Сердце мстителя - Тиффани Робертс

— Арк! — воскликнула Саманта, запрокидывая голову.

Он засовывал язык в свою пару и выходил из нее, упиваясь восхитительным нектаром, который струился из сердцевины. Его пальцы сжались на ее бедрах, удерживая их на месте, хотя она и не пыталась вырваться. Что-то внутри него — что-то инстинктивное, что-то звериное — требовало, чтобы он предъявил на нее права, требовал, чтобы он завоевал ее.

— Пожалуйста, о боже, пожалуйста, Арк, — умоляла она, извиваясь рядом с ним. — Ты нужен мне сейчас.

Он трепетал в моменты, когда сдержанность Саманты исчезала, открывая чувственное, страстное существо, которым она действительно была под своей застенчивой и мягкой внешностью.

Ее бедра задрожали, дыхание участилось, а внутренние стенки сжались. Вынув язык, Аркантус обхватил губами ее клитор и пососал.

У Саманты вырвался сдавленный звук, и ее спина выгнулась дугой над кроватью. За этим быстро последовал крик удовольствия.

Когда ее тело содрогнулось в конвульсиях экстаза, Аркантус поднял голову и высвободил рога из ее хватки. Он навалился на нее всем телом, оперся на локти и заглушил ее крики бескомпромиссным поцелуем.

Протянув руку между их телами, он обхватил основание своего члена и соединил сегменты вместе, прижимая их кончики ко входу в ее лоно. Сводящий с ума жар волнами исходил от нее. Яростно дернув бедрами, он вошел.

Его стон смешался с ее, когда она обхватила его ногами и руками, прижимаясь. Ее лоно пульсировало от продолжающегося оргазма. Каждая волна удовольствия эхом отдавалась в нем, наполняя ощущениями, которым он едва мог сопротивляться. Она была такой влажной, такой горячей, такой тугой, такой чертовски совершенной.

— Я люблю тебя, — прошептала она ему в губы, проводя руками по его спине, зарываясь в волосы.

Аркантус обхватил ее подбородок рукой и посмотрел в глаза.

— Ты — моя вселенная.

Он завладел ее губами, требуя всего и обещая все взамен. Она ответила с таким же пылом.

Он двигал бедрами, поддерживая контакт между их ртами, несмотря на пульсирующие волны удовольствия, захлестывающие с каждым движением члена. Каждый толчок был мощнее, настойчивее предыдущего, посылая его все глубже и глубже, и она приветствовала его. Ее тело, жаждущее большего, притягивало его.

Все эти ощущения не могли остановить бешеный бег мыслей Арка, и возникшие вопросы ускорили его и без того учащенно бьющееся сердце.

Что, если бы он не нашел борианского охотника за головами до того, как была обнаружена Саманта, что, если бы он не смог обнаружить угрозу? Что, если бы он потерял ее? Поход на местный рынок мог обернуться катастрофой, простая прогулка на улицу могла стать концом.

Что, если бы ее забрали у него?

Это привело к самому тяжелому вопросу из всех, от которого у него скрутило внутренности, сжало горло и бешено заколотилось сердце.

Что, если бы он вообще никогда не нашел Саманту?

Обычно такие мысли его не мучили, но здесь и сейчас, на пороге того, чтобы оставить ее одну, впервые с тех пор, как она переехала жить к нему, он не мог остановить их. И весь этот страх, вся неуверенность только усилили потребность в ней. Это только усилило его инстинкты.

Она принадлежала ему. Она должна была знать это, должна была чувствовать это. Она принадлежала ему навсегда.

И он принадлежал ей.

Зарычав, он оторвал свой рот от рта Саманты и поднялся. Держась одной рукой за кровать, выпрямив предплечье, он опустил другую ей на талию и сжал, входя в нее быстрее, жестче, каждое движение бедер сопровождалось рычанием. Его пальцы сжались, если бы у него все еще были настоящие руки, когти вонзились бы в ее плоть, добавляя уколы боли к удовольствию.

— Моя.

Он снова встал на колени и переместил другую руку ей на талию, приподнимая ее зад над кроватью и обеими руками ударяя тазом снова и снова.

— Навсегда, — прохрипела Саманта. Одна ее рука схватила себя за грудь, сжимая ее, в то время как другая сжала его колено. — Я всегда буду твоей.

Его темп становился диким, неумолимым, безжалостным, и он застонал сквозь оскаленные зубы, когда огонь запылал в венах. Удовольствие скручивалось внутри, затягиваясь все туже и туже. Каждый толчок приближал его к эйфории.

Моя.

Это слово повторялось в его голове каждый раз, когда он врезался в нее.

Моя. Моя. Моя!

Она была всем, она была его целью. Она была источником его удовольствия, его радости, его утешения. Ничто не имело значения, кроме Саманты. Не существовало ничего, кроме Саманты.

Ее пятки впились в его зад, и внутренние стенки лона сомкнулись вокруг члена, втягивая его невероятно глубоко, когда она резко втянула воздух. Она задрожала, широко открыв рот в беззвучном крике.

— Моя, — снова прорычал он, продолжая двигать бедрами. — Вся моя.

Руки Саманты метнулись к нему, хватаясь за протезы. Ее спина выгнулась, а тело напряглось на краю. Ощущение пронеслось вдоль его члена, в пах, и пронеслось по нервам, заставляя все его существо гудеть от удовольствия. Но ему нужно было больше. Больше ее.

— Отдай мне все, мой цветок, моя пара. Отдай мне, — он с силой вошел в нее, погружаясь по самое основание. — Все.

Ее голос повысился в грубом, резком экстазе, и поток жидкого тепла вырвался из ее сердцевины. Рев Арка присоединился к ее крику, когда его наслаждение достигло своего пика. Его мышцы напряглись, и сегменты члена раскрылись, вцепившись в внутренние стенки его пары, чтобы излить в нее горячее семя. На этот раз он не сдерживался. Он дал ей именно то, о чем она просила — все.

Стиснув зубы, Аркантус упал на свою пару, заключая ее в объятия, в то время как он и Саманта были охвачены восторгом и плыли на чувственных волнах блаженства. Она прижимала его к своему телу. Снова и снова его семя вливалось в нее, заполняя лоно, и на мгновение он позволил себе сдаться.

Он хотел, чтобы это продолжалось.

По мере того, как спазмы в его члене становились все слабее и реже, сознание Аркантуса вернулось к реальности. Его