Попала! Замуж за злодея (СИ) - Солт Елена

Я прошла к секретеру в углу комнаты и опустилась на мягкий пуфик перед ним. Провела рукой по тёплому дереву, пытаясь представить и понять, чем жила эта девушка, о чём думала, мечтала? Достала из ящичка пачку писем, аккуратно перевязанных ленточкой. Интересно, кто писал тебе, Мэрион, и кому писала ты? Не успела открыть первое из них, как вдруг услышала:

— Госпожа, если позволите…

Оглянулась и увидела совсем молоденькую служанку, которая прислуживала нам за завтраком. Девушка низко присела. Я кивнула:

— Ты что-то хотела?

Та воровато оглянулась по сторонам и приблизилась, после чего прошептала:

— Я знаю, как помочь вашей подруге.

Я не сразу поняла, о чём она, но когда догадалась, то посмотрела на девчушку с интересом:

— Напомни, как тебя звать?

— Лушка, Ваша Светлость.

— Хм, и ты не боишься, что тебя сожгут на костре, Лушка?

Служанка испуганно ахнула:

— Но ведь вы меня не выдадите?

— Конечно, нет, подойди, — Лушка приблизилась. — Расскажи мне, что ты знаешь.

Девушка зашептала едва слышно, глядя в сторону и пряча глаза:

— Есть специальные зелья, если принимать их, как наказано, то ребёночка не будет.

— И как же достать эти зелья? — прошептала я, подаваясь к ней всем телом.

— Их готовит ведьма, которая живёт за холмами.

Неужели?! Так, главное сейчас не спугнуть удачу! Затаив дыхание, спросила шёпотом:

— Ты знаешь дорогу?

Лушка закивала часто-часто, так что из-под чепца выбился рыжий локон, а я задала следующий вопрос, ещё не подозревая тогда, что её ответ приведёт нас к необратимому.

— Покажешь?

— Вашей подруге? — пискнула Лушка.

— Мне, — сказала я, выдвигая, один за другим, многочисленные ящички секретера, пока в одном из них не обнаружился мешочек с монетами. Подбросила его на ладони и сунула служанке.

— Ну, что вы, госпожа! — снова ахнула та.

— Бери, это приказ! — твёрдо сказала я, затем добавила уже мягче. — Я умею ценить верность и чужое молчание.

— Да, Ваша Светлость! — ответила девушка, проворно пряча мешочек в складках платья.

— Как думаешь, мы сможем попасть туда и вернуться обратно незамеченными?

Лушка упёрла подбородок в кулак, нахмурилась и принялась ходить по комнате, затем сказала:

— Мой брат Парис конюх, я попрошу его спрятать для нас лошадей в лесу. Вам принесу простую одежду и плащ, какой тут носят среди прислуги. Возьмём корзинки, будто идём в деревню за провизией. Стража не станет останавливать. Обратно вернёмся после полудня тем же путём.

У меня дух захватило от услышанного: как хорошо Лушка всё придумала! Так складно всё звучало в её устах! Неужели, вот так просто, на раз-два, я смогу избежать смерти?

— Спасибо! — коснулась рукой тоненького запястья рыженькой девчушки, и вдруг в глазах потемнело.

Комнаты больше нет. Лес в сумерках. Я верхом на лошади несусь во весь опор. Впереди овраг. Наклоняюсь вперёд, лошадь прыгает. За спиной раздаётся крик. Изо рта вырывается облачко пара. Натягиваю поводья, чувствуя, как они режут кожу, потому что забыла перчатки. Лошадь ржёт недовольно, когда разворачиваю её, но повинуется. Лушка на земле: не удержалась в седле при прыжке, упала. Она в порядке. Встаёт. «Скорее!», — беззвучно кричу я ей. Надо спешить. Опасно. Мёртвая тишина вокруг. В нос ударяет запах мазута. Спину обдаёт леденящим холодом. Поздно. Они уже здесь.

— Ваша Светлость! Ваша Светлость!

— Что? Ах!

Снова комнату заливает солнечный свет. Я лежу на ковре, надо мной нависло перепуганное до смерти лицо Лушки. Кажется, у неё даже веснушки побледнели, бедняжка! Фу, блин, хватит сувать мне в нос эту вонючую фигню, от резкого лимонного запаха аж глаза режет! Отвела её руку с крохотным мешочком в сторону и села. Помахала перед лицом ладонями:

— Всё хорошо!

