Измена. Путь обмана (СИ) - Гераскина Екатерина
— К сожалению, не могу. Мой император вызывает меня во дворец. Но к вечеру я обещаю вернуться и провести время с тобой и сыном.
— Может быть, будет дочь… — я наблюдала, как рука Эдмунда сжалась, а потом снова потянулась к тосту, который тут же лег на тарелочку рядом со мной.
Мой супруг ухаживал за мной, пока я водила ложечкой по аппетитной овсяной каше.
— Ритуал исключает это. Так что у меня будет сын, — строго проговорил Эдмунд.
«Идиот…» — вздохнула бабушка и тут же пропала.
«Он не знает, что химера может родить и девочку. Поэтому никакой ритуал ей нипочем», — заступилась я за супруга.
«Пусть дальше так и будет».
«Но, может, он поймет, как я ему дорога, если узнает правду обо мне?» — робко подумала я, пока Эдмунд намазывал на мой тост тонкий слой сливочного масла.
«Он должен любить тебя не за что-то, а просто так. За то, что ты есть. Ни этого ли ты хочешь на самом деле? А выходит, он просто не может оценить тебя по достоинству».
«Верно, — не могла не согласиться я. — Я знаю, что мужчины иногда изменяют беременным супругам. Им просто не хватает…»
«Помолчи. Ты сама не веришь в то, что был повод. Твоя постель не остыла после последнего супружеского долга, как он… — бабушка тактично кашлянула, но я-то знала, какое слово она не стала употреблять. — Тем более о ни каком воздержании и запрете на близость и речи нет», — припечатала она и ушла.
«Я просто не хочу ничего рушить».
«Ты боишься».
«Я тут никто».
«Ты — наследница рода Найт. Химера».
«От рода ничего не осталось. Как и от имения! Мы — никто!»
Я поняла, что перегнула палку, когда бабушка горько вздохнула.
«Ты знаешь, я не буду напоминать тебе о том, что говорила по поводу твоего оборотня. Я приму любой твой выбор. Я согласна, что от нас сейчас ничего не осталось, что мы — никто в этом мире. Женщины, которые не могут даже заявить о своем роде, ведь на это могут претендовать только мужчины. Мне остается надеяться, что твой сын сделает это. Но я не хотела бы, чтобы ты только из-за страха будущего терпела измены Эдмунда».
«Сын будет его наследником. Возможно, другой ребенок это сделает. Да и не будет больше измен. Он ведь пришел ко мне!»
«Наивное дитя».
О том, что бабушка намекала мне на уход от супруга, я поняла, но решила об этом не думать.
— Так что ты будешь делать? Лерия! — похоже, Эдмунд звал меня не в первый раз.
Я моргнула и повернулась к супругу.
— Прости, я задумалась.
Как только я представила, что мне придется снова искать еду в лесу и перебиваться тем, что найду стало плохо. Сама бы я не роптала. Но остаться одной с ребенком на руках сейчас я просто не смогу. Тем более, как быть, если моей собственной энергии не хватит для поддерживания малыша?
Я почувствовала бабушкино сожаление по этому поводу, что попала в такую ситуацию.
— После прогулки я наведаюсь в библиотеку.
— Хорошо, дорогая, — Эдмунд кивнул мне, словно дал свое великое разрешение на это.
Он и раньше так делал, только никогда я не обращала на это внимание, лишь мысленно закатывала глаза и молчала. Но вот сейчас задумалась. А что, если Эдмунд воспринимает это за смирение? Ведь я не спорила с ним, потому что просто не видела в этом смысла. Мою уступчивость и поиск компромиссов он принимал за слабость? Может быть такое?
Эдмунд подошел ко мне и поцеловал меня в щеку, царапая щетиной.
— Мне уже пора, — он задержался у моих волос, раздул ноздри, провел кончиком носа по шее и, слегка царапнув клыками открытую ключицу, вышел из обеденного зала.
А ведь я даже не спросила о баронессе? А стоило ли? Ее не было. Это моя маленькая победа. Я улыбнулась, ведь видела, что супруг по-прежнему ко мне неравнодушен. Покончив с кашей, хотя аппетита не было, я выпила сладкого чая. Прихватив парочку детских книг из библиотеки, я отправилась в сад, решив почитать там в дальней беседке, увитой зеленым плющом с розовыми соцветиями.
