Механическая пчела - Нина Юрьевна Князькова
- А чего она уже неделю целую спит? – Спросил третий голос… смутно знакомый.
- Организм очень сильно истощен. Лекарство действует мягко и безболезненно. Я все параметры перепроверил, - ответил мужчина.
Я облизнула губы и попыталась сказать хоть что-то, но голос меня не слушался.
- Пить, - едва выговорила. Тяжелый распухший язык отказывался меня слушаться.
На пару секунд вокруг меня возникла тишина.
- Вот, - мою голову приподняли и стакан уперся в губы. – Пей, это восстанавливающий отвар.
Я согласно промычала и жадно принялась за напиток, отлично утоляющий жажду. Когда отвар в стакане закончился, мою голову снова опустили на подушку.
- Никогда не видела, чтобы ты с кем-то так возился, - хмыкнул женский голос.
Мой мозг пытался понять хоть что-то. Где я? Что вообще происходит? Кто рядом со мной?
- Лира, ты меня помнишь? – Этот голос я совершенно точно уже где-то слышала. - Я Валерий Семенович Совушкин. Тебя привезли сюда на лечение.
Точно! Вспомнила. Папа вез меня в загадочное место, где меня могут вылечить, и мы… попали в аварию.
- Папа? – Прохрипела в панике.
- Блин, Валер, отойди, - судя по звуку, женщина отпихнула от меня мужчин. – Лира, ваш отец жив. Он в сознании, мы его сейчас тоже лечим. Сердце у него ни к черту, но мы все восстановим.
О, господи! Папа жив. Рот у меня сам собой скривился, и я заплакала от облегчения.
- Тихо-тихо, - услышала я голос Валерия Семеновича. – Все хорошо. Вы живы, вас вылечат, все будет замечательно. А теперь делаем глубокий вдох и успокаиваемся.
Я непроизвольно сделала этот вдох и действительно мне стало гораздо легче.
- Наверное, лучше снять повязку, - я почувствовала скольжение ткани по коже и поморщилась, так как даже сквозь веки глаза резанул яркий свет. Или это мне так казалось? – Теперь надо открыть глаза, - голос мужчины звучал куда тверже.
- Не хочу, - хныкнула.
- Макс, ты не видишь, что она боится? – Встряла в разговор женщина. – Так, Лира, - я почувствовала, как она склонилась надо мной, - если тебе больно, то кивни. – Я помотала головой. – Если можешь открыть глаза, то можешь открыть один и чуть-чуть.
Я вздохнула и попробовала.
- У меня ресницы слиплись, - прошептала и от неожиданности распахнула оба глаза, не обращая внимания ни на какой свет. – У меня ресницы… есть? – Выпалила.
Не то, чтобы их у меня совсем не было. Они у меня и до болезни не отличались длиной и пышностью, но после нескольких курсов химиотерапии и от того, что было, осталось одно название. Я скосила глаза к носу, любуясь переплетенными длинными волосинками.
- Лира, все хорошо. Так как Максим все время, что ты была без сознания, лечил тебя, то все функции организма стали работать нормально, - надо мной склонился Валерий Семенович.
Я перевела на него взгляд и улыбнулась. Выглядел он очень даже здоровым и умиротворенным. И зрячим.
- Привет, - глупо улыбнулась.
- Пфф, - раздалось рядом. Надо мной нависла девушка. Лицо Валерия тут же исчезло из зоны моей видимости. – Я к ней даже ревновать не могу, - вздохнула весьма симпатичная особа, с любопытством разглядывающая мое лицо. Я ее рассматривала с не меньшим интересом. Лицо умное, живое и какое-то решительное что ли. – Да, Макс, работы у тебя много будет.
- Клав, это не твое дело, - лицо девушки исчезло, и я увидела красивого юношу со странно окрашенными волосами и задумчивым выражением лица. Красивый ребенок. Я даже залюбовалась на секунду. – Так, Лира Андреевна, посмотрите на мою руку.
Я сфокусировала зрение на пальце, затянутом в белую медицинскую перчатку. Он поводил им у меня перед лицом.
- Макс, а ты ей сказал…? – Из-за его плеча снова выглянула девушка.
- Клав, забери своего… Валерия Семеновича и идите… проверьте с Алиской мавок, - рыкнул юноша.
- Макс! – Послышался шлепок. Кажется, мальчику с разноцветными волосами прилетел подзатыльник. – Совсем что ли?
- Не… не бейте его, - вступилась я.
- Клавдия, выйдите, пожалуйста! – Этот Максим возмущенно оглянулся и вскоре послышался звук закрывшейся двери. – Извините, - повернулся он ко мне.
- Ничего, - я облизнула губы. – Они хорошие.
Юноша скривился. Интересно, сколько ему лет? На вид не больше шестнадцати. Но врачами в восемнадцать не становятся, значит ему около двадцати пяти. Просто его мама видимо молодильных яблочек во время беременности переела.
- Лира Андреевна, вы сильно пострадали при аварии, поэтому мне нужно вам кое-что сказать, - озадачил он меня. Я приготовилась слушать. – Мы не смогли спасти вашу руку, поэтому… у вас её нет.
Я замерла, прищурилась и с облегчением выдохнула.
- Какая рука пострадала? – Уточнила.
- Правая, - услышала в ответ.
- Слава Богу, - я с облегчением рассмеялась. Боже мой, да разве ж это проблема? Я до сих пор жива и дышу. Подумаешь, руки нет. Тем более, правой.
- Лира Андреевна…, - промямлил парень.
- Всё нормально, - выдавила я, задыхаясь от смеха. – Я левша.
Юноша задумчиво посмотрел сначала на меня, потом на мою правую руку, которую я действительно не ощущала.
- Левша, - вздохнул он. – Протез придется переделывать.
Я резко перестала смеяться. Мне тут помочь пытаются, а я ржу, как лошадь, недобитая никотином.
- Извините, - промямлила. – Наверное, это я от голода, - решила отчего-то и замерла, вдруг почувствовав, как я хочу есть. Голод действительно был дикий. В животе заурчало.
Максим перевел свой взгляд на одеяло, укрывавшее меня, и взялся за телефон.
- Марта Мироновна? Она проснулась и хочет есть. Нет, показатели в норме. Нет, Захар будет переделывать. Нет, она еще слаба. Хорошо, я подожду Антона, - он убрал телефон в карман халата и немигающим взглядом уставился на меня.
Мне же показалось, что он смотрит куда-то внутрь себя, как бы оценивая что-то. Я тут же почувствовала себя дико неловко.
- Вас зовут Максим? – Вырвался у меня идиотский вопрос.
- Да, - парень подозрительно прищурился и потрогал мой лоб. Наверное, решил, что я свихнулась на почве переживаний из-за отсутствия руки.
- Максим, а вы можете мне подробнее рассказать, как вы меня лечите?
