заплакала я, не выдержав обиды. — Я тебе столько хорошего сделала, а ты… Хорошо я уйду, обойдусь без такой благодетельницы. Целее буду. А ты еще сама ко мне придешь, просить будешь, чтоб…
— Чтоб деньги вернула, воровка. — Снова завела свою пластинку Куног.
— Ну и черт с тобой, — встала я и быстро стала спускаться по лестнице.
Как же мне было обидно! Как же мне было обидно! За эти три года я себе не то что золотого, я медяка у нее взяла. Столько раз впроголодь сидела, пока она на кровати пироги свои точила. И вот она благодарность. Воровкой объявили. Еще и пощечину дала. — Я снова заплакала.
Глава 5
Вирт в раздражении вышел из портала в своем доме. Он был единственный из учителей Академии, который предпочитал жить за ее пределами. Уровень его магии позволял это.
Уровень его магии позволял многое, честно сказать все, кто знали его способности, недоумевали этой его странной прихоти — учительствовать в Академии в то время, когда все семь магических министерств спали и видели его в своих рядах. Ему не глядя обещали место заведующим отделом тайной канцелярии или место Лорда — дознавателя при императорском доме. Военное Министерство неоднократно обращалось к императору призвать его на службу в приказном порядке — особенно когда на оркской границе становилось неспокойно, министерство внешнеэкономических отношений бредило его деловой хваткой — еще бы он сумел за какие то десять лет вернуть состояние своего дома, успешно спущенное его братцом Эдом. И не только вернуть, но и приумножить, и это так сказать без отрыва от основного производства, то есть работы в Академии.
Но Вирт оставался непреклонным, его устраивал его выбор. Он не лукавил, не изворачивался — его действительно все устраивало, во всяком случае так он чувствовал многие годы и спокойно жил, пока однажды не встретился с молодой абитуриенткой, и все полетело в тартарары. Его хваленая выдержка дала сбой. Он перестал спать, он раздражался по малейшему поводу всякий раз, когда видел ее. И все по одной причине — каждый раз, когда Минари Суок появлялась в поле его зрения, он возвращался в события пятнадцатилетней давности…
— Эд, что ты делаешь?! Неужели ты не видишь, что она тебя просто использует? Если тебе плевать на мое мнение, подумай о матушке, — она то, уж, ничем не заслужила подобного отношения.
— Отстань, мелочь пузатая, еще не дорос меня учить. — Старший брат лихорадочно вытряхивал из шкатулки немногочисленные материны украшения.
Вирт молчал, пока брат не вытряхнул из шкатулки последнюю драгоценность — уникальной красоты перстень, целиком вырезанный из редкого красного бриллианта 'Сердце Вечности'. Это было кольцо, подаренное их отцом матери в день их свадьбы. Перстень хранился в их семье многие поколения.
— Остановись, Эд! Зачем это, если, как ты говоришь, она любит тебя? Разве любят за деньги? Так поступают только женщины определенного сорта.
— Заткнись! — Эд замахнулся на Вирта и тот схватился за покрасневшую щеку. — Убирайся отсюда, ублюдок, пока не получил кое‑что похуже, чем простая оплеуха.
