Иного не желаю. Часть 2 - Виктория Витальевна Лошкарёва
— Гильермо, — судорожно выдохнула я. — Я никогда не хотела…
— Знаю, — усмехнулся мужчина. — Я просто хочу, чтобы ты знала, почему я не смог промолчать.
Он поднялся на ноги — и теперь снова был уверенным в себе, воинственным оборотнем.
— Прогонишь меня? — спросил Бета, прищурившись.
Я нервно — даже истерично — рассмеялась.
— Гильермо, я только что узнала, что мужчина, от которого я жду ребенка, изменял и врал мне… Сейчас не самое лучшее время.
— Идеального времени никогда не будет, — покачал головой мужчина. — Но я должен знать, простишь ли ты меня за то, что я сделал. Только это.
Слегка развернувшись — так, чтобы мне не пришлось встретиться с ним взглядом, я честно ответила:
— Мне не за что тебя прощать. Не ты творил всю эту дикость.
— Тая…
— Прости, — перебирала я Гильермо. — Давай поговорим позже — я устала и хочу отдохнуть.
— Как скажешь, — легко согласился бета, но я уже догадывалась, чего стоит это его согласие… В любом случае, я — пусть и ненадолго — но отвоевала себе немного времени для одиночества.
Заперев за Ги дверь, я вернулась в кровать и почти сразу же провалилась в беспокойный, тревожный сон — под стать моему душевному состоянию.
Сначала мне приснилась сереброволоска из замка Валуа, которая, недовольно качая головой, просила меня вернуться домой. Затем приснился и сам замок — я бегала по его многочисленным темным коридорам за Илюшей, который, невесть как, оказался там. Мальчик не играл — он просто не хотел со мной разговаривать, требуя отстать от него… а когда я всё же догнала малыша у покоев Этьена, Илюша в один момент обернулся им самим — и уже взрослый Этьен, ругаясь по французски, погнался за мной.
А в это время другая сереброволоска, которую я тоже уже однажды видела в своём сне — с карими, почти золотыми глазами, поймав меня в одном из коридоров замка, схватила за руку, и, открыв одну из ближайших дверей, вытолкнула… в помещение московского ресторана.
Я будто со стороны увидела себя прежнюю — в черном дорогом платье, на каблуках и немного подшофе. Она — то есть та, прежняя я — пела, стоя на сцене ресторана… И что — то тёплое лилось в ответ на обнажённые эмоции прежней Таи. Вдруг «та, прежняя я» повернула голову и… ласково улыбнулась Гильермо, который, оказывается, также находился сейчас в ресторане — именно от него к той Тае шла теплая волна любви и симпатии. А вот Этьена я нигде не видела.
Правда, стоило мне о нем подумать, как скрипнула дверца — и серебровласка с золотыми глазами, заглянув внутрь, печально посмотрела на меня.
— Я не могу его удержать.
И тут же с другой стороны зала возник знакомый силуэт моего мужа — черное, злое пятно.
— Нет! — закричала я, проснувшись от собственного крика.
Это был сон. Всего лишь сон.
Глава 3
Несмотря на то, что часы показывали только два утра, засыпать по- новой я не захотела — боялась, что снова провалюсь в кошмар с Этьеном.
И так достаточно…
Помаявшись с полчаса в кровати, почувствовала, что дико проголодалась — и решила спуститься вниз, на кухню.
Замок спал.
Двигаясь по пустым, отдающим эхом, коридорам впавшего в ночную спячку замка, я то и дело мысленно возвращалась назад, к своему сну.
Что это, банальная усталость, реакция на стресс? Может, игра подсознания… Или всё — таки что — то, что находилось за гранью рационального объяснения.
Я усмехнулась, понимая, как глупо размышлять о рациональности мышления в мире, где есть оборотни … и ментальная связь между парами.
Дойдя до кухни, я проверила холодильник и его содержимое.
Пожевала немного запечённого холодного мяса, съела ломтик сыра, и, в конце — концов, решила приготовить себе омлет.
Пока я возилась со сковородой, пока взбивала яйца с молоком, в коридоре послышались осторожные шаги — а вслед затем на кухне появилась и Настя.
— Охрана сказала, что ты проснулась и покинула комнату, — сообщила Настя, обеспокоенно разглядывая меня. — Как ты себя чувствуешь, Тая? Тебя что — то тревожит?
— Плохие сны и отвратительные мужья, — горько усмехнулась я. — Насть, давай не будем пока об этом.
Настя, казалось, без сил упала на стул.
— Если бы всё было так просто. — Она устало потёрла лицо и снова повторила. — … если бы всё было так просто…
Обреченность в её голосе заставила меня мгновенно напрячься.
— Он? — я с опаской посмотрела в коридор. — Он — там?
— Нет, — покачала головой Настя. — Кирилл отвёз Этьена куда- то за пределы стаи. Но надолго ли… Тая, понимаешь, Этьен…
— Понимаю, — хмыкнула я. — Я, как говорят оборотни, его самка — сука, принадлежащая этому оборотню. А значит, рано или поздно, он вернётся. Снова.
— Да, — кивнула Настя. — Он обязательно вернётся.
— И всё начнётся по — новой?
Моя подруга осторожно пожала плечами.
— У нас не так много вариантов до родов. Пока ребенок не родится, тебе придется периодически встречаться с Этьеном, чтобы он мог подкармливать вашу дочку своей силой.
Масло на раскалённой сковородке угрожающе зашкворчало, постепенно окрашиваясь в коричневый цвет — но я не спешила заливать взбитые яйца на разогретую поверхность.
Аппетит внезапно полностью пропал.
Отставив миску с взбитыми яйцами в сторону, я выключила плиту и с тоской посмотрела на Луну.
— Что я в этой жизни делаю не так, Насть? — горестно вздохнула я, сложив руки на своём животе. — Почему мне так не везёт? Сначала, когда мама ещё была жива, сердобольные бабушки во дворе жалели нас обеих — отец — де, кабель, гуляет, тратит деньги на своих шлюх…А затем, когда мама повесилась, показывали пальцем уже на меня одну — вон, мол, сиротка; с ней надо быть осторожней — а то вдруг она тоже такая же ненормальная, как её мать. А я в это время только и боялась, что могу вырасти с «подпорченной кровью» своего отца. Знаешь, как это страшно, когда ты живёшь в полном одиночестве, когда никому нельзя довериться, нельзя рассказать всей правды? Когда ты отслеживаешь каждое своё слово, каждое своё действие, и надеешься — от всей души надеешься, что не сойдешь с ума окончательно.
Стерев с лица
