Ведьмин лог - Ева Рэйн
Поблагодарив, Валери направилась к старосте, по пути обдумывая, как лучше описать цель своего приезда в деревню. В том, что деревня — та самая, она уже не сомневалась. Стефан точно говорил что-то про темный лог. Надо как-то тут задержаться…
Отходя от женщины, Валери услышала, что та сильно закашлялась, и подумала, что молодая мать чем-то больна — лицо у нее было очень уж бледное, все в темных пятнышках, да и аура казалась совсем слабой. И тут девушку осенило.
А что, если предложить старосте свои услуги? Деревня маленькая, дворов пятнадцать, до города далеко, вряд ли у них есть хороший лекарь. Историю можно придумать любую — например, что осталась сиротой, хотела попытать счастья в Париже, но зачем туда ехать, если и тут есть работа?
Решив, что это блестящая идея, Валери велела Стреле ждать ее возле дома, и подойдя к двери, решительно постучала.
— Кого принесло на ночь глядя? Я занят! — грубый мужской голос, донесшийся из дома, заставил девушку вздрогнуть.
— Я приехала издалека, и мне нужно переночевать на постоялом дворе. И впрямь темнеет, уж не гоните со двора, Бога ради.
За дверью послышались шаги, заскрипел отодвигаемый засов, и вот уже перед Валери стоял высокий мужчина средних лет.
— Издалека приехала, говоришь? Одна что ли? И с каких это пор юные девушки путешествуют в одиночестве по столь глухим местам?
Валери грустно улыбнулась, склонив голову набок. Лучше играть роль маленькой наивной девчушки, обиженной тяжелой судьбой — того глядишь, быстрее получится добиться желаемого.
— Я сирота, сопровождать некому. Лошадь и пара украшений — все, что осталось от покойного отца. Дом забрали за долги родителей, да и остальное имущество тоже. Мы жили в Руане, но после случившегося мне там было слишком тяжело. Мать обучила меня знахарству, потому я надеялась добраться до Парижа и поступить куда-нибудь на службу, но по дороге на меня напали волки, лошадь понесла, и я сбилась с пути. Выехала на дорогу только к вечеру, заметила неподалеку деревню — вот и решила здесь переночевать.
Староста почесал голову, но сурово сдвинутые брови разошлись, и Валери поняла — поверил. Слава Богу, поверил!
— Ладно, заходи. Отметишься тут у меня, потом можешь идти на постоялый двор. Если старый Кристоф будет спрашивать, скажешь — староста разрешил.
Валери проследовала вслед за мужчиной внутрь дома. Пока он шуршал бумагами, девушка осмотрелась и тут же сникла — да уж, условия ужасающие. И это дом старосты — по идее, лучший в деревне. Хоть Валери с матерью и не держали слуг, в их доме всегда было чисто. А здесь — грязь, тараканы, смердит из каждого угла… страшно представить, что будет на постоялом дворе. Неужели в деревнях все так живут?
— На-ка вот, распишись здесь. Ты грамоте-то обучена?
— Да. — Валери кивнула и поставила изящный росчерк на заляпанной бумаге. Староста удивленно хмыкнул.
— Значит, говоришь, к лекарскому делу была приставлена? Интересно. И что умеешь — насморк лечить или что-то посущественнее?
Валери улыбнулась, открыла сумку и достала набор инструментов, которые подарила ей мать.
— Разное умею. Рану промыть, чтобы не воспалилась, да и зашить тоже. От кожных хворей мази и настойки знаю, от боли, от кашля и отеков. Роды принять могу, даже если мать или дитя слабые. Определить, что за болезнь приключилась — по току крови и ритму сердца, по оттенку кожи, по цвету глаз и языка. Трав много знаю, и как с ними работать. Мать меня учила с самого детства, а к ней у нас, в Руане, очереди стояли каждый день, да на всю улицу.
Староста одобрительно прищелкнул языком и протянул вперед руку. Чуть выше запястья багровел огромный чирей. От его вида Валери затошнило, но она справилась с собой, и приказав старосте сесть, достала из сумки сверток с чистыми тряпочками и целебной мазью. Инструменты и лекарства — первое, что они с матерью собрали перед отъездом.
— Нарыв придется вскрыть, чтобы вышел гной. Потом обработаю рану мазью и наложу повязку. Будет неприятно, Вы уж потерпите.
— Да режь уже, чего встала? Я тебе не девица, визжать не буду.
Взяв скальпель, Валери ловко вскрыла чирей. Наружу тут же потек гной, и судя по тому, как побелело лицо старосты, было все же неприятнее, чем он ожидал. Очистив рану, девушка промыла ее настойкой ромашки и наложила повязку с целебной мазью.
— Ну, вот и все. Завтра ткань надо будет сменить, я к Вам зайду, помогу. Мазь из календулы и ромашки вытянет на себя остатки гноя и снимет красноту. После смотрите, чтобы в рану не попадала грязь, и промывайте раз в день чистой водой. Примерно за неделю заживет до корочки.
Староста одобрительно хмыкнул, повертев рукой.
— Да уж, не ожидал. И впрямь умелая, таких еще поискать. Уже и боль почти ушла… а напомни, как там тебя зовут?
— Валери Деланж.
Внутренне торжествуя, Валери скромно поклонилась.
— Валери, значит… твои родители, должно быть, очень тобой гордились. Скажи-ка, а тебе обязательно искать работу именно в Париже? Путь туда неблизкий, и места у нас глухие, неровен час по дороге опять что приключится. Может, останешься? Работу мы тебе найдем, у нас тут лекарей нет. Была одна, на воду шептала и травами лечила, но уж два года как померла. А здесь — у кого зуб, у кого понос, у кого дитя в пузе, и каждому помощь нужна. С оплатой мы тебя не обидим… денег много дать не сможем, конечно, деревня у нас не богатая, но неподалеку расположено поместье графини Констанции, а она женщина болезненная. Вот уж кто тебе от души заплатит, как пить дать. Мы тебе и дом выделим, тот, что от знахарки остался. Согласна?
Валери нахмурилась, сделав вид, что обдумывает предложение. Староста забеспокоился.
— Ну, ты сразу-то не отвечай, иди пока на постоялый двор, отдохни. А завтра, как вернешься повязку сменить, все и обсудим.
— Хорошо. Тогда, с Вашего позволения…
— Да иди, иди. И поешь хорошенько, скажи Кристофу, чтобы поставил тебе еду поприличней, а не то, чем он