С помощью служанки перебралась в кресло. Что это было? Обморок после болезни? Сон? Такой реальный, просто жуть! Странно всё это, хм.

К ужину решила не спускаться. Перекусила вместе с фрейлинами в гостиной, после чего отпустила их, строго-настрого наказав не беспокоить меня с утра до получения распоряжений от личной горничной.

Край неба только-только начинал светлеть, когда мы с Лушкой выскользнули из комнаты, смешались со слугами и остальными жителями замка, спешащими по своим делам на рынок и в деревню. Как и предполагала Лушка, стража нас не остановила.

Когда вышли на дорогу, я едва успела отскочить в сторону из-под колёс какой-то телеги. На развилке свернули с основной дороги в сторону леса, и совсем скоро звуки стихли. Когда мы вошли под раскидистые кроны деревьев, я сняла капюшон. Воздух утреннего леса был прозрачен и свеж. Пели птицы. Откуда-то донёсся хруст веток и лошадиное ржание.

— Вон они! — махнула рукой служанка и поспешила в сторону пригорка, где были привязаны к дереву две лошадки.

Лушка первой добралась до дерева и отвязала поводья. Одно из них протянула мне:

— Эта лошадь поспокойнее, Ваша Светлость.

— Благодарю, — приняла поводья и внимательно наблюдала за тем, как Лушка поставила ногу в стремя и ловко забралась в седло. Сглотнула нервно. Так, ладно, надеюсь, я тоже так смогу.

Но я зря боялась: несмотря на то, что лично я не делала ничего подобного в жизни, это тело помнило верховую езду. Как, выучившись однажды кататься на велосипеде, вы уже не разучитесь делать это, так и здесь. Спустя минуту мы с Лушкой пустили лошадей в галоп по лесной дорожке, идущей между деревьев, в сторону холмов.

Когда я уже начала порядком уставать, а промежность засаднила, впереди показался старый покосившийся домик, из трубы которого шёл дымок. Лушка оглянулась и сказала тихо:

— Подождите здесь, Ваша Светлость!

Вместо ответа кивнула, спешилась и забрала у Лушки поводья. Солнце уверенно близилось к зениту. Прищурилась, закрывая от него глаза ладонью. Высоко в небе пролетела какая-то хищная птица. Скрипнула дверь: Лушка.

Девушка подбежала ко мне, забрала поводья и прошептала:

— Входите, Вара там одна, ждёт вас.

— Так зовут ведьму?

— Ну, да. Я займусь лошадьми и буду ждать вас здесь!

— Да? — мне вдруг сделалось не по себе от необходимости шагнуть в неизвестность.

— Ничего не бойтесь, миледи, — улыбнулась Лушка. — Многие мои подруги пили эти травы, и они помогали! И вам помогут!

Нервно вздохнула, кивнула служанке и шагнула в сторону двери. Ну, с Богом! Дверь противно скрипнула, и я переступила порог. Могла ли я подумать, что узнаю нечто, что навсегда изменит жизнь?

Внутри было темно, и после яркого дневного света я оказалась дезориентирована. Зажмурилась, сосчитала про себя до десяти, и снова открыла глаза.

Комната, тёмная и заваленная по углам какими-то вещами. Вдалеке у самой стены на некоем подобии печи кипит котёл. Рядом с котлом кто-то есть. Женщина низкого роста, ниже меня, с длинными волосами, заплетёнными тусклыми цветными ленточками в множество неряшливых косичек.

— Проходите, леди, садитесь, в ногах правды нет, — проскрипел старческий голос. — Рассказывайте, зачем пожаловали, хотя Вара и так знает. Вара всё про всех знает, но умеет молчать.

— Неужели? — усмехнулась нервно и шагнула в сторону покосившегося пыльного табурета, стоящего возле стены.

Эта старуха какая-то странная. Неопрятная, шепчет что-то, говорит про себя будто про другого человека. Мне тут не нравится, я уже и не рада, что приехала. Зря я это затеяла!

— И зачем же я здесь? — начала было снимать перчатки, но передумала и сцепила пальцы.

Старческий голос заскрипел:

— Женщины, подобные вам, приходят ко мне по одной из трёх причин. Извести соперницу. Вытравить ребёнка. Не дать ему появиться. У первых мысли несутся далеко впереди, их легко учуять загодя и издалека. Из вторых хлещет отчаяние и страх, перебивая остальные запахи. И только третьи ещё пока владеют рассудком и могут думать о перчатках или о том, что им не по нраву мой дом.

Я замерла и слегка покраснела: