Академия драконов - Светлана Дмитриевна Фирсова
Внезапно такая горечь разилась на душе, что ноги перестали держать. Словно только что случилось что-то ужасное. Не поправимое. Что?! Колени подогнулись, и я рухнула на пол. Сильнейшее эмоциональное потрясение. Теперь в два раза сильнее. ЧТО ЭТО БЫЛО?!
– Воды, – выдавила я. Кто-то меня поднял, усадил на стул. Я не видела кто. Глаза застилали слезы, что скатывались ручьями по щекам. Кто-то что-то говорит, спрашивает. Я это отчетливо понимаю, но смысла не могу уловить. Сосредоточиться не получается. Просто вдруг стало так… пусто. Словно… словно навсегда. Никогда больше. Словно.. ушел.
Кто? Окунуться в эмоции, пройти по ним внутрь себя. Найти источник. Это не мои эмоции. Это…
– Дара, – пробормотала я кому-то. В этой комнате все друзья. Они все знают. Они поймут.
Портал к девчонке в спальню. Дара. Закрыла рот кулаком, сдерживая рвущиеся из груди страшные рыдания. В глазах не выносимая боль. Отгородиться от эмоций, что транслирует беззащитная перед своим горем девушка на всю нашу группу. Схожие ощущения сейчас испытывают все мои одногруппники, которые были со мной в то памятное утро у костра в деревне орков. Утро, что объединило нас.
– Что? – глупый вопрос чуть было не сорвался с губ.
Она ничего мне не скажет сейчас. Просто физически не сможет, даже если захочет. Диагностика организма Дары. Физически с ней совершенно все в порядке. Никто не обидел, не причинил увечий и боли. Гормональный фон соответствует сильнейшему потрясению. Посмотреть вокруг. Я ведь впервые у Дары. Но координаты мы высчитали верно. Кардэйл проверил лично все амулеты наши.
Шторы занавешены, погружая комнату в полумрак. Запах болезни и безысходности. Обернуться. Кровать с… Брат. Бледный. Не дышит. Пульс… нет. Мертвый.
Давно ли? Кровь еще не свернулась. Недавно. Не более пяти минут назад.
– При тебе? – надо уточнить время. Это важно.
Дара кивнула. Если при ней, то это максимум три минуты. Достать цветок Миру из пространственного мешка. С некоторых пор этот волшебный цветок всегда со мной в количестве десяти штук. Пока десяти. Я работаю над этим. У меня будет их не меньше сотни скоро. Пусть будут на всякий случай всегда со мной. Взять мертвую руку мальчишки, погрузиться в магию цветка Миру. Поможет ли? Успею ли?
Знаю, что успею, но это всегда так страшно… Цветок – это как клавиша отмены действия, совершенного на компьютере. Этот мир дал такой шанс людям. Шанс, менять реальность. В нашем мире есть дефибрилятор. Последний шанс. Слабая замена цветку Миру. Разумным этого мира повезло больше.
Можно и не погружаться в магию. Цветок Миру разумен. Он сам все сделает. Но я хочу видеть это чудо. Каждый раз снова и снова. Свет рассеивающейся души словно магнитом притягивается к нитям энергии, что опутывает тело, погружая его в своеобразный стазис, позволяющий корректировать физическое состояние тела. Тело замерло во времени, но осталось доступно для внешнего воздействия. Это удивительное явление совершенно не получается осознать.
– Где он?! – срывающимся голосом прошептала Криола, обнимая Дару. Тут же, не дожидаясь ответа, обернулась, – Нет. Это невозможно. Этого не может быть. Нет. Нет. Нет. Нет, – словно заклинание бормочет герцогиня.
Вдруг я уткнулась в чью-то грудь. Вот так прям стояла на месте и уткнулась. Также на месте. Знакомый запах. Знакомая магия диагностики моего организма. Диметрион. Только он так может.
– Ты как здесь?
– С тобой все в порядке, – с облегчением выдохнул Диметрион, и крепко меня обнял.
– Да, – подтвердила я.
Дракон отстранился и вопросительно посмотрел на меня. Хотя…. Какой он теперь дракон. По инерции так его называю. Я вздохнула.
– Это мои подруги Дара и Криола. Я тебе говорила о них. А этот мальчик – Натан, брат Дарианы и возлюбленный Криолы, – кивнула я на тело Натана.
