Секретарь дьявола - Кристина Антановна Римшайте
Накинул капюшон, сливаясь с внешней атмосферой. Теперь смертные не могут меня видеть, но при желании могут почувствовать. Бесшумно вхожу в палату, прохожу мимо опечаленной матери и сажусь на свободный стул у окна.
Моя мышка лежит в синяках, с ссадинами на лице и огромной гематомой. Судя по всему, сломаны нога, рука, бедро и четыре, нет, пять рёбер, открытая черепно-мозговая… хорошо же тебя, девочка, поломало. Ничего, мышка, дядя дьявол спасёт тебя.
Заходит врач с самым скорбным выражением лица, важно держа перед собой планшет.
Акт первый, сцена первая.
— Вера Ивановна, — вкрадчиво начал этот упырь. Хотя нет, упыри у меня — мальчики, что надо. А этот козёл, как есть.
— Да? — женщина поднимает пустые, стеклянные глаза, очерченные тёмными кругами. Внутри всё сжимается, набираю полную грудь воздуха и смотрю в окно, чтобы отвлечься. Не люблю я эту скорбь на лице и подобные разговоры. Всё привыкнуть не могу.
— Активности мозга не наблюдается. Вероятность того, что ваша дочь выйдет из комы после таких сильных повреждений равна одному проценту. Слишком серьёзно был травмирован мозг, тело восстанавливается критически медленно. Если Алёна и выкарабкается, то, скорее всего, останется недееспособна.
Вот мразь лживая. Ещё и имя её произносит. Попади ко мне, я тебя на «распутье» выкину, будешь вечность в одиночестве песок подметать.
— Что? Я не понимаю… нам же сказали, что шанс есть…
— Шансы были, но ваша дочь потеряла много крови, повреждены внутренние органы… мы предлагаем вам… помочь тем, у кого действительно есть шанс.
— О чём вы? — всхлипывая, спросила несчастная мать.
— Вы можете подписать этот документ о передаче больнице здоровых органов вашей дочери… проще говоря, мы предлагаем отключить вашу дочь от искусственного питания и…
— Отдать её на органы?! — изумлённо воскликнула женщина, вставая. — Но они ведь повреждены?
Правильно, не верь этой сволочи.
— Да, но сердце и печень целы, вы могли бы помочь другим детям, что давно стоят в очереди на пересадку. Поймите! Вашей дочери уже ничего не поможет!
Женщина закусила губу, глотая слезы.
— Всего два дня прошло… — процедила она, волком глядя на врача. — Уходите…
Врач кивнул, шумно выдыхая, а его лживые глаза зло сверкнули в полумраке. Подонок вернётся, сомнений нет.
Снимаю капюшон и встаю.
— А-а? Вы… — запинается Вера Ивановна и чуть не падает назад, но я вовремя подставил руку.
— Тс-с-с, — успокаивающе шепчу и глажу женщину по волосам, делая её мягкой и податливой для внушения.
— Ваша дочь выйдет из комы через полгода. Она здорова. Вы не должны никому верить. Никому, Вера Ивановна, только мне. Алёна выйдет из комы, всего полгода. Не подписывайте никаких документов. Она жива и будет жить долго. Вы должны верить: не плакать целыми днями, а верить. Работайте, живите, но дочь не забывайте. Читайте, говорите, навещайте, но и свою жизнь цените. Вы очнётесь, когда я уйду, — сглотнул и медленно отошёл, убедившись, что всё сказал верно, и внушение проникло в подсознание.
Теперь доктор. С ним поступим его же грязными методами.
Нахожу кабинет главврача отделения и без стука вхожу.
— Вы кто? — хмуро спрашивает слизняк.
— Дьявол в пальто. Незаметно? — усмехаюсь, сажусь на стул и закидываю ноги на стол.
— Что? Я вызову охрану! — врач тянется к телефону, но я успеваю первым, просто выставив руку: устройство плавится на глазах, превращаясь в пластмассовую лужу.
— Ой, — ухмыляюсь, приложив руку ко рту. — Какая жалость, — театрально улыбаюсь, пока врач бледнеет. — Слушай, неважно выглядишь. Может, тебя тоже на органы сдать? Подпишешь? — толкаю документ, что он предлагал Вере Ивановне.
— Что… что вам нужно? — заикаясь, хрипло спрашивает этот врач.
— Немного. Чтобы держал свои руки подальше от Алёны и её матери. Я слежу за тобой, за каждым твоим шагом… — угрожающе рычу, колыхая занавески на окнах. — Один неверный шаг и в департаменте здравоохранения узнают, куда ты органы деваешь. У меня всё записано и учтено, не волнуйся. Я разрушу не только твою карьеру, но и личную жизнь. Знаю, тебе руки связывает брачный договор… ты же не хочешь, чтобы Анна узнала о твоих «невинных шалостях» и подала на развод, который тебя обанкротит?
Врач сглотнул и нервно вытер испарину на лбу…
— Всё понял?
Мужик оцепенело кивает.
— Я слежу за тобой, — показываю пальцами на глаза и ухожу.
Фух, ну вот, Алёнка, всего полгода службы у дьявола и домой — к маме под крылышко.
Усмехнулся своим мыслям и пошёл искать ближайший переход.
Глава третья. Знакомство с соседями
В доме оказалось невероятно тихо. Наверное, все на работе. На первом этаже две квартиры. Чёрные металлические двери, огнетушитель в щитке… усмехнулась, вспоминая неотразимого и очаровательного Повелителя, из-за густой пены похожего на снеговика.
Лестницу устилает чёрная ковровая дорожка, а на пролёте в больших бежевых кадках стоят растения неизвестного происхождения, очень похожие на пальмы.
Моя квартира номер три, напротив — четыре… и тишина. Чтобы убедиться, подошла к соседней двери и приложила ухо. Мне нестерпимо любопытно: кто же скрывается за этими дверями? Тоже черти? А вдруг нет? Я же просто обязана это выяснить. Такой шанс выпадает раз в тысячу лет. Ну что мне эти существа, в самом деле, сделают? Они ведь рабочие, как и я, а значит, безвредные.
Открыла свою дверь с тихим скрипом и вошла внутрь холодного помещения.
— Ну и морозилка тут, — поёжилась, обхватив себя руками. А что мне с одеждой делать и где её брать? Не на две же монетки покупать? Или мне весь срок эксплуатации ходить в своём костюме и своём белье? Фи-и…
Прикрыла дверь и включила в коридоре свет. Свет не включился — это, как минимум, странно. Или на тёмной стороне электричество не в моде? Смеркается вообще-то, и как тут в полумраке прикажете лазить? Ладно, более-менее видно, может, свечи найду, а с электричеством позже разберусь, когда соседи вернутся.
Сняла туфли и прошлёпала на кухню мимо ванной комнаты. Санузел, видимо, смежный. Ну, я одна живу,
