С Кощеем жить – злодейкой быть - Марина Бастрикова
Я начала нещадно чихать. Видимо, пыль решила напомнить о себе не только красивым сверкающим видением, но и щекоткой в носу. Пока мой нос не превратился в перезревшую помидорку, выскочила из кабинета. Неужели меня звали сюда? Когда закрыла дверь, услышала шум голосов. Так как в этом хозяйственном меня никто не ждал, а брать вещи я постеснялась, осталось только проявить любопытство.
Я поспешила на звук голосов и вышла к знакомому туннелю. Там я как раз и поняла, что повернула не направо, а налево. Вот же ж, хоть бы двери закрывали. Так ведь и шкатулку стащить могут.
Зашла в нужный поворот и увидела очередь из трех человек у хозяйственного. Два парня переговаривались и перешучивались между собой. А третьим был уже знакомый Ваня дурачок. Он-то первым меня и заприметил.
– Дура! Дура, это ты? Вот ты горемычная, тоже сюда попала, да?
Босая и с (уверена) потекшим макияжем, я наверняка походила на блаженную, как никогда. Что ж орать-то на весь коридор? Двое болтунов посмотрели на меня и, что-то прокомментировав друг другу, заржали как… Да такого громкого многозвукового смеха и не слышала никогда. Что ж, могу понять их повод. Поспешила к крикуну, чтобы тот не продолжал концерт.
Когда приблизилась, смогла бросить взгляд в открытую дверь хозяйственного. Там стояли два человека. Один низенький и пухленький – явно хозяин этого кабинета – и высокий мужик с тростью. Волосы у покалеченного на ногу светлые, практически пепельные, а лица не разглядеть. Он стоял спиной к нам. У хозяйственника же было видно его красное и вспотевшее лицо. Говорил мистер Помидорка громко, явно, чтобы мы все услышали.
– И не надейся. Артефакты выше третьего уровня запрещены. – Ну и противный же у него голос.
– Что-то не припомню такого пункта в правилах. – Голос высокого во фраке (боже, ну кто так одевается в наше время?) звучал басовито, с легкой хрипотцой. Неужели тот самый седой Тилль?
– А это внутреннее.
– Пожалеешь.
– Страшно-страшно, – низенький ёрничал, но было видно, что ему и правда страшно. Что ж тогда провоцирует собеседника? Краснолицый говорил ехидным и оскорбительным тоном.
Седой развернулся и поспешил выйти, прихрамывая и опираясь на трость. Когда он проходил мимо нас, я не отрывала глаз от его ног. Во-первых, для хромого он двигался слишком быстро. Во-вторых, мне показались знакомыми его ботинки. В целом как и голос, и внешность. Ладно, разберусь позже. Сейчас главное:
– Ваня, я не дура. – Хотя эта фраза и намекает на обратное.
– А говорила, что Дура.
– Так и ты утверждал, что дурак.
– Но я и правда Дурак.
Справа заржали. Я обернулась. Двое друзей явно смеялись с нас. Только вот разговор они слышать не могли, слишком далеко стояли. Но я на всякий случай закончила препирательства и стала ждать, когда ребята отвлекутся на хозяйственника.
– Слушай, Вань, а что хотел этот седой?
– Почтовую шкатулку. Ему привезли, а выдавать этот ряженый отказывается.
Я оглянулась снова на хозяйственника, что-то выдававшего двум друзьям. И правда, «ряженый». Красный пиджак, желтые штаны.
– Кафтан классный, да только совсем не по нему сшит. – Дурак притопнул носком ботинка и расстроенно прикусил губу.
– Вань, а цветовая гамма тебя не смущает?
– Красиво. Весело. Эх, кафтан такой лучше бы мне отдал.
Наконец настала наша очередь. Двое друзей выходили с улыбками. Один из них окинул меня взглядом, и улыбка у него пропала. Его глаза буквально застряли на мне.
Я постаралась слушать, что говорит хозяйственник, но постоянно оборачивалась из-за ощущения сверления в затылке. Глазеющий прошептал что-то другу и остался ждать. Меня. Никаких сомнений. Взгляд у него выглядел опасным. Я задрожала. Никогда не боялась ни маньяков, ни идиотов, ни сумасшедших. Всегда были те, кто может меня проводить до дома и защитить в случае опасности. Брат и отец сдували пылинки с женской половины нашей семьи. А я тут одна. Из знакомых – один Дурак только. Неосознанно я встала к нему поближе. Ваня непонимающе посмотрел на меня, и я наконец прислушалась к тому, что говорил хозяйственник. Хотя взгляд и не давал достаточно сосредоточиться на этом.
Мне в руки вручили какую-то коробку, а сверху тряпье наложили. Насколько поняла – это форма. Боже, у меня еще и зэковская форма будет. Но это лучше, чем ничего. С учетом того, что меня просили перед отбытием собрать вещи, я думала, мне тут так и ходить в моем чудесном, но таком уже грязном платье.
На выходе мне перекрыл проход ожидавший меня мужчина. Руки у него были пусты, в отличие от моих. Наверно, отдал вещи друзьям. Я не ошиблась – он жестко схватил меня за локоть. Попыталась выдернуть – не выходит. Страх острым комком скрутился во внутренностях. Защититься самой мне не удастся. Во-первых, он мужчина, высокий и крепко сложенный. Скорее всего, качок. Во-вторых, я сама – хрупкая девушка, привыкшая к защите семьи. Защита, точно. Я перевела испуганный взгляд на Ваню и проговорила:
– Помоги.
– Да на раз-два, ведь есть плечо и голова. – Иван взял из моих рук коробку с одеждой и уточнил: – Какая у тебя комната?
– Шестая слева, – ответила, все еще не понимая.
И мой помощник ушел вместе с моими вещами. Плечо и голова, говорил? Вот насчет плеча не сомневаюсь. Мой локоть все еще был в тисках. И даже платье с открытыми плечами не предполагало смягчение хватки одеждой. Больно. С моей чувствительной кожей наверняка останется синяк.
– Сомневаюсь, что ты и правда живешь в этой комнате, инфирма. Даже если это не ошибка и тебе ее выделили, воровке там не место.
Его пальцы сжались сильнее, и я не выдержала – вскрикнула.
– Отпусти, мне больно.
Мужчина выпустил мой локоть и с удивлением посмотрел на мою покрасневшую кожу.
– И правда инфирма.
Эту фразу я уже слышала за спиной, убегая.
Подбегая к комнате, увидела на пороге коробку, оставленную Иваном. Хоть бы занес. Дверь все так же валялась на полу. Подняла коробку и занесла в комнату. Там на диванчике у огромного окна во всю стену сидел седой мужчина. Он прекратил вдыхать аромат из чашки чая и сменил позу на более напряженную. Это тот самый Тилль, что пытался меня разбудить. Седые волосы, резкие черты лица. Только странно, отчего я запомнила и его классические мужские туфли?
– Как ты прошла «дворецкого»?
Я огляделось вокруг – никого кроме нас.
– Вы о своем воображаемом друге? – Я постаралась скрыть то, как мне нравится слышать