Диметрион заглянул в мои глаза, все еще полные слез. Ничего не спросил, а просто шагнул к кровати. Внимательно посмотрел на тело, кивнул сам себе. Достал какой-то предмет. Надеюсь это не космическая плазменно-лазерная пушка. Похоже на ракетку с экраном. Направил ее на мертвое тело мальчишки. Пробежался пальцами по странной стеклянной ракетке, как пианист по клавишам фортепиано. Наконец, он обернулся ко мне.
– Странно, что вообще только сейчас умер. У него печень вообще не рабочая. А также от легких осталось едва ли десять процентов. Да и вообще все органы… словно сгнили. Долго держался. Некоторые даже восстановлению не подлежат, так как энергоинформационная матрица покорежена так, что не регенерировать. Я отправил полную проекцию всего организма для подготовки регенерационных капсул. Потребуется пересадка. Плюс восстановление того, что можно восстановить. Плюс адаптация новых органов. Думаю, пару дней понадобится. Повезло нам, что здесь есть цветок Миру, – улыбнулся мне дракон.
Диметрион что-то потыкал в ракетке, посмотрел на часы на руке.
– Лана, предупреди всех в группе вашей, чтоб глупостей не наделали. С близкими и родными по вопросу отсутствия Натана сможете справиться сами или помочь?
– Сами справимся, – судорожно вздохнула Криола, с недоверием, облегчением, надеждой и страхом глядя на Диметриона.
Дракон подошел к кровати, взял на руки Натана и исчез в портале. Вот так вот. А поговорить? Ни вопросов, ни объяснений. Он увидел, что мне плохо. Понял, что нужно делать. И плевать ему на все. Насколько важен этот мальчишка. Кому важен. Стоит ли напрягаться. Он ничего не спросил. Просто взял и сделал. А теперь Натан побывает на космическом корабле. А я до сих пор там не была. Надо бы попроситься.
– Лана, – бросилась ко мне Криола, – Спасибо тебе за все. Спасибо тебе! Удивительная, чудесная, добрая! – обливая меня слезами не то страха, не то облегчения рыдала девчонка.
– Ну ты что! Перестань уже, – блин, как же неловко-то. А Дара до сих пор не может прийти в себя. Сидит в углу комнаты в той же позе, непонимающе смотрит на нас и по инерции всхлипывает.
Теперь все будет хорошо, девчонки. За дело взялся самый лучший во всех мирах мужчина.
– А я ведь догадывалась про герцога Риона! – Вдруг воскликнула Криола, – Слишком уж он старался не смотреть на тебя, а ты на него. На состязаниях, помнишь? – и счастливо расхохоталась.
Криола закружилась по комнате и, вдруг, подбежала к Даре и обняла ее.
– Подружка, ты прости меня, дуру набитую, идиотку спесивую. Прости! Теперь все будет по-другому! Понимаешь ты? Все! Титул, положение, дочерний долг… Это все не настоящее! Это… Это как игра в шахматы или карты. Но игра никогда не станет жизнью. Она лишь игра. Чтобы время скоротать. А мы, наши родные… мы все увлеклись и превратили игру в жизнь. Я выхожу из игры, подружка! Понимаешь? Я. Выхожу. Из. Игры! Она не стоит жизни! Она не стоит смерти. Игра – пустышка. Я буду с Натаном. Всегда. Мне плевать, как это назовут. Глупые марионетки. Сумасшедшие люди, променявшие жизнь на игру, – она расхохоталась счастливым смехом. И еще крепче обняла ничего не понимающую Дару.
А я…. Я просто в шоке. Да. Криола сказала то, что я чувствовала, знала, но не могла сформулировать это понимание. Не могла четко осознать. Как в том анекдоте: нутром чувствую, что литр, а математически выразить – не могу.
Мы заигрались. Не только Криола или аристократическая прослойка общества этого мира. Мы все заигрались. Заигрались в азартную игру под названием «обойди ближнего» или может быть «стань лучше». Лучше других, или лучше себя. Не суть важно. Важно то, что, заигравшись, мы разучились жить. Потеряли настоящий смысл жизни, заменив его целью игры. Лучше, чем раньше. Лучше, чем было. Лучше, чем у него, у нее, у них. Лучше, чем там или здесь. Вместо того, чтобы увеличивать духовный потенциал, растить и совершенствовать свою душу, мы стали сравнивать. Придумывая новые и новые критерии, правила, моду, традиции. Мы разучились
