Сумеречный приют - Алесто Нойманн
— Чудом будет, если ты будешь просить, когда тебе что-то понадобится, — заметил Ник. — Как будто я тебе хоть раз отказывал.
— Неужели я с тележкой не справлюсь?!
— Конечно же справишься. Но я просто хочу тебе помочь.
— Ты и так целыми ночами ходишь по границам без отдыха.
— Хаббл, я сделан из железа, мне не нужен отдых.
— Ты опять со мной поспорить хочешь?! — вскипела она.
— Да что ты, и в мыслях не было. — Он незаметно улыбнулся и снова подмигнул ребятам.
Обсуждая необходимые элементы для починки стабилизатора, они исчезли среди деревьев, направляясь к пункту управления, находившемуся на границе их излома. Харпер усмехнулся, прислушиваясь к недовольному голосу Хаббл, спокойно парируемому металлическим голосом Ника. В их перепалках всегда было что-то по-семейному тёплое.
— Они всегда такие? — спросила Джессика.
— О, ты даже не представляешь, какие тут битвы происходят, когда они о чём-то спорят. — Харпер хрюкнул и воткнул лопату в землю. — Ну, как битвы… Хаббл с нежностью фурии объясняет, почему она права, а Ник умудряется успокоить её, ни разу не повысив голоса. Королеве электричества положено взрываться, а Нику… А Ник единственный может с ней совладать.
— Королева электричества?
— Ну, оглянись по сторонам, — сказал Харпер, покряхтывая от натуги. — Ни проводов, ничего такого. А свет есть. Как бы сказала Хаббл, “а теперь напрягаем мозг и приходим к выводам”.
— Теперь понятнее. — Джессика присоединилась к парню, стараясь не отставать в скорости вскапывания грядки. — А что насчёт Ника? Он её изобретение?
— Тут всё гораздо интереснее.
Это сказал Изекиль. Видимо, пересчитав все банки в кладовой, демон решил выйти погреться на крыльцо. Ещё одна неотъемлемая деталь в их семейной идиллии — саркастичный кот-резонер.
— Что именно? — Джессика непонимающе покачала головой. — Я ничего не понимаю.
— Я обязан выражаться туманно. Я же демон. — Изекиль принялся вылизывать лапу, методично поглаживая её у себя за ухом.
— Так его создала Хаббл?
— Вернётся и сама у него спросишь. — Изюмка сверкнул глазами. — У всех есть своя тайна и нужно потрудиться, чтобы тебе её доверили.
— Тогда я сам ей расскажу, — проворчал Харпер. — Неужели это настолько секретно?
— Попробуй сначала сам рассказать свою историю, — парировал демон. — Прямо сейчас отложи лопату и поведай о самой большой травме в своей жизни, которая привела тебя в маленький временной излом, чтобы зализывать раны. Чужие истории — это не сказки и не сплетни, прояви уважение.
Харпер нахмурился, явно, смущённый и уязвлённый одновременно. Ничего не ответив, он тяжело вздохнул и продолжил копать.
— Простите, — быстро сказала Джессика, совершенно не желавшая лезть не в своё дело. — Да, Изекиль прав, от людей в разломы не бегут просто так. Поэтому если Ник захочет, то я…
— Я вполне согласен ответить на любые твои вопросы.
Девушка вздрогнула. Закинув за плечо огромный топор, Ник спокойным шагом возвращался по тропинке обратно к дому. Миролюбиво улыбнувшись, он осторожно взял Изюмку на руки и, почесав его массивной рукой за ухом, посадил на перила крыльца, чтобы ему было лучше видно поляну.
— Ну, у меня много вопросов. — Джессика всё ещё чувствовала себя неловко.
— Я никуда не тороплюсь. — Ник потрепал Изюмку по голове и снова вернулся к металлической пластине, которую крепил к двери. — Тебе, наверное, интересно, что я такое?
— Звучит ужасно, Ник! — воскликнул Харпер. — Ты не такое, ты человек! Наш большой папа, который всегда надаёт пинков всем, кто захочет прийти и обидеть.
— Спасибо, Харпер, я всегда ценил твоё доброе сердце, — мягко сказал Ник. — Но, как ты уже заметила, Джессика, я не состою из плоти и крови, однако как-то двигаюсь и разговариваю.
— Это работа Хаббл?
— И да, и нет. — Он с силой впечатал пластину в дверь и принялся методично привинчивать её к поверхности. — Изекиль, проверь, пожалуйста, руны на табличке. Ты сказал, что они могут сработать в качестве амулета, но я не уверен, что перенёс их верно.
— Конечно, друг сердечный. — Изюмка повернулся к двери и прищурился, внимательно вчитываясь в рунические послания. — Чёрт бы побрал мою память, кто-то явно что-то в ней подтер. Ладно, интуиция меня ещё не подводила.
Ник выпрямился и повернулся к Джессике.
— Когда-то я был человеком, сильным как медведь и, наверное, слишком наивным. Я жил в небольшой деревне, занимаясь заготовками на лесопилке. Однажды столкнулся с незнакомцем, попросившим помощи.
— Ты помог ему? — спросила Джессика.
— К сожалению, да. — Ник помрачнел. — Это был последний день перед моей смертью. Незнакомец оказался алхимиком, извращённым фанатом сказки о Стране Оз, который увидел во мне идеального будущего слугу. Он верил, что душа человека при правильном подходе может отходить от тела вместе с сердцем.
— Тебя… — девушка зажала рот руками. — Он вынул твоё сердце?
— Да. Погрузил в глубокий сон, извлёк сердце и создал из него механический энергетический поток, объединяющий железо и моё живое начало. Он окрестил это сердечником голема. Тогда я перестал быть человеком. Осталось только безжизненное тело, которое хоть и двигалось в полном подобии живому, но больше никогда не было человеком.
— В очень полном подобии! — заявил Харпер, остервенело тыкая лопатой землю. — Ты посмотри на себя! У тебя вся кожа ходуном — любая эмоция, любое движение, да что захочешь!
— Спасибо, Харпер, но моя металлическая оболочка слишком далека от того, что было раньше. — Ник вздохнул и продолжил. — Уйти я не мог и не слишком хотел. Вместе с телом он словно забрал моё желание жить. Поистине идеальный слуга своего хозяина.
— Что случилось дальше? — спросила Джессика. — Как ты оказался в Сумеречном приюте?
— Со временем сердечник голема становился всё более… живым, — ответил Ник. — Иногда я чувствовал его тяжесть, видел образы из прошлого. Иногда даже ощущал под пальцами мягкость травы или чувствовал железной кожей прикосновение ветра. Я тосковал. Я чувствовал. И я был оглушительно одинок.
Харпер вонзил лопату в землю.
— Одного не понимаю — этот сказочник добился своего, ты стал эмоциональным как человек, смог даже траву под пальцами чувствовать. — Парень пожал плечами. — Разве не этого он хотел?
— Совсем не этого, — возразил Ник. — Алхимик хотел орудие — сильное, послушное, неутомимое и безжалостное. Я стал его неудачным экспериментом, ведь моя пробуждающаяся эмпатия ставила под угрозу контроль. Вдруг я решил бы сопротивляться приказам? Или восстал против своего создателя?
— Что он с тобой сделал? — тихо спросила Джессика.
— Лучше сказать, что он из меня сделал, — поправил Ник. — Груду металлолома с негаснущим сердечником. Отнял руки и ноги, оставил в ближайшем лесу. Я ржавел и разрушался, но всё ещё продолжал чувствовать. Сердечник оказалось не
