Попаданка божественного предназначения (СИ) - Наташа Фаолини
— Мелкий, не нарывайся, — гаркнул военачальник в ответ, не отпуская меня из объятий, которые слишком сильно были похожи на захват.
— Эй, поставь на место, — пробубнила в район могучей грудной клетки, — все же прилично было, я просто пылинку со щеки смахивала.
На секунду Резар сжал мою талию сильнее, воздуха в легких остались крупицы.
Заметив мои жалкие попытки вдохнуть, мужчина испуганно разжал руки.
А потом снова зло посмотрел на побратима, на выделяющихся скулах воина играли желваки. Он очень старался держаться. Отвернулся, отходя к дальней стенке, оперся об нее, скрестив руки на груди. И все так же смотрел, подлавливая каждую деталь, словно хищник.
А я задумалось о том, что трудновато с ним будет.
Подметив для себя, что при Резаре с другими мужчинами заигрывать и глазками стрелять не стоит, повернулась обратно к Саадару.
— Ты похож на мою первую любовь, — решила выдать все, чтобы понимал мой повышенный интерес к себе. Все — таки нужно же как — то отмечать любимчиков.
Мужчина молчал, но щеки немного порозовели, он старался не встречаться со мной взглядом. Зато за спиной кто — то иронично фыркнул, послышались торопливые шаги, разбавляющие тишину.
— Я лучше здесь постою, — рыкнул Резар, снова оказавшись возле меня, я почти могла почувствовать его лопатками. Саадар поднял хмурый взгляд. Между мужчинами снова началась невербальная война.
Но руки военачальника держали крепко.
Бедный. Вон как мужика выворачивает наизнанку чувствами. Неприятное ощущение — ревность, а если это еще и развито настолько, что удержать трудно. Короче, не завидую я Берсерку.
Так и выслушивала остальных, с ним под боком. Мужчины чувствовали, что он рядом и от того нервничали, сбивались, перепутывали слова. А один вообще нервно признался, что пришел сюда лишь потому, что семья заставила. Так — то недостойным себя считает.
А я уже начала воспринимать их какими — то нерешительными и перепуганными по сравнению с моим исполином. Интересно, дальше еще будет кто — то из этой ветви воинов, что и Резар? Если я наберу себе таких много? Мне кажется, в таком случае в империи снова настанет конец света, а мне придется в скором темпе просыпаться, лишь бы избавиться от толпы ревнивцев.
Словом, на сегодня я закончила, не выбрав больше никого. Как раз в троих уложилась, лишнее мне не надо.
Когда мы вчетвером начали спускаться по ступеням храма имени меня, что был на возвышении, я обомлела, посмотрев вниз. У подножья святилища стояли сотни тысяч мужчин. Пласт людей уходил, наверное, на полкилометра вперед, яблоку негде упасть. При этом на небосклоне светило жаркое солнце, по ощущениям, нагревая воздух до тридцати градусов Цельсия. Не ценила как — то прохладу храма, когда была возможность.
Все собравшиеся смотрели в нашу сторону, огромное полотно из людей ждало моего появления. И когда мы вышли, начался такой галдеж, звуковая волна, что у меня уши заложило. Они что — то кричали, пытались донести до послания, просьбы, пожелания и мольбы. Бросались цветами, тянулись руками, вверх, к нам. Концерт можно устраивать.
— И как мы пройдем через эту толпу? — пискнула я, спрятавшись за спиной все еще голого Калебирса, что, впрочем, ничуть не стеснялся.
— Думаю, надо открыть портал, — хмурился Саадар, — так будет менее проблематично.
Сказав это, он взмахнул рукой. И перед нами появилась искорка, что стала расширяться до трех метров в высоту и двух в ширину, портал переливался фиолетовым цветом и практически полностью закрыл нас от половины населения империи. Я поняла, что нужно туда войти, но перед этим…
— Мальчики, до встречи, — выглянула я из — за переливающегося нечто и помахала рукой живому ковру из мужиков под храмом.
А ведь некоторые из них, правда, могут стать моими наложниками. Не все, конечно. Я еще с дуба не рухнула.
Как сказал Калебирс, будем поддерживать надежду народа.
Я не выходила полностью из укрытия портала, только выглянула по плечи, светлые волосы с плеча скользнули вбок, рассыпаясь густым пшеничным водопадом, ветер немного встрепал их. Я стрельнула глазками в близстоящих мужчин у подножья ступеней. Они тоже были ничего так.
Эренильцы наверняка не поняли, что я сказала, не услышали. Но заметив меня выглядывающую в сторону от магического месива, да еще и махающую им, живая волна с диким ором рванула на нас, стараясь разбить энергетический щит, тут же поставленный Калебирсом.
— Быстрее, — рыкнул он, — там куча сильных магов, я долго держать не смогу.
Резар внял и, не спрашивая, подхватил меня на руки, будто невзначай провел рукой по обнаженному плечу и шагнул в портал. А я не сопротивлялась, блаженно улыбаясь. Впервые в жизни я получила столько внимания от мужчин. Не хочу, чтобы этот сон заканчивался. Даже чувствую себя помолодевшей! Словно снова двадцать…
Выйдя из фиолетового нечто именуемого порталом, Резар ступил ботинками на белый пушистый ковер в поистине царской комнате. Я так восхитилась, разглядывая роскошь вокруг, что дыхание сбилось. Большая круглая кровать, на которой поместилось бы человек десять, не прикасаясь конечностями друг к другу. Ну, если местных мужиков, то пять. Над ложем висел бело — золотой воздушный балдахин. К подножью кровати придвинута софа без спинки, в тон по цвету. Рядом с симпатичным туалетным столиком, что стоял напротив окна, находилось две двери.
Я сразу попыталась сползти с Резара, чтобы посмотреть, что за дверьми. Но почувствовала, как из мужской груди вырывается рык, очень похожий на недовольство зверя. Меня прижали еще плотнее к большому телу.
— Что случилось?
Берсерк стоял с закрытыми глазами, трудно дышал, крылья носа расширялись слишком часто и сильно. Медитирует, что ли?
— Это их особенность, Эйдегийцев, — хмыкнул вошедший следом Калебирс, — прикасаясь больше нескольких минут к предмету своего обожания, отпустить уже слишком трудно, для этого нужна концентрация. Кстати, если что, эта комната полностью твоя.
Я предмет обожания?! Боже сохрани этих глупцов.
— Лучше помолчи, Калеб, — рыкнул Резар, — я пытаюсь, — прорычал он сквозь зубы.
Я прикусила язык, уже не вступая в диалог. А если у него не получится собраться? Я всю жизнь буду у него на руках?!
В принципе, перспектива не слишком ужасная…
Но в следующую секунду, тяжело вздохнув, Резар поставил мою тушку на пол и отошел на метр, отвернувшись. Я заметила, что костяшки на его пальцах побелели, так сильно он их сжимал.
— Я же говорю, — шепнул подошедший император, — лучше откажись от него, пока не поздно.
— Не нарывайся! — прозвенел рык с угла комнаты да такой, что балдахин над кроватью затрясся.
— Резарчик, ты главное успокойся, — выглянула я из
