Мелджин Брук - В овечьей шкуре
О господи! Он выключил фары и отъехал подальше от домов. Потом склонился над ней, но не решался дотронуться, опасаясь навредить своим прикосновением. Она всхлипывала и стонала, а он что-то бормотал, не зная, как ей помочь и облегчить боль. Казалось, что это длилось целую вечность, хотя на самом деле прошло не больше минуты. Наконец она успокоилась и свернулась клубком. Ее волосы и обнаженное тело блестели от пота.
— Все не так страшно, как кажется, — тяжело дыша, объяснила Эмма. — Нужно просто научиться справляться с болью.
Не зная, что ответить, Натан только покачал головой. Он достал с заднего сиденья плед и набросил ей на плечи.
— Спасибо. — Она с благодарностью приняла предложенный кофе и трясущимися руками поднесла кружку к губам. — Через несколько секунд я буду в порядке.
Эмма не преувеличивала. Пока она допивала горячий напиток, дрожь прекратилась. Девушка, не мигая, смотрела куда-то вдаль сквозь лобовое стекло, постукивая пальцами по кружке.
— Я чувствовала то здесь, то там слабый запах, но он не был сосредоточен в одном месте. Я думаю, что он ходит по всему городу. Может быть, что-то ремонтирует или занимается какой-то другой работой с выездом на дом.
За эту ниточку Натан уже мог ухватиться.
— Мы обыскали большую часть города. Но может, он живет за городом, в деревенском доме, и приезжает сюда только работать.
— Я начну искать этот дом завтра ночью, — решила она и добавила с усмешкой: — Можно, конечно, и днем, но боюсь, как бы меня не подстрелили.
— Скорее, даже послезавтра, если придет ответ на наш запрос по отпечатку пальца.
Эмма кивнула не слишком уверенно. Натану показалось, что она сейчас думает о том же, о чем и он: поймать вервольфа будет очень непросто.
Она склонила голову набок, допила кофе и осторожно поставила кружку в держатель.
— То, что ты видел мое превращение, помогло тебе? Или только все усложнило?
Натан не решился спросить, как она узнала, что у него никак не получается признать ее в этой волчице.
— Помогло. Не скажу, что окончательно все прояснило, но помогло.
— Должно быть, это выглядит отвратительно.
Он посмотрел на ее ноги — бледные и такие восхитительно человеческие.
— Разве только в первые мгновения. А то, что получилось в итоге, — нет, ни в коем случае.
Их глаза встретились.
— Ты побоялся прикоснуться ко мне.
— Я боялся, что тебе станет еще больнее.
Ее губы дрогнули. Пальцы, судорожно вцепившиеся в плед, разжались.
— Я думала, мы с этим уже разобрались. Мне станет больно, если ты не будешь ко мне прикасаться.
Между разошедшимися краями пледа выглядывала полоска бледной кожи на ее груди. Натан притянул ее к себе. Эмма прижалась к нему со страстным нетерпением, широко раздвинув колени. Ее губы коснулись его губ, потом заскользили по щеке, по шее. Ее тело согревалось под его ладонями, ее пальцы лихорадочно расстегивали его рубашку.
Он подумал о том, что нужно остановиться. Что он представлял это совсем иначе — с розами, вином и большой мягкой кроватью, а вовсе не на сиденье автомобиля. Но еще он подумал, что никогда не слышал ничего более сладостного, более возбуждающего, чем ее учащенное дыхание и глухой стон, сопровождавшие плавное скольжение его пальцев вниз по ее животу.
Она задвигала бедрами, выгнула спину и обхватила его за плечи. И выкрикнула его имя в то мгновение, когда он вошел в нее. Она отдавала ему себя такой, какая она есть, и принимала его таким, каким был он.
Пробежав сотню миль, она вряд ли вымоталась бы сильнее. Эмма замерла на груди у Натана, и ее тело обмякло. Шевелиться совсем не хотелось. Но это было необходимо. С тихим стоном она соскользнула с его коленей. Натан улыбнулся, хотя и сам выглядел таким же выжатым, как она. Эмма потянулась за сумкой, которую положила за сиденье машины еще перед выходом из дому. Она даже не пыталась сдерживать переполнявшие чувства. Внутри ее продолжал пылать пожар, отдающийся болью в груди и горле. Но это была сладкая боль, смягченная пониманием того, как удивительно они с Натаном подходят друг другу.
Им было хорошо вместе. Больше, чем просто хорошо. Чудесно.
Натан застегнул рубашку и заправил ее в брюки.
— Мне нужно позвонить Осборну и предупредить, что мы возвращаемся. Как ты думаешь, Летти заметит, если ты будешь спать в моей комнате?
— Непременно. — Эмма вытряхнула из сумки свои трусики и джинсы. — Но она быстро свыкнется с этой мыслью.
На самом деле Эмма очень удивилась бы, если бы тетя не считала, что у них с Натаном что-то было в прежние времена. Она лениво слушала его разговор с Осборном и приглушенный лай Дейзи на заднем фоне.
Вдруг она уронила джинсы себе под ноги.
— Боже мой! Натан, гони к дому как можно быстрее. Скажи Осборну, чтобы он проверил спальню тети Летти. И пусть захватит с собой пистолет.
Он не стал переспрашивать, развернул машину и помчался к дому, одновременно передавая инструкции Осборну.
Эмма быстро оделась и объяснила, что ее встревожило:
— Я слышала, как лаял Дейзи. Но он не должен был этого делать, он вообще никогда этого не делает. Кроме той ночи, когда меня укусил оборотень. Вот тогда он лаял как сумасшедший.
Натан кивнул и закусил губу. На покрытой свежевыпавшим снегом дорожке, разделявшей дома Летти и Форрестеров, четко отпечатались следы колес.
— О черт! — прошептала Эмма и обернулась к Натану, неотрывно следившему за дорогой. — Я сейчас снова обернусь волком. Мне так удобнее, я стану быстрее и сильнее. А он, наверное, останется в человечьем обличье.
— И наверное, у него есть пистолет, — мрачно заметил Натан. — Так что даже не думай превращаться. Эмма! Черт тебя побери!
Она слышала, как он ругается и в раздражении бьет кулаком по рулевому колесу, а затем все заглушил жуткий хруст ее собственных суставов, и превращение началось.
Проступивший из темноты коттедж Летти напоминал пряничный домик, присыпанный то ли инеем, то ли сахарной пудрой. Натан оглянулся на Эмму, сидящую на снегу с настороженно поднятыми ушами.
— Хорошо, я согласен. В таком виде тебе действительно будет безопаснее. А мне теперь будет труднее спорить, какой я люблю тебя больше.
Эмма повернула голову и оскалила зубы, а потом опять стала смотреть вперед.
— Вот его машина, — показал он рукой, не зная, способны ли волчьи глаза различить вытянутую кабину грузовика, стоящего на обочине. — Он проехал мимо, а потом пешком вернулся назад. Только непонятно, к дому Летти или к моему.
Эмма нерешительно заскулила. Натан остановился возле грузовика и вытащил пистолет:
