Украденная невинность, или Право первой ночи - Надежда Олешкевич
Но больше свои, конечно. Например, необходимость надевать сдерживающие браслеты и раз в месяц наносить весьма болезненные татуировки. Я с самого момента, как узнал наш с ней секрет, придерживался мнения, что лучше было бы спрятаться где-нибудь и жить спокойно, не привлекая к себе внимания. Но нет! Мы расходились во взглядах. Она считала, что только с помощью власти и тотального контроля можно удержать судьбу в своих руках и выжить. Возможно, она права. Однако есть и другой путь.
— Ты хоть представляешь, что натворил?
Я прошел к ближайшему креслу и, опустившись с демонстративным безразличием, удобно расположился в нем. Но чувствовал себя крайне некомфортно. Аура королевы давила. Даже сейчас, со своим сыном, она вела себя так, как с любым из своих подданных.
— Зачем ты потребовал право первой ночи у дэ Ритена? Ты хоть представляешь, кем работает сын ректора Академии?
— Не понимаю, о чем ты, — напряженно произнес, уже второй раз за последние полчаса слыша о праве.
Девчонка тоже о нем упоминала. Но я-то знал, что ничего не требовал. Даже с учетом того, в какой пикантной ситуации я очнулся, не мог поверить в произошедшее. Но слова королевы могли убедить и камень.
И все же… Как такое может быть? Неужели существует зелье или магия, с помощью которых можно управлять чужим разумом? Нет, я верил, что подобное под силу королевским магам, но студентам академии — вряд ли.
— Вилайн, — аура королевы потяжелела, заполнила собою все пространство в кабинете, стала почти осязаемой. — Ты своей юношеской выходкой не просто опозорил наше имя, а поставил под удар всю семью. Этот Хансэн работает ищейкой, и теперь его взор будет направлен на тебя. На нас!
— Не стоит беспокоиться, я со всем разберусь, — я решительно поднялся.
— Не нужно, — взгляд матери обжег льдом разочарования. — Я сама расправлюсь и с ней, и с этим ищейкой. Единственное, что сейчас важно: она была девственницей?
Глава 5. Эмилия
Стоило принцу уйти, как я в сердцах, не сдерживаясь в выражениях, громко выругалась. Не успокоившись, со всей силы пнула подушку и гневно закричала. Но и теперь легче не стало.
Перед внутренним взором снова появилась яркая и непристойная до потемнения в глазах картинка. Я под ним, совершенно обнаженная, а тер Орнанд надо мною, тоже без одежды. И бесстыдные ласки, которые снова и снова доводили меня до безумия…
Я с размаху села на кровать и, обхватив голову, застонала от бессильной ярости. Мне никогда не удастся смириться с этим! Моим первым мужчиной стал тот, кто потом сделал вид, будто ничего не произошло. Это унизительно и… странно.
Я поднялась и подошла к столу, на котором стояла вчерашняя треклятая бутылка. Прикасаться к ней было гадко, но пить хотелось зверски. Утолив жажду, я невидяще посмотрела в окно. Не заинтересовали ни аккуратно подстриженные кусты живого лабиринта, ни полыхающая огнем полоска рассвета.
Меня тревожил взгляд Вилайна. Ночью он был цепким, пронизывающим, злым. Будто я чем-то сильно насолила ему в прошлом, а сейчас пришла пора расплаты. Сегодня же принц смотрел недоуменно, с легкой толикой раздражения и ноткой растерянности. Так искренне…
Если бы я не провела с ним чудовищно длинную и изматывающую ночь, то решила бы, что это два разных человека. Помотала головой: да он наверняка напился! Это единственное разумное объяснение. Правильно говорят, что алкоголь меняет людей до неузнаваемости. Утром же протрезвел и…
Я снова села на кровать и уткнулась лицом в ладони.
Он даже не вспомнил мое имя.
Вздрогнула и, бросив брезгливый взгляд на испачканные простыни, рывком встала. А с какой стати я должна расстраиваться? Это же замечательно, что принц ничего не помнит! И мне тоже нужно как можно быстрее забыть произошедшее. Это лишь страшный сон. Да, именно так… Еще бы не обращать внимания на тянущую внизу живота боль. Но все можно исцелить — надо лишь зайти в кабинет лекаря и попросить зелье.
Нет, сначала нужно вернуться в свою комнату и переодеться. Бродить по академии в свадебном платье, будто привидение, да еще и без нижнего белья, я не намерена! С этого дня я не стану привлекать к себе лишнего внимания — вчера его было с лихвой. На весь семестр хватит, если не на год.
Я подошла к выходу и подергала ручку запертой двери. Прошипев проклятие, вспомнила, что принц приказал оставаться здесь.
— Мечтай, — проворчала я и пытливо огляделась.
Заметив в углу большой сундук, охваченный коваными прутьями, воодушевилась. Он был очень похож на тот, в котором хранят нечто опасное. Зелья, например. Мама близняшек, за которыми я присматривала, держала дома точно такой же. И однажды дети умудрились его вскрыть. Я тогда еще вовремя застала их за непотребным занятием, и трагедии удалось избежать…
Но двухлетки научили меня искусству взлома. Я оторвала от цветка, украшающего окно, веточку, засунула в навесной замок вместо ключа и припечатала случайно подслушанным заклинанием. Позже целительница призналась, что часто забывала код и открывала сундук именно так — дети и запомнили. Зелья в ее доме сменили местоположение, а я получила премию.
Щелкнул замок, в стороны пошел дымок, который свидетельствовал о защитном заклятии. Видишь, принц, не так просты девушки из низшего общества! И сейчас я преподам тебе урок. Так как дверь в спальню заперта не на ключ, а зачарована, то придется действовать хитростью.
Перебирая странные и очень старые книги, содержащие слова на незнакомом мне языке, я искала травы и порошки. На дне сундука обнаружила несколько свертков. Обоняние мне подсказало, что один из них мне пригодиться. Конечно, содержимое предназначалось для изготовления тонизирующего напитка, но если его поджечь, то оно взорвется. Главное — чтобы не было сырости, а в спальне принца единственный распространитель влаги — это я. Точнее, мои слезы.
Тщательно вытерев щеки и руки, я внимательно осмотрела дверь и стены, чтобы исключить конденсат. Убедившись, что все сухо, осторожно высыпала порошок, рисуя на полу у щели ровную линию. Щелкнула зажигалкой, которую обнаружила в выдвижном ящике письменного стола.
Взрыв почти оглушил — я не ожидала, что будет так громко. Зато дверь, скрипнув, приоткрылась. За ней я увидела мужчину, застывшего с круглыми глазами. В сером дыме человек, который потревожил тер Орнанда ни свет, ни заря, напоминал нежить. Кажется, Вилайн назвал его Ноль… Ноуль? Ноиль? А, не важно! Кажется, слуга королевы не в себе. Смотрит на меня,
