Реанимация солнца - Яблонцева Валерия
«Механическое солнце».
Сильные руки стальными тисками сомкнулись за спиной. Шейдер, уже совершенно не похожий на недавний полутруп, обнял меня, не давая отстраниться. Светлые глаза смотрели пристально и неотрывно, в глубине черных зрачков плескался неутоленный голод.
Я дернулась еще раз, пытаясь вырваться из крепких, покрытых черными чешуйками рук. Но сил отчаянно не хватало. Мой шейд, ошалевший от дурманящей близости другого – дуального – шейда, жаждал продолжения. Дорвавшись до того, в чем я ему столько отказывала, намеренно подавляя и ограничивая дремлющую внутри опасную сущность, шейд не желал сопротивляться влечению. И… слишком много энергии ушло на выжигание блокиратора, перетаскивание шейдера, реанимацию. Физически я чувствовала себя абсолютно выжатой и истощенной. А уж про душевное состояние и говорить нечего…
Прекрасный вечер. Шисс раздери всех, из-за кого все покатилось ему же под щупальца. Лучше бы ужинала сейчас в дорогом ресторане с Ли Френнелем – ведь предлагал же он отпроситься пораньше с работы. Убеждал настойчиво, занудно и монотонно, что я должна думать о себе, а клиника в захудалом окраинном районе никуда не денется. Что ж, я задумалась и решила, что занудство меня всегда раздражало. А может, стоило прислушаться…
Живот свело голодным спазмом. Пробужденный ото сна шейд растратил большую часть доступной энергии и жаждал скорее восполнить потери. И не понимал, чего я медлю и упираюсь – вот же он, дуальный шейд, который очень откровенно не против помочь. Именно так, как требовала наша природа, манна и феммы, без всяких стимуляторов и сверхпитательных смесей.
Секс. Горячий, примитивный, грубый. Когтистая лапа на шее, разорванная одежда, желанная наполненность…
Нет.
Дикость. Это все дикость, недопустимая в развитом, цивилизованном мире. Голые инстинкты, гормоны и ничего кроме. Для этого и придумали блокиратор – давить этот животный голод, который мешает мыслить адекватно и трезво. А без него…
Без него мы разучились справляться с собой.
Я вновь попыталась отстраниться – и вновь неудачно. Руки манна сдавили так крепко, что даже вдохнуть было сложно. В бессильной ярости я пнула его – слабо и наугад, но частично трансформировавшийся шейдер, скорее всего, даже не почувствовал удара.
Что я могу противопоставить ему – вольному, мощному, сильному, никогда в жизни не глушившему шейда блокиратором? Сейчас, когда он пришел в себя и почти восстановился, он сможет взять все, что захочет.
Включая меня.
А я, оглушенная голодом собственного шейда, через минуту-другую и не подумаю сопротивляться.
– Пусти!.. – Я беспомощно дернулась в его объятиях. – Не хочу… Нет…
Никакой реакции.
– Пусти! – В голосе звонкой ноткой прорезалась паника. – Ну!
Конечно, он не послушался – только прижал еще крепче. Но…
С некоторым опозданием я вдруг осознала, что шейдер остановился. Что нет больше лихорадочно-жадных поцелуев, а когтистые лапы не пытаются сорвать с меня одежду. Он просто…
– Ш-ш-ш, мелочь, – тихо и хрипло пробормотал манн, пресекая мою очередную попытку встать. – Не ерзай, если не хочешь.
– Но я…
– Просто лежи.
Тяжелая ладонь плотнее прижала меня к частично трансформированному телу. И я поняла… он подпитывался. Его шейд, ослабленный смертью и воскрешением, тянул энергию моего шейда, чтобы нормально регенерировать, заращивая раны. Ему было… нужно.
И… шейд внутри меня не мог ему не дать.
Мы замерли – усталые, измотанные сегодняшним вечером. Мерно стучал в окна дождь, размеренно билось сердце шейдера – тук-тук, тук-тук… Можно было ненадолго закрыть глаза и просто полежать.
Немного.
Совсем чуть-чуть. Несколько… минуточек…
Глава 3
Шисс!
