Рыжий и черный - Татьяна Лаас
Грег куда-то шел, крайне быстро и целеустремленно, так что Лиз снова и снова сомневалась: стоит ли идти за ним дальше? Может, он по службе, может, это важно и, как всегда у особистов, крайне секретно, а она тут вмешивается…
В переходной камере между цокольным этажом и катакомбами, она еле успела схватить с полки масляную лампу, на каску уже не было времени — она боялась отстать от Грега и потерять его в катакомбах: там можно годами бродить в поисках выхода. Зажечь лампу, она конечно же не решилась — пока она не поняла, стоит ли выдавать себя? Она кралась за Грегом в полумраке, боясь не успеть и потеряться в темноте. Не раз и не два она падала или ударялась головой о выступы в своде, давясь ругательствами — ей выдавать себя нельзя, пока она не поняла, что происходит с Грегом. Но каску все же надо было захватить, подумала она, в очередной раз разбив себе висок о камни.
Только оказавшись на вольном воздухе, заметив, как замер на краю обрыва Грег, она поняла, что вмешаться все же придется. Потерять Грега так глупо она не хотела. Она позвала его, только он не слышал её, вглядываясь в небеса и видя что-то свое. Неумолчно шумела Ривеноук, шептали что-то деревья, а она звала Грега снова и снова, все время, которое шла за ним, а потом… Грег резко развернулся, и его кулак просвистел в дюйме от её головы.
— Умрррри, тваррррь!!! — прорычал Грег ей в лицо, и Лиз пожалела, что не может выстрелить в него. Ни за что.
Глава 3 День первый. Джаухар
Она подумает об этом потом. О ненависти на лице неузнаваемого Грега. О его кулаке. О крике. Он же не её назвал тварью. А даже если её — она подумает об этом позже. Главное сейчас — остановить собственную руку и отбросить лампу в сторону, не в висок Грегу, как сперва собиралась. Это же странно: убить пытаясь спасти.
Лампа со звоном разбитого стекла упала в неглубокий снег.
Она подумает позже о том, почему замер и не двигается Грег. Она подумает потом, почему его глаза застыли и смотрят… Куда они смотрят? Что они видят? Сейчас главное не это. Главное — это то, что шуршат камни под его ногами, падая куда-то вниз. Они с легким плеском входят в воду. Судя по всему, там Ривеноук.
Она старательно ровно, не выдавая голосом испуга, сказала:
— Грег, пожалуйста, отойди от края.
Его глаза на миг ожили, а потом снова замерли — где-то на скуле Лиз. Ярость на лице сменилась… Болью? Раскаянием?
— Грег, пожалуйста! Я не умею плавать.
Видимо, этим она поставила его в тупик. Он сделал шаг в сторону. К счастью, сторона оказалась прочь от обрыва.
Она продолжила, все так же ровно, хоть сердце заполошно билось — кажется, его было слышно на всю округу:
— …и вода в Ривеноук холодная.
— В Орайе, — хрипло сказал Грег.
Она замерла: кажется, все гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд. Поправлять или не мешать его бреду?
— Еще чуть-чуть отойди от обрыва, пожалуйста. — Сейчас нельзя давать слабину в голосе. Нельзя, чтобы он дрогнул или сломался. — Обещаю: летом хоть топи в океане — все прощу. Просто сегодня я купаться не хочу.
Он снова сделал пару шагов прочь от обрыва — послушный до ужаса! Глаза забегали, осматриваясь. Кажется, он что-то стал понимать.
Она снова продолжила, запрещая себе бояться:
— Научишь летом плавать?
Он вздрогнул, и Лиз мстительно подумала, что это ему за Орайю — он тоже поставил её в тупик.
— Лера Элизабет… — все так же надсадно выдавил из себя Грег.
И об этом она тоже подумает потом. Как он там говорил? Надкушен, но жить будет? Кажется, демон ушел, а легкая надкушенность… Справятся вместе, никуда не денутся. Главное, что обрыв уже не пугал.
— …я могу к вам… Прикоснуться?
Она замерла, не зная, что ответить. Может, уже пора вытаскивать револьвер из кармана… И ведь просила предупреждать об ошибке! Вот сейчас что? Уже её ошибка, да? Он уже справился же, да? И, значит, можно разрешить прикоснуться? Но почему он тогда спрашивает разрешения?!
Онемевшие губы еле прошептали:
— Да…
Она не рискнула с другими, более сложными конструкциями. Ей как никогда было страшно. Вдруг она все же ошиблась?
Кажется, ему тоже было страшно, потому что его рука, в которой он держал платок, заметно подрагивала. Он промокнул что-то на скуле Лиз. Белый батист окрасился алым.
— Больно..? — Грег не прятал глаза. Сейчас в них плескалось раскаяние.
— Демонически, — призналась Лиз, позволяя себе наконец-то расслабиться.
Пальцы Грега скользнули по щеке, что-то рисуя, и стало легче. Боль ушла, а Грег чуть пошатнулся.
Кажется, она расслабилась зря — Грег отстранился и нахохлился, как ворон. От гордой птицы кардинала не осталось ничего.
— Сиятельная лера де Бернье…
Она вздрогнула от такого обращения.
— Грег, давай-ка все с начала.
— Лера…
Она оборвала его:
— Это Ривеноук. Ты же понял, да?
Он кивнул, сбитый с толку:
— Понял. И за горами не Чинд.
Она нахмурилась — она города-то такого даже не знала!
— Аквилита. Тальмийская империя. Эреба. — на всякий случай она назвала даже континент. Кажется, в этот раз демон не душу кусал, а память. Или рассудок.
— И джаухара не будет… — задумчиво прошептал Грег.
— Джа… Ухара?
Он пояснил, пугая до одури:
— Обряд массового самосожжения женщин и детей, чтобы защитить себя от рабства…
Лиз только устало повторила, не понимая, что же случилось с Грегом:
— Рабство? На Эребе оно запрещено более полувека. Я про долговое рабство, конечно же.
— И флот Ирлеи…
— Флот Ирлеи?! — Лиз снова вздрогнула и пояснила для потерявшегося во времени и пространстве Грега: — Ирлея уже тридцать лет как распалась на отдельные княжества и никак не может объединиться обратно. Ей не до флота, уж точно. Может, ты что-то не так понял?
— Мне телефонировал Эллис…
— Ночью? — Лиз замерла, снова вспоминая, что же её вырвало из сна. Только сейчас поняла, что трезвон телефона она не слышала. — Знаешь, мне кажется, что телефон
