Ночная магия - К. Н. Кроуфорд
У стены стоял комод. На нём виднелись свечи и шкатулка для драгоценностей, но, к сожалению, ничего такого полезного, как нож. Урсула открыла шкатулку и нашла там лишь сами драгоценности. Ну естественно. Люди не склонны хранить оружие среди бриллиантов, но никогда не знаешь наверняка.
С бешено стучащим сердцем Урсула открыла ящик и выругалась, обнаружив, что он пустует. Один ящик за другим оказывался совершенно лишённым оружия. И в этом месте не только не было никакого оружия, как в психушке, но ей даже одежду не предоставили.
Вот тебе и «всё необходимое».
Урсула поспешила в коридор, распахнула следующую дверь и обнаружила очередную ванную. Огромная фарфоровая ванна стояла перед изогнутыми окнами. Уединением это назвать нельзя.
Урсула подошла к раковине из белого фарфора и открыла шкафчик под ней. Она обнаружила несколько запасных рулонов туалетной бумаги, а также древние с виду сосуды с зелёными и синими жидкостями. Тут не было даже зубной щётки, которую можно было бы превратить в заточку.
С часто колотящимся сердцем она встала и похлопала по штопору в кармане. Его тонкая изогнутая спираль из стали — это всё, чем она могла себя защитить.
Почему-то это её не успокаивало.
Урсула вновь потащилась вниз по лестнице. Само собой, в квартире не нашлось настоящего оружия. Абракс, Никсобас — кто бы ни был тут за главного — не хотели, чтобы гончая могла себя защитить. Будучи гончей Эмеразель, она попросту слишком опасна для демонов ночи.
В гостиной Урсула направилась к бару и сняла крышку с графина вина. Она схватила бокал, наполнила его почти до верха и подошла к одному из диванов.
Она плюхнулась на роскошную бархатную ткань и сделала большой глоток. Надо держать бокал поблизости. Можно разбить его и пырнуть кого-нибудь осколком.
Её нутро сжалось. Ей хотелось когда-нибудь провести нормальный вечер пятницы. Хотя надеяться на нормальный вечер в Царстве Теней — это наверняка перебор. Алкоголь согревал её нутро и убирал напряжение из плеч.
Абракс или Никсобас…
Почему-то Никсобас не походил на того, у кого в атриуме может быть золотистая мозаика льва или покои с предметами классического искусства. Абракс скорее походил на того, кто будет запугивать через искусство. Урсула задрожала. А ещё он больше походил на такого извращенца, который посадил бы её в стеклянную клетку и наблюдал за каждым её движением.
Урсула согнула ноги под себя. Будь здесь Кестер, он наверняка имел бы чёткое понимание, что ей делать. Он развалился бы на диване, абсолютно уверенный в себе. Он наградил бы её взглядом зелёных глаз и сказал бы, какие именно заклинания ей надо практиковать и как оценить настоящую угрозу. С другой стороны, в последние шесть месяцев она его почти не видела. После спасения от Никсобаса Урсула навестила его на буксире. И тогда она узнала правду — что Кестер занимался этим, чтобы спасти душу сестры. Той ночью она чувствовала с ним такое родство, будто обрела настоящего друга. И тем не менее, с тех пор он превратился в призрака. Он раз или два заглядывал к ней домой с Зи. Он включал своё обычное обаяние. Флирт, двусмысленные намёки, отсылки к её умению обращаться с мечом. Но когда Урсула спросила, чем он занимается, Кестер лишь пожал плечами. «На специальном задании, порученном мне Эмеразель», — только и сказал он. А после этого исчез ещё на месяц.
Когда Урсула спросила об этом Зи, девушка-фейри покачала головой.
— В этом весь Кестер. Сунул, вынул и бежать. Так он действует.
Но это ничего не объясняло. Кестер ей ничего не совал и не вынимал. Конечно, Урсула думала об этом. Как она могла не думать, учитывая его точёную красоту? Но ничего не было… пока.
Тем временем ей не хватало наставника. Кестер должен был научить её, как работать гончей, но не было никаких уроков магии, никаких тренировок в оружейной, чтобы нарастить её навыки. За последние шесть месяцев Урсула практически ничего не узнала о работе.
Конечно, она была занята другими вещами. Ей поручили разобраться с боссом мафии — первоклассным мудаком, который заставлял его головорезов отписывать свои души. Урсуле пришлось выследить каждого мафиози.
Поскольку они отписали души не по доброй воле, её работа заключалась в том, чтобы обнулить пакты. Она думала, что всё будет просто — кто же захочет вечность гореть в инферно Эмеразель? Но как только мафиози познали силу Эмеразель, они перестали переживать о вечной каре. Ей пришлось забрать больше душ, чем хотелось бы. Работа была непростой, но хотя бы она заполнила приличное количество страниц в своей учётной книге.
И каждая страница была шагом к свободе. Как только Урсула заполнит всю книгу, то попрощается с жизнью гончей.
Она отпила ещё один глоток вина, отбрасывая беспокойство из-за книги на задворки разума. В данный момент у неё имелись более актуальные причины для беспокойства. После нападения дракона и столкновения с Забытыми, её мышцы горели от утомления. Урсула поставила бокал вина у основания дивана, затем легла на бархат. Она накрылась мягким белым одеялом и смотрела через окно на идеальный дворец Никсобаса.
Острый шпиль сверкал как осколок стекла. И когда её веки опустились, чёрные облака как будто закружили вокруг этого пика.
Глава 6
— Урсула, — кто-то постучал по её плечу.
— Ммммххххт, — простонала Урсула, открывая глаза. Возле неё стояла Сера. Снаружи по-прежнему было темно. Может, тут всегда темно? Она до сих пор не понимала, как это работает. Урсула приподнялась на локтях и поморгала, чтобы привести мысли в порядок. — Что случилось?
— Тебе надо проснуться. Ты встречаешься с лордом через пятнадцать минут.
— Не поняла. Который час?
— Почти восемь вечера. По земному времени. Ты проспала весь день. Тебе надо одеться.
— Но у меня нет одежды, — мозг Урсулы постепенно включался в работу. — Я сейчас должна встретиться с Никсобасом?
Сера приподняла белый пакет.
— Я принесла тебе платье. Я не совсем знакома с земной модой, но опиралась на то платье, которое увидела на фотографии в твоей квартире.
Урсула выпрямилась.
— На платье Франческо Сфорца? Из ленточек?
— Не такое открытое, но стиль схожий. Женщины в королевстве Никсобаса не обнажают свою плоть так же развратно, как женщины Эмеразель, — она покачала головой. — У вас нет никакого уважения к себе.
Урсула нахмурилась. Она была не в восторге от платья из ленточек, но
