Лабиринты Подземья. Кровь для Ворона - Ирина Иви
Быть может, сегодня? Сегодня, в день ее двадцатилетия, на балу, устроенном в ее честь? Сегодня ей буду дарить подарки и исполнять любые желания и капризы. А если пожелать…
По телу Ишнаис побежали мурашки, и она предвкушающе облизала губы. Она попросит, чтобы Ворон ее поцеловал! Он не сможет отказать ей в день ее рождения, а вкусив раз сладость ее губ, он захочет повторения. Уж в поцелуях она знает толк! Специально училась, используя в качестве подопытного кролика смазливого поваренка с дворцовой кухни. Сколько ей тогда было, пятнадцать? Она тогда, начитавшись любовных романов, жаждала познать сладость поцелуя с Вороном, но его холодность быстро погасила ее порыв — она не знала, как к нему и с простой беседой подступиться, не говоря уже о поцелуях. И принцесса решила сначала просто научиться целоваться, чтобы, когда у нее случится наконец поцелуй с Вороном, он был околдован сразу и навсегда. Сказано — сделано.
Молоденькая наследница трона Подземья отловила как-то на ночь глядя в коридорах, предназначенных для прислуги, симпатичного паренька, спешащего на кухню с мешком муки. Она накинулась на него со всей страстью и пылом ученого, проводящего новый эксперимент, и утащила в свои покои. Мешок муки был благополучно забыт. Бедный поваренок буквально ошалел от такой неслыханной чести и изрядно перепугался. Ведь если кто-нибудь прознает об этом, непременно донесет Шердэану и тогда не сносить ему головы в белом поварском колпаке! Отказать же принцессе он тоже не осмелился и покорно целовался с ней, все больше смелея от ее благосклонности и уже сам проявляя инициативу.
С этим же поваренком (как его звали-то?) юная принцесса в свои неполные шестнадцать лет стала женщиной. Задыхаясь от наслаждения, смешанного с толикой боли и стыда, она стонала, кусала губы и требовала от парнишки все новых и новых ласк, воображая на его месте Ворона, а когда все было закончено, разрыдалась и велела ему убираться. Ну почему, почему ее девственность должна была достаться не любимому Ворону, а жалкому кухонному мальчишке?!
После этого Ишнаис твердо решила прекратить с поваренком всякие отношения и даже решила лишить памяти своего незадачливого любовника. Для этого она пригласила поваренка к себе будто бы затем, чтобы вместе распить бутылку чудесного вина. Увы, Ишнаис осталась ни с чем — прежде, чем поваренок успел попробовать сладкий плод, долженствующий вызвать потерю памяти, другой плод — запретный и еще более сладкий — привлек его внимание. Больше того, сама Ишнаис, распаленная вином и воспоминаниями о своем первом разе, буквально накинулась на поваренка, желая снова вкусить сладости телесной любви. После этого раза она решила научиться доставлять любовнику ни с чем не сравнимое наслаждение. Естественно, не ради жалкого поваренка, временно делившего с ней постель, а ради Ворона. И она ласкала и целовала тело кухонного мальчишки, доводя его до исступления и внимательно изучая его реакции на те или иные свои действия. Она даже научилась, преодолевая отвращение, доставлять ему наслаждение ртом, а потом и сама стала получать от этого какое-то болезненное удовольствие.
Когда Ишнаис сочла, что учиться ей больше нечему и она уже весьма искусна в постельных играх, она заманила простодушного поваренка, совсем потерявшего голову от своей принцессы, на одну из башен Хрустального дворца и, целуясь с ним на самом краю круглой, ничем не огороженной площадки, столкнула его вниз. Его резко оборвавшийся вопль еще долго преследовал ее в кошмарах, но в целом она была очень довольна такой развязкой — она научилась виртуозно целоваться, познала физическую любовь, стала опытной любовницей, искушенной в самых смелых и необычных ласках и поваренок больше не был ей нужен. Оставлять в живых его было опасно — брошенный обожаемой принцессой и доведенный этим до отчаяния, он мог выдать их тайную связь и тогда разразился бы страшный скандал и репутация ее была бы опорочена. А этого допускать никак нельзя! Стоило только Ишнаис представить Ворона, смотрящего на нее с презрением, как сердце ее сжималось, а на глаза наворачивались слезы.
Можно было, конечно, просто лишить поваренка памяти, как она и собиралась сначала, но Ишнаис, заманивая его в ловушку, попросту не подумала об этом.
Женское естество принцессы, познавшее мужчину, тосковало по сильным рукам и тяжелому телу, дарящему ей наслаждение, но она твердо решила больше никого к себе не подпускать и беречь себя для Ворона, ибо — она в этом не сомневалась — придет день, когда он станет ее.
Вынырнув из омута воспоминаний, Ишнаис бросила последний взгляд в зеркало, горделиво вздернула подбородок и под руку с Энелзой отправилась в пиршественный зал.
Глава 4
Ромашки и темные ловцы
Ох и далеко забрались местные жители от того места, где меня угораздило провалиться в подземный мир! До их поселения я добралась только через два дня, время которых я отмеряла по меняющемуся освещению. Я немного подзадержалась у озера: наловила и накоптила себе рыбы в дорогу, потому что Эсстишш предупредил меня, что запастись едой больше будет негде. Хорошо еще, источник с водой был со мной постоянно — из озерца, в котором я так удачно порыбачила, вытекал тонкой струйкой ручеек и бежал, весело журча, по тому самому каменному коридору, который вел к людскому поселению.
На второй день ход заметно расширился, низкий свод поднялся, воздух стал сухим и свежим и к вечеру подземный коридор вывел меня…
Я восторженно ахнула. Меня больше не окружали каменные стены, а над головой не нависала толща пород. Окружающее меня пространство раздвинулось до невероятных размеров! Куда ни кинь взор, всюду открытое пространство, высоко-высоко над головой повисла легкая дымка, немного напоминающая облачность, только жемчужно-перламутровая, переливающаяся всеми оттенками розовато-голубовато-серебристых тонов. Каменистая неровная поверхность, усыпанная булыжниками, постепенно сменилась почвенным слоем, поросшим травой и небольшими кустами.
Меня поразил цвет растительности — не зеленый, как наверху. Трава была голубая, листья кустов — пепельно-розовые, ветви же имели привычную коричневую окраску. Это было даже красиво, хоть и очень необычно!
Здесь было намного светлее, чем в пещерах и лабиринтах, через которые я прошла, но темнее, чем днем на поверхности земли. Здесь не было сумрачно и серо, как