К вечеру я почувствовала недомогание и слабость, поэтому вернулась в особняк. И стоило мне дойти до кровати и прилечь, как я уснула. Казалось, дурнота так и не прошла, только сил, чтобы открыть глаза тоже не было. Я чувствовала жар кольца и цеплялась за него. Бабушка что-то причитала, но я не разбирала. Мысль об отравлении возникла, но тут же пропала. Девушки, работающие в особняке, просто не могли. Да и Эдмунд настолько все контролирует, что это просто невозможно!
Теплая ладонь легла на живот. Меня кто-то приподнял и поднес горьковатый отвар ко рту.
«Сделай глоточек, дитя. Ну же. Тебе станет лучше».
— Лерия, пей. Это поможет, — прошептал Эдмунд.
Ведь это он поил меня, и я сделала глоток. Муж погладил мою гортань, чтобы я сглотнута. Теплая горькая жидкость распространилась по пищеводу. По мере того, как Эдмунд гладил мой живот, мне становилось все жарче. Появились силы раскрыться и открыть глаза.
Было темно. В комнате стояла одна из прислужниц, и она с ужасом смотрела на меня. Мужчина с посеребренными висками что-то отсчитывал и капал в стакан. Потом он протянул эту жидкость Эдмунду, а тот прислонил прозрачный стакан с мутноватой жидкостью к моим сухим губам.
— Пей, Лерия, — снова настоятельно проговорил супруг.
Я выпила, хоть и было противно, а потом откинулась на подушки.
— Что со мной? — я попеременно посмотрела на мужчин.
— Это твой лекарь, Родверг Красп. Он будет наблюдать тебя.
— Хорошо.
— Леди больше ничего не грозит. Все рекомендации я вам дал, — мужчина в строгом костюме серого цвета смотрел на моего супруга, а не на меня.
— Можешь быть свободным. И не забудь о моих словах.
— Разумеется, альфа. Прошу простить своего слугу, — столь подобострастное прощание слышать от мужчины преклонного возраста было странно.
Все же я привыкла, что старших нужно уважать. Но в этом мире все было иначе. Как и отношение к женщинам, что мне наглядно продемонстрировали.
— Ты тоже убирайся, — не глядя, приказал прислужнице Эдмунд. — И если вы еще раз недосмотрите за своей хозяйкой, то окажетесь там, откуда я вас взял.
— Да, мой лорд, — пропищала девушка и быстро покинула комнату.
Я сжала ладонь супруга, так как видела, как гневно сверкают его глаза, и хотела успокоить.
— Девочки ни в чем не виноваты. Я почувствовала усталость и решила прилечь. Не думала, что этому состоянию может способствовать что-то более серьезное.
— Сын силен и тянет из тебя силы. А ты, не обладая ипостасью и магией, просто не сможешь в должной мере его питать, — хмуро произнес Эдмунд.
То, что его глаза недовольно сузились, а в словах было явное осуждение моего человеческого происхождения, меня расстроил.
— Но ведь сейчас все хорошо?
— Да. Теперь я буду два раза в день подпитывать тебя, чтобы ребенок привыкал ко мне и ни в чем не нуждался.
— Хорошо.
— Тебе нужно поесть. Я прикажу, чтобы тебе подали ужин сюда.
— А ты сам?
— Разделю ужин с тобой, разумеется, — Эдмунд встал с постели и вышел из комнаты.
Черт! Плохо стало мне. Так почему я чувствую себя виноватой за это?
Небольшой столик в спальне сервировали быстро. Эдмунд вернулся как раз вовремя. Он сбросил с себя камзол, распустил ворот рубашки и расстегнул манжеты, а обувь оставил в гардеробной. Затем супруг помог мне подняться и усадил за стол.
— Как прошла твоя встреча с императором? — спросила я и отправила в рот нежнейший кусочек мяса в сливочном соусе.
— Не бери в голову. Там ничего серьезного, — ответил супруг и отпил из бокала.
— Но на моей памяти он еще ни разу не вызывал тебя? Прошу, Эдмунд, не делай из этого секрета, — я дотронулась до его напряженного кулака.
— Мне надо будет уехать. Схары снова напали.
— Надолго? Когда? — я так и не донесла вилку, вовремя прикусила язык, чтобы еще не спросить кто такие схары?
Ведь я, скорее всего, должна была знать о них, как жительница Арингарда. Но об этом я постараюсь прочитать в библиотеке.
