Попаданка для хозяина Снежной Башни - Яра Вереск
В ней был камин – не слишком большой, зато глубокий. Вот бы куда залезть, в центре разжечь костер и так греться!
Были бы мы с Нейсой гномиками, так бы и сделали.
Еще там был стол с резными стульями, деревянная ширма и пара глубоких кресел у камина. Хозяин молча приоткрыл дверь в соседнее помещение.
Я заглянула – о! Дортуар! Точно дортуар. Дортуар – это спальня, я вспомнила.
Хорошо бы еще ватерклозет и умывальник… хотя, с «ватер» тут, вангую, все грустно: замерзло-с!
Одна беда – кровати были деревянные и совершенно пустые. Но одеял, ни подушек, ни матрасов. Ни даже завалящих медвежьих шкур. Хотя, не надо про медведя. Брр.
Между тем, хозяин продолжил благодетельствовать: скинул свой плащ, подал почему-то мне. Ах, да! На Нейсе ж моя шуба. Ей бы обувь какую-нибудь…
И платье у нее мокрющее – в снегу валялась же. А наш костерок его, разумеется не высушил.
Напрасно он, кстати, ругался: если эти твари колдовские, которые чародеи, чуют тепло и жизнь, они с тем же успехом могли повестись на нас самих, а не на костер. Или на медведя. Вот кстати… жалко мишку. Все понимаю, но его-то от чародеев никто не прибежал защищать. Пропал косолапый, наверное.
Почему-то именно вероятная гибель «нашего» медведя меня задела до печенки. До желания немедленно что-то разбить. Или, если в конструктивном русле, немедленно бежать в лес искать и как-то спасать, что ли.
Я потерла лицо ледяными руками. Так не пойдет. Надо двигаться!
Кстати, огниво я тоже посеяла. Вот же Васька кулёма…
– Где тут дрова можно взять? – обратилась я к хозяину. – И Нейсе нужно что-то теплое и сухое. В этой одежде она может, ночь переживет. Но завтра наверняка свалится с э… с горячкой.
Хозяин кивнул. Оставил один светильник на столе, второй прихватил с собой:
– Дрова в кладовке под башней. Я покажу, где. Конечно, сейчас прихватим столько, сколько нужно до утра, но если вдруг понадобится еще, а меня не будет рядом, то вы всегда сможете спуститься и взять. Там же колодец, если понадобится вода. Одежду придется сушить вашу, другого нет. Здесь для барышень ничего не предусмотрено. Возможно, есть какие-то одеяла… я поищу.
Мы спускались по винтовой лестнице, хозяин все это рассказывал, а я пыталась соотнести эпохи или хоть географию. Само устройство башни просто-таки кричало о лютейшем средневековье. А одежда у нас с Нейсой была совсем другая: в лютейшем средневековье ткацкие станки были узкими, соответственно, платья тоже не страдали особо шикарным кроем. А тот и кружево, и отделка мехом, и вышивка бисером. Век скорей пятнадцатый-шестнадцатый…
Хотя, в пятнадцатом-шестнадцатом нам грозили бы кринолины и китовый ус. А у нас всего лишь два слоя присборенной ткани. Кажется, это называется фижмы.
Опять же, если местность в этом мире хоть как-то соответствуют географически тем, где я живу в моем мире, то никаких фижм тут быть не должно по идее. Ну может, русский сарафан… или что боярыни молодые носили?
Мешанина какая-то. И эклектика.
***
В кладовой действительно были дрова. У дальней стены кто-то заготовил под самый потолок чурбаков, а вдоль той, что напротив входа, были сложены дрова уже поколотые и просушенные. Только на всем этом слой пыли соответствовал годам пяти. Я провела пальцами по коре одного из поленьев. Пыль собралась, как тополиный пух летом – целой кучкой.
– У меня нет необходимости топить камин, – пожал плечами хозяин.
Угу. Спорим, он и едой не пользуется. И туалетом…
– Слушай, – внезапно вырвалось у меня, – А имя у тебя есть?! Или все-таки вы настолько горды и благородны, что называть вас следует исключительно Хозяин? И чтоб сразу по интонации было понятно, что с большой буквы?!
Он посмотрел на меня странно. Потом пожал плечами и ответил:
– Даниэль. Кажется.
Я попробовала растереть пальцы. Не помогло.
– Дэн или Даня? – уточнила, чтобы заполнить паузу, и получила еще один крайне странный взгляд в свою сторону.
– Даниэль.
– Значит, все-таки Дэн! – хмыкнула я.
Да что ж такое. Руки не отогревались даже дыханием.
Он заметил, что я беспрестанно пытаюсь расшевелить пальцы. Сменил тему:
– Я уж и забыл, какие люди – непрочные существа. Пару полешек-то донесешь? Не переломишься?
– Вон, Нейстенька переломится, – хмыкнула я. – А воду где брать?
В две ходки мы обеспечили нам с Нейсой шанс на выживание. А огонь, к слову, Даниэль добывал точно так же, как мы в лесу. С помощью огнива.
Правда здесь хорошо просохшие дрова занялись сразу и сразу от камина повеяло сухим теплом. Мы в четыре руки переставили кресло с Нейсой ближе к огню: она замерзла больше чем я и продолжала дрожать, несмотря на одеяла.
А потом он ушел, а я помогла девушке раздеться и завернуться в теплый Даниэлев плащ. А сверху еще и шубу набросила: тканые части, конечно, немного намокли, зато мех оказалось достаточно просто как следует отряхнуть.
Свое платье я тоже сняла, оставшись в нижней, (кажется, льняной, но я плохо разбираюсь в тканях) сорочке. Этакое серенькое платье в пол, с разрезами от бедра. В нашем мире в таких по улицам ходят, так что стесняться мне нечего. Но по голому полу босиком бегать было холодно. А сапожки из войлока, куда более теплые, чем у Нейсы, я сняла тоже. Вот они, подшитые снизу лишь кожей, требовали тщательной сушки.
Я спешила – высушить одежду, это не так срочно, как теплое питье для моей воздушно-капельной родственницы. Одежда у нас… ладно, у нее! Прямо скажем, все равно для леса не подходит. Да и для этой башни – вряд ли.
Пристроила над огнем небольшой медный чайник, который до того мирно жил на полке над камином. Там же нашла кружки: вода согреется – помою.
Разложила наши платья поближе, чтобы сохли. Ну, какую еще пользу нанести?
В комнате через некоторое время стало тепло. Даже у меня руки немного поотогрелись…
– Скажи, Марта… ведь я уже умерла, и все это происходит под другим небом?
– Почему ты так думаешь?
– Под нашим небом ты бы не стала мне помогать… но выходит, мы умерли обе?
– Отставить панику! Мертвые не кашляют!
А Нейса только что закашлялась. Притом неприятным таким густым кашлем.
В дверь постучал Даниэль. Чисто из вежливости: мы не заперли.
Но первой в комнату вошла высокая стопка шерстяных одеял.
