Демон на одну ночь - Валентина Ильинична Елисеева
Широкая ладонь ласково скользнула по её распущенным волосам, вырвав из мыслей и напомнив, что она лежит на мужской груди, а за окном разливается рассвет, проникая в спальню сквозь тонкие занавески и разгоняя ночной мрак. Какая жалость, что сегодня рабочий день! Который, кстати, скоро начнётся...
– С чего такой тяжкий вздох? – мягким баритоном пророкотал голос Габриэля над её макушкой.
– Не хочу с тобой расставаться, – прямо ответила Аманда и немного испугалась: она не слишком откровенна с парнем?
Мать не раз намекала ей, что работа в полиции и частые выступления в залах суда привили её высказываниям излишнюю краткость и честность, из-за которых их невозможно трактовать двояко или принять за какие-то намёки. Это было неудивительно: судьи терпеть не могли многоречивость экспертов, а прокуроры требовали избегать в показаниях малейшей двусмысленности. Мать сетовала, что в итоге Аманда разговаривает с мужчинами не так, как положено настоящей ведьме и обольстительной женщине, и что её прямолинейность отпугивает кавалеров больше, чем статус сильной Иной.
К счастью, молодой демон оказался не из пугливых. С наслаждением расправляя её спутанные локоны и раскладывая их по своей груди, Габриэль сказал:
– Тогда не вижу необходимости в расставании: я тоже хочу продолжить наши встречи. Твои условия, колдунья?
Поразительно, насколько проще складываются взаимоотношения с парнем, если они базируются на крепкой финансовой основе! Никаких тебе долгих свиданий и походов в театры (которые Аманда не слишком жаловала), никаких сомнений и неуверенности в чувствах кавалера, никаких демонстраций своей женской мягкости, нежности, терпимости и умения приготовить вкусный завтрак! Особенно тяжко у неё было с последними пунктами: привычка железной рукой руководить своим отделом, состоящим сплошь из молодых талантливых и амбициозных Иных, лишила её многих исконно женских умений и черт характера. А вот практики ведения дискуссий и переговоров ей было не занимать.
– Дом в городе, новая машина, ежемесячное денежное содержание – сумму назовёшь сам, – щедро пообещала она, и грудь под ней задрожала от мужского смешка.
– Браво, колдунья, ценю твоё умение не мелочиться и с ходу ухватить единорога за рог. В списке не хватает бриллиантов и замка на побережье, но общую концепцию я уловил и согласен.
Он шутит? Впрочем... уж что-что, а замок у неё имеется. Если он захочет жить в нём – прекрасно, древние камни хоть не будут пустовать по полгода в ожидании её визитов. Правда, до моря ей придётся летать на скоростной метле, но это мелочи.
– Хорошо, замок и бриллианты внесены в список пожеланий, – улыбнулась она.
– Наши отношения будут строиться на эксклюзивной основе: никаких сторонних партнёров. – Стальным тоном демон внёс дополнение, которое она сама как раз собиралась озвучить: ведьмы крайне плохо делились тем, что признали своим, а чувство собственничества в отношении юного демона у Аманды просто зашкаливало.
– Полностью поддерживаю и рада серьёзности твоего настроя, – просияла она и досадливо застонала при звоне сработавшего будильника. – Ты лежи, отдыхай, ключ от дома я тебе оставлю, на кухне какая-то еда точно найдётся, но можешь позвонить в ресторан на углу, у них работает доставка, номер их телефона висит на холодильнике, – скороговоркой выпалила она. Соскочила с горячего тела, но невольно замерла на месте, заглядевшись на красавца в её постели. Тот в свою очередь уставился ошарашенным взглядом на её лицо, и Аманда раздражённо провела по щеке рукой: – Сильно помолодела, да?
– Лет на пятнадцать, – выдохнул демон, приподнявшись на локтях и нахмурившись.
– Тьфу, ещё и на зелье время тратить, – досадливо поморщилась Аманда, но после такой бурной ночи и таких сильных эмоций следовало ожидать ускоренного обмена веществ и резкого скачка силы. Вытащив из сейфа спальни необходимые ингредиенты, споро отмерив нужные дозы и смешав их в чашке, она одним залпом выпила зелье, закрыла сейф и полетела в душ. Надо не забыть ещё расплатиться с Габриэлем до отбытия в департамент!
Вернувшись в спальню в полотенце и с сумкой в руках, она быстро оделась, вытащила из шкафа пиджак и тут обратила внимание на хмурую задумчивость своего демона: тот явно сделал верные выводы из факта её «омоложения». Со вздохом присев на край постели, Аманда призналась, трепетно проведя пальчиком по лицу любовника:
– Да, у меня высокий уровень сил, но я исключительно законопослушный монстр. Запрещённых зелий втихаря не произвожу, а разрешённые использую на людях только по их убедительной просьбе или применяю в случае экстренной необходимости ради их же блага.
– Верю, – серьёзно откликнулся демон. Он тепло ей улыбнулся, тряхнул гривой чёрных волос и игриво мурлыкнул: – В спальне комода нет, но я нашёл его в твоей гостиной.
– Комод? – непонимающе переспросила Аманда, а потом догадалась, в чём суть намёка, и расхохоталась: – Мне казалось, обычай оставлять любовницам деньги на комоде устарел ещё во времена моих бабушек. Предлагаю шагать в ногу со временем, – заявила она, вытянула из сумки заготовленный конверт и положила его рядом с демоном. – Подушка ничуть не хуже комода! Габриэль, я не хотела вводить тебя в заблуждение относительно своей силы и возраста, правда. Честно говоря, до последнего не верила, что ты не навёл обо мне справки и не сообразил сразу, что с низким уровнем силы и мастерства я бы не занимала свою должность. Пить зелье видимой старости мне приходится волей-неволей: я не могу явиться на работу юной девицей, иначе непосвящённые люди впадут в шок и меня обвинят в нарушении закона секретности. Вот магический ключ от дома и моя визитная карточка с номером телефона – звони, если что, но не обещаю ответить сразу, в отделе всегда какой-нибудь аврал. А по закону подлости именно сегодня жители города начнут массово помирать от неустановленных причин, а патологоанатомы – радостно переводить стрелки на отдел токсикологии. – Пока она говорила, недоуменно хмурящийся демон заглянул в конверт и уставился на неё с весьма странным выражением лица, не поддававшимся расшифровке. – Габриэль, не смотри квадратными глазами, я очень надеюсь вечером тебя увидеть, хоть, к сожалению, освобожусь сегодня поздно. Но в восемь обещаю прилететь!
