Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов - Кристина Антановна Римшайте
— Я хочу заслужить её прощение, — улыбнулся старик, доставая из ларца бумагу и чернильную ручку. — Я столько лет провёл в лесу, думая, что всё напрасно, а тут ты… Может, в этом и был смысл моего существования? Помочь тебе выжить? К тому же… одна ты доберёшься быстрее. Я буду обузой. Сил во мне остались крохи, толку мало будет. А ты… не бойся использовать свой дар, если встретишь дикого зверя. Бей…
Я кивнула и вернулась в комнатку, не мешая деду писать. На трюмо лежал гребень, хоть волосы причешу. Видеть себя в зеркало было странно. Будто и не я вовсе. Чужачка. Но думаю, я смогу привыкнуть. Главное, что у меня появился шанс отомстить за смерть родителей…
Я заплела косу. Тугую настолько, чтобы не расплелась, пока я из леса выбираюсь. Нашла в ящике ленту и повязала, но краше от этого не стала. Собственно, внешний вид последнее, что меня сейчас волновало.
— Юнна, иди погляди! — довольный голос деда заставил вздрогнуть.
Глубоко вдохнула и вышла из-за шторки. Мой спаситель размахивал листом, подсушивая чернила.
— Я написал, что ты моя дальняя родственница по линии жены. Зовут тебя, как и мою дочь, Алисой. Алиса Мардж. Сирота. Двоюродная сестра моей Маргарет умерла ещё с десяток лет назад, детей у неё не было, но кто об этом вообще знает? Бернар поможет с документами, а дальше сама. Делать что-то умеешь?..
Я знала, что от своего имени придётся отказаться. Инквизиция повсюду будет разыскивать Юнну Гарси, но всё равно… от осознания того, что придётся притворятся другим человеком стало тоскливо. Неуютно. Мне нравилось моё имя. Имя данное мне при рождении самыми дорогими для меня людьми. Однажды я смогу вернуть его себе…
Стёрла с глаз выступившие слёзы и произнесла:
— Играю на фортепиано, грамоту знаю, шить могу. Работала в булочной, помощницей пекаря.
Дед одобрительно закивал.
— Вот и славно, может, Бернар и работёнку тебе подыщет.
— Спасибо… — пробормотала и порывисто обняла человека, сделавшего так много для совершенно незнакомой ему девчонки. — Спасибо… — повторила отстраняясь. — А зовут вас как? Я бы хотела однажды вернуться… чтобы отблагодарить. Хочу запомнить имя моего спасителя…
Старик тепло улыбнулся.
— Ноа Стоун, меня зовут Ноа.
— Я запомню, — пообещала, кивнув.
Дед убрал письмо в конверт, скрепив его сургучом, поставил печать и протянул мне вместе с тремя серебряниками. На печати красовалась змея, обвивающая кубок…
— Всё, что есть, — произнёс он виновато. — Рюкзак мой возьми, положишь бутыль воды и хлеба. До Родмира хватит.
— Спасибо, — пробормотала, убирая деньги и письмо в широкий карман штанов. Помнётся, но так надёжнее будет.
Дед достал рюкзак, убрал в него провизию, карту и протянул мне.
— Ну, ступай… и постарайся выбраться до темноты, — напутствовал он.
Уходила с тяжёлым сердцем. Инквизиторы придут. Я знала это. Потом, может и собьются со следа, но… на лачугу Ноа выйдут. Я гнала от себя дурные мысли, но и иллюзиями не тешила. Инквизиция не жаловала тех, кто покрывал нечистых. За связи с демонами наказание только одно — казнь. Одних вешали, других сжигали.
Я не хотела, чтобы старика отправили на костёр. Только не на костёр…
* * *Ноа ждал. Ждал и молился. Ни о пощаде, ни о помощи, о том, чтобы жена простила. Его дорогая Маргарет, что сошла с ума от горя и выбрала для себя худшую смерть.
— Я взываю к Милосердным Богам и молю услышать… услышать мои слова раскаянья и донести их до моей дражайшей супруги — Маргарет Стоун. Я прошу у неё прощения за то, что собираюсь нарушить данную ей клятву. Собираюсь использовать силу. Дар, который она называла проклятым. Собираюсь использовать тьму. Не развлечения ради… Я всё помню. Я не забыл. Но выбора, увы, нет. Алису мне уже ничто не вернёт, но я могу помочь живому. Живому человеку…
Встав с колен, Ноа снял со стены арбалет и зарядил его. Один болт — один выстрел. Больше не было, а значит — есть только одна попытка. Нельзя ошибиться.
Он верил. Безоговорочно верил белокурой девчонке с огромными глазищами, незамутнёнными ложными идеалами. Он чувствовал. Чувствовал её боль. Её горе, которое уже разъедало чистую, невинную душу, оставляя на ней уродливые шрамы. Как можно было оставить её в беде? Она ведь как Алиса. Сильная и благородная. Честная.
От одной мысли, что подобное могло произойти с любимой доченькой, Ноа становилось дурно. Но с Алисой бы подобного никогда не случилось, она из знатного рода. Инквизитор бы не посмел. Никто бы не посмел и пальцем тронуть дочь драконорожденного. А сколько таких, как Юнна? Скольких этот мерзавец зажимал по подворотням? Сколько девок попортил? Сколько жизней загубил?
Нет, в руки инквизиторов попадаться никак нельзя. Ноа хорошо знал методы их работы. Пытки в ордене изощрённые, а не помогут они, позовут менталиста. Тогда никаких шансов скрыть праву не останется. Эти поганцы… мозг в кашу превратят, а правду добудут. И что с тобой станет после их вмешательства, их никак не волнует.
Ноа ждал. Открыл потоки, призвал силу, сел посреди избы с арбалетом в руках. И когда с улицы стали доноситься голоса, медленно выдохнул, на секунду прикрывая глаза.
«Один выстрел…»
Это должен быть Торас Рам, так девчонка назвала ублюдка. Ноа был уверен, что узнает его, что негодяй первым шагнёт в дом. Нет, убить подонка было бы слишком гуманно и просто. К тому же… это не его месть. Юнна должна сама разобраться с мерзавцем. Должна поставить его на колени, заставить ползать в ногах, моля о прощении. Но кое-что Ноа сделать мог.
Первое — не дать себя поймать. Второе — отомстить за всех несчастных девчонок, ставших жертвами похотливого инквизитора.
— Обыскать! Каждый дюйм этого гнилого места! Достать девчонку хоть из-под земли!
Ноа поднял арбалет, не вставая с табурета. Дверь сорвало с петель…
Порог переступил инквизитор. Рыхлое безобразное лицо, крупный нос, уродливый, кривой рот.
— Торас Рам? — бесстрастно поинтересовался Ноа. И понял… это он. По
