Наследница старой башни - Полина Ром
-- Леста, старшая сказала, чтобы ты мне помогла в Северной башне комнату намыть. Пойдем живее, у меня еще работы полно.
-- Тише ты, оглашенная! – шепотом зашипела на нее моя служанка. – У больной ить в комнате голосишь, а ровно как на рынке! Ступай, иду я уже…
Она подошла ко мне, но я успела закрыть глаза. Секунду постояв и убедившись, что со мной все в порядке, женщина ушла.
«Ну вот, уже легче. Её зовут Леста. Не забыть бы только.».
Я лежала и размышляла о том, как построить с ней разговор, чтобы не выдать себя. Примерно через час заглянул толстяк. Опять с важным видом подержал меня за запястье и дал выпить стакан какого-то травяного пойла, не забыв многозначительно добавить, что готовил его сам, лично.
Питье я выпила, хотя оно и горчило изрядно, лекарь ушел, а я начала со страхом прислушиваться к своим ощущениям. Не тошнит ли? Не появились ли боли в желудке? Но все было нормально, и я продремала еще пару часов до возвращения Лесты.
Она принесла поднос с обедом, но есть в постели я отказалась.
-- Леста, если я не начну вставать понемногу, будет только хуже.
-- Да ить вы еще слабенькая совсем, госпожа Любава!
-- Я не хочу есть в постели, – кроме всего прочего я хотела хотя бы выглянуть в окно. Все же там совершенно новый, неизвестный мне мир. С ума сойти – целый мир!
Служанке пришлось смириться с моим капризом, хотя она и бубнила что-то себе под нос, что-то неодобрительное. Леста на минуту вышла в дверь, ту, за кроватью, и вернулась со странным одеянием. Что-то вроде запашного халата, но из плотной ткани, да еще и подбитый внутри потертым мехом. Весила одежка как советское зимнее пальто на ватине, не меньше.
Впрочем, это было совсем не лишним: по комнате гуляли мерзкие сквозняки. От окна основательно дуло, а на каменном подоконнике скопилась в лужице вода. Стекло в один слой – плохая защита от холода и конденсата. Похоже, как бороться с конденсатом здесь не знают, потому подоконник сделан чуть вогнутым, чтобы вода на пол не капала.
Я потерла ладонью один из мутных квадратов стекла и увидела, что на улице, пожалуй, самое начало весны. Огромный двор обнесен высоченной каменной стеной и покрыт коростой грязного растоптанного снега. Там снуют люди, много людей. Вдоль стены располагаются какие-то непонятные строения. На дома они не слишком похожи. Может быть, мастерские? Весь остальной мир находится за стеной. Ладно, остальное можно и позднее узнать, а то вон Леста уже ворчит, что еда стынет.
На обед мне подали тарелку ассорти из мясной и сырной нарезки, большую чашку горячего бульона, два вареных яйца, корзинку с горячими булочками и небольшую зажаристую птичку, фаршированную рисом и кусочками яблок. Кстати, оказалось довольно вкусно. На отдельной тарелочке лежала чуть привядшая зимняя груша.
-- Ты ела уже?
-- От посуду на кухню понесу, тогда и поем. Весь обед я не осилила, а уж вареные яйца и вовсе показались мне излишеством, но я заметила, как на них смотрит Леста и предложила:
-- Если хочешь, забери их себе. Я уже сыта, и больше не съем. Булочки будешь?
Она слегка поклонилась и с достоинством ответила:
-- Благодарствую, госпожа Любава.
И булочки, и яйца исчезли в больших карманах фартука, а служанка, подхватив поднос, ушла. Я осталась сидеть за столом, размышляя, как обидно, что никакой памяти тела, как все прочие попаданки, я не получила. Язык понимаю, и за это спасибо. Впрочем, долго жалеть о несбыточном не получилось: дверь распахнулась без стука, и в комнату по-хозяйски ввалилась моя «сестра».
Может, я и выглядела слабой и больной, может, и потеряла много крови, но размазней по характеру я отродясь не была.
-- Тебя не учили, что входить без стука неприлично?
-- Что-о-о?! Да ты… -- «вспыхнула» блондинка, но на удивление быстро взяла себя в руки: -- Ты здесь теперь не хозяйка! Или забыла, что твой муженек подох?!
-- Думаю, что мэтр Фонкер придерживается другого мнения, – холодно сказала я. И попала в точку: она разозлилась снова и даже покраснела немного.
-- Это все формальности, и ты это прекрасно знаешь! Ребеночек твой помер, – торжествующе добавила она. – Так что барон теперь – Варуш! А баронесса – я! Ты всего лишь нищая вдова, – и уставилась на меня, ожидая ответа.
Ну, что-то вроде этого я и предполагала, когда раздумывала обо всей истории. И про ребенка мне Леста уже говорила. Жаль малыша, но не от меня все зависело. Точнее, от меня ничего не зависело, меня тут просто не было. Но теперь-то я здесь, я в своем уме и прекрасно могу сложить два и два. Нищая я там или нет, а чем-то этой девице мешаю.
Даже если допустить, что история с попыткой отравления мне действительно померещилась со страху, то, в любом случае, не просто так она сюда заявилась. Как бы еще понять, чего она хочет? Но пока я молчала и слегка улыбалась, глядя в пылающий камин.
Если родственница пришла с каким-то условием или предложением, пусть высказывается сама. А если просто позлословить и попинать поверженную соперницу, да и пусть. Мне от этого ни жарко, ни холодно, а она может что-то важное или полезное сказать. Потому, сев поудобнее, я продолжала изображать удовольствие и расслабленность.
Не получив ответа, блондинка, кажется, немного обеспокоилась:
-- Что молчишь?! Знаешь, что я права, и ты в замке только до чтения завещания. Как прочтут, так и вылетишь отсюда.
-- Прочтут, когда я поправлюсь? – с улыбкой уточнила я и отправилась к постели: -- Кстати, я себя чувствую очень-очень плохо! И могу занимать эту постель еще не один день. Пожалуй, я такая хрупкая, что и до весны пролежу. Мое от меня
