Маша без медведя-2 - Ольга Войлошникова
03. КАЖДОМУ ПО ЗАСЛУГАМ
ИСЦЕЛЕНИЯ
Между делом я вязала браслетики. На неделе приходила ещё женщина с ребёнком, а в воскресенье аж четверо.
С этого дня они пошли потоком. Редко случался день, когда на прогулке не подходил кто-нибудь. Иной раз приходило двое, трое, терпеливо ждали, снося и ветер, и мокрый снег. Я не спрашивала у них ни диагнозы, ни подробности — я ж не медик. А исцеляющей энергии всё равно. И даже когда они начинали рассказывать мне, как и что вышло — останавливала. Всё равно не пойму и не запомню. Да и незачем, по большому счёту. Смотрела только на правду. Не врёт — значит, надо помочь. Не могла я отказать им, даже зная, что за мной, возможно, уже следят. Не может быть, чтобы при наличии императорских магов, не было надзорной службы. Если только это не разовое обращение к какому-нибудь магу-отшельнику, что тоже возможно.
Девочки из отделения смотрели на меня как на заболевшую. Пока не случилось вот что.
Во вторую субботу октября вся гимназия поехала на очередную экскурсию и там попала под шквальный ветер — совершенно внезапно налетевший, с мокрым снегом и пронизывающими порывами. Вроде бы, и до автобуса добежали быстро, а к вечеру половина отделения уже чихала. Дальше — больше. Лихорадочный румянец, жар, накатывающие головные боли. Докторица металась между спальнями, не придумав ничего лучше, как всех девочек изолировать в своих кабиночках, потому как никакой лазарет бы уже не справился. Да вся гимназия превратилась в сплошной лазарет…
Я вытащила свои верёвочки — а было их у меня на тот момент всего около сорока штук — и пошла повязывать в первую очередь тем, кто свалился с высокой температурой.
Потом я подумала, что это будет долго, а в гимназии ещё три отделения. И можно сделать всё быстрее, если…
Я обошла шкафы и постучалась в Анечкину кабинку.
— М? — ответила она.
— Аня, мы должны с тобой сделать богоугодное дело, — сказала я серьёзно.
— Гагое? — прогнусавила Анечка. Она тоже чихала, но старалась держаться бодро.
— Я буду девочкам верёвочки завязывать, а ты молитвы петь.
— Да я де багу… — Аня отодвинула шторку и горестно покачала головой.
— Это ничего, сейчас всё пройдёт… — я взяла ей за руку и, прикрываясь «магией внутрь», включила исцеляющий механизм. Потом завязала на руке верёвочку и спела свою любимую «Царю Небесный».
— Это что — это всё? — не поверила Аня, прямее усаживаясь на кровати.
— А чего бы ты хотела? — полюбопытствовала я.
— Почему всё прошло?
— Мы помолились, — почти честно сказала я.
Но ведь и это тоже было, правильно?
— Так. А ну, давай свои браслеты!
Начали мы со своей спальни. Как я уже сказала, в первую очередь завязали браслетики тем, кто трясся, имел на щеках красные пятна и обливался болезненным потом. Потом тем, у кого раскалывалась голова. Потом всем остальным по убыванию. Не хватило двух штук. Я сперва расстроилась, а потом вспомнила, что с десяток ещё у меня на запястье привязан! Девчонки смотрели на мои манипуляции с вялым любопытством.
— Итак, дамы! — громогласно объявила Аня. — Кто может стоять — тот стоит. Кто не может — сидит или уж лежит. Кто может петь — поёт!
И она запела. Когда Аня поёт, это всегда потрясающе. Слышали все, кто хотел и кто, может быть, хотел не очень. А я очень аккуратно, под прикрытием «магии внутрь», наложилась на Анину природную магию своей целительной, и они, звучащие в стройной гармонии, потекли сквозь накопители.
Мне казалось, что потоки живой энергии струятся сквозь меня. А потом я услышала, что к нам присоединились ещё голоса, и ещё! Не прошло и четверти часа, как вся спальня была на ногах и пела, собравшись вокруг Ани.
— Пойдёмте во вторую? — попросила Шура, сестрёнка которой лежала пластом.
Это предложение было воспринято с воодушевлением.
— Браслетик перевязать надо, да? — Рита, которой этого явно не хотелось делать, взялась за узелок.
— Можно не перевязывать, — я от происходящего впала в странное головокружительное состояние, — возьмёте девочек за руки.
— А их больше! — вытаращила глаза Зиночка.
— Так и у вас по две руки.
После второго отделения мы пошли в первое, в котором в это время сидела докторица, и дальше, по кругу — в четвёртое. Четвёрка, обычно практически пустая, сегодня как нарочно была в полном составе. Медички хлопотали вокруг Дуси, у которой, на фоне переохлаждения, обострились проблемы с почками. Дуся тяжело ворочалась и плакала.
— Ой-ой! — посочувствовала Аня и скомандовала: — Девочки, разобрались!
Третье отделение втекло в четвёрку и распределилось по кроватям лежачих, ходячих взяли под руки с такой уверенностью, что старшие даже возразить ничего не успели. Я села на краешек Дусиной кровати и начала развязывать на своём запястье браслетик и повязывать ей. Я почему-то так устала, что готова была сама тут же лечь, хоть на пол…
— А что происходит? — растерянно спросила Лена.
— Сейчас вы увидите божественное исцеление, — с удивительной для меня уверенностью объявила Анечка.
И они его сделали! Это было поразительно, но они сделали. Они уже были так уверены, что могут исцелять, что воздух почти искрил от силы.
Батюшка, пришедший на третий этаж, чтобы отслужить молебен о здравии, и явившийся, собственно, на звук, замер на пороге. Девчонки наперебой бросились рассказывать ему, как они сейчас пели все вместе, и как исцелились сами и исцелили девочек, и как это было чудесно.
Этого душевного всплеска хватило, чтобы я поднялась и дошла до нашей спальни. Как уснула — не помню. Назавтра мне наперебой рассказывали, что рухнула я пластом, как подрубленное дерево, и добудиться меня на ужин не было никакой возможности.
НЕОЖИДАННАЯ ПОМОЩЬ
Утром я относительно пришла в себя и поняла, что запасных браслетиков у меня осталось всего семь. А сегодня воскресенье, люди пойдут — что делать? Я вытащила свои шерстяные клубки, крючки…
— Помочь? — Маруся пересела на кровати ногами в мою сторону. — У меня крючок тоже есть.
— Дай-ка и я тоже, — подсела к нам Анечка. — Петь надо? — проницательно уточнила она.
— Это было бы здорово, — согласилась я.
— Что петь?
— А что хочешь, любое.
Следом за ней потянулись и другие девочки, и вскоре все кровати вокруг плотно наполнились