Я подскочила на койке, прижимая к груди термоодеяло. Ну, надо же было так ступить! Уснуть прямо в клинике – и не просто задремать в уголке приемной во время тихого ночного дежурства, а отрубиться, лежа на груди самой опасной твари на всем Абиссе, шейдера из банды «Механического солнца», от которого всем цивилизованными здравомыслящим феммам следовало держаться как можно дальше. И, зная об этом – куда лучше, чем хотелось бы, – я просто взяла и… уснула.
Уютно так. Лежала на груди чудовища и даже не думала, что он мог сотворить со мной все, что его черной душе угодно. Изнасиловать, убить, ограбить… нет, ладно, брать у меня было нечего, но клиника… дверь в кладовую, которую я неосмотрительно оставила открытой, думая, что что-то еще может срочно понадобиться…
Я мысленно застонала. Саул убил бы меня – точно убил бы, – если бы по моей вине украли дорогостоящие препараты. Но на первый взгляд все было на месте. Шейдер просто ушел. Каким-то немыслимым образом выбрался из-под меня, не разбудив, накрыл термоодеялом и исчез.
Ну, и шисс с ним. Забуду шейдера как страшный сон – и дело с концом.
Болезненно щурясь – в глаза после вчерашней ночи словно пыли насыпали, – я нашла часы и с чувством выругалась себе под нос. Сорок пять минут до начала смены Хель, а в клинике совершеннейший бардак – пол в подсохших кровавых разводах, клочки футболки вчерашнего пациента по всей комнате, выдвинутые впопыхах ящики с перемешанным содержимым, завалившийся на бок дефибриллятор, погнутый манипулятор сканера в изголовье койки.
Пришлось поспешно подниматься и искать, как назло, застрявшего в приемной под столом робота-уборщика, чтобы тот вычистил пол, пока я сортирую медикаменты. Еще бы откатить дефибриллятор обратно в подсобку, но без частичной трансформации мне вряд ли удалось бы это сделать, поэтому я не стала тратить время. С остальным бы успеть…
Мусора набрался целый мешок. Я собрала окровавленные обрывки ткани, заботливо сметенные в кучу уборщиком, стащила побуревшее впитывающее покрывало с койки, подобрала погнутую пулю, выбросила дротик из куба-анализатора и вышла через низкую дверь на задний двор, где располагался утилизатор бытовых и медицинских отходов.
На улице серела мутная мгла – я проспала до раннего утра. Белесый пар, поднимавшийся от асфальтового покрытия, смешивался с мелким моросящим дождем и окутывал окраинные районы Абисс-сити, создавая плотную преграду для солнечного света. Почва на сотню метров вглубь была пронизана силовыми кабелями, техническими тоннелями, трубами и мусорными коллекторами, выведенными из Центра, чтобы не смущать добропорядочных литиан постоянным шумом и запахами нечистот. Это там, в сердце мегаполиса, на элитных верхних уровнях можно было каждый день наблюдать великолепные восходы и закаты над дальними пустошами Абисса. Мы же внизу довольствовались тем, что черный туман изредка сменялся серым туманом.
Проржавевшая крышка утилизатора с противным скрежетом распахнулась, и меня обдало клубом едкого вонючего дыма. Не дожидаясь, пока выглянет полюбопытствовать какая-нибудь из не в меру шустрых причин ужасающего запаха – а городской мусорный коллектор, собиравший отходы со всего Абисс-сити, включая перерабатывающие заводы, реакторную станцию и химические цеха, за долгое время использования породил немало причудливых тварей, – я запихнула в темную трубу пакет и плотно закрыла утилизатор. За мгновение до того, как тусклый огонек запора мигнул зеленым, мне показалось, что из коллектора раздался торжествующий писк – похоже, подземные грызы учуяли среди мусора остатки футболки шейдера. Кровь живущих на поверхности почему-то всегда пользовалась у них особым гастрономическим спросом.
До прихода Хель оставалось меньше четверти часа. Дожидаться сменщицу, объясняться с ней и расписывать в подробностях ночное происшествие по понятным причинам не хотелось. Хотелось доползти до дома, разорить закусочную Нор Лю-Циня на несколько порций его сверхпитательной бурды и нормально проспать хотя бы часов десять. Или наоборот, сначала поспать, а потом спуститься к Циню и поужинать за троих. Тело после частичной трансформации настойчиво требовало отдыха и восполнения энергии – все равно в каком порядке. И… все равно каким образом.
