Бонус. Месть невольницы - Кира Райт
Впервые он был абсолютно счастлив. У него была семья. Его собственная. Не чья-то. Он чувствовал себя нужным. И делал всё, чтобы Эмми и Аману было комфортно. Выполнял вместе с Арланом мужскую работу по дому и во дворе, хотя это было вновинку. Прежде он никогда ничего такого не делал, но теперь и всё было иначе, и он был совсем другим.
Ради Эмми даже мыл посуду и помогал ей и Эльме убирать дом, пусть они и ворчали, что он многое делает не так. Но это ничего. Азар обязательно научится хорошо помогать. Со временем.
А ещё он иногда готовил, чему особенно радовался Аман, повторяя, что «у папы вкуснее всего получается». Хотя это совершенно точно было неправдой. Ведь самое вкусное готовила его Эмми... Но справедливости ради, стоит сказать, что даже если бы она принесла ему на тарелке протухшую кашу, он всё равно бы принял из её рук и съел с наслаждением. Её забота о нём была бесценна. И всё же он её ценил. Больше всего остального.
А наградой за все его действия была её теплая улыбка. Её долгожданные объятия.
Но ему так хотелось, чтобы хотя бы раз она посмотрела на него как прежде, когда надышаться им не могла, когда льнула каждую секунду. Он уже сообразил, что дело было в физическом влечении тоже, а теперь его либо нет, либо она тщательно это скрывает. И если второй вариант, то единственное объяснение, которое он себе придумал – что она наказывает его или всё ещё злится. А если первый… То он будет стараться быть для неё ещё лучше. Чтобы понравиться.
Раньше он никогда и никому не поверил бы, что превратится в мужчину, готового ради человеческой девушки абсолютно на всё. Но он нёс свои новые обязанности и убеждения с гордостью. Не считал, что стал слабым или недостойным. Внутри он был тем же сильным воином, готовым защищать своё счатье и, если понадобится, свою страну. Пусть всё ещё немного чувствовал себя не комфортно, когда понимал, что брат выше его по положению, но не хотел его вернуть. Мысль, что он теперь не первый, откровенно говоря, немного задевала. Но даже в этом он боролся с собой и был честен. Хотя от других тщателньо скрывал.
Он стал терпимее, мягче, даже… добрее… Но только сейчас начал понимать, что в этом и есть сила. Гораздо проще решать всё насилием и жестокостью. А попробуй найти общий язык, понять, убедить в чём-то с позиции сочувствия, а не презрения. И таким он даже себе нравился больше. Возможно отчасти и потому, что таким он нравился больше ей…
Однако, чтобы перестать нервничать и попробовать просто жить, ему нужно было хотя бы ненадолго убедиться, что в будущем у него есть шанс на то, что их отношения станут для неё чем-то большим, чем просто постороением семьи.
Он сказал, что важно единство душ, но видел, ощущал, что и его нет. И связывал это с тем, что даже если она любит его (что несомненно радовало и дарило надежду), то не влюлена… Прежде он не задумывался над разницей. Особенно когда ему признавались в любви, он-то никому этого не говорил. Да и не чувствовал…
Но сейчас ощущал, что её забота, ей теплота к нему – это как к любому близкому ей человеку. Даже как к брату, хотя Азар и мучался в сомнениях, что Арсель ей ближе. А ему хотелось, чтобы с ним она была такой, какой ни с кем больше не бывает. И чтобы их новая, уже не магическая, связь была прочнее.
Поэтому сегодня вечером решился на рискованный шаг. Он принес в их комнату свечи, зажег их и постелил (сам!) новое белье, пока она была в ванной. Даже бросил на него горстку лепестков… Несколько раз он пытался заглянуть к ней прежде, когда она уходила вечером купаться, но каждый раз дверь оказывалась заперта. Поэтому больше не делал попыток. Хотя сам всегда оставлял дверь открытой.
Картинки, как она плескалась раньше в его огромнной ванной с пеной не давали покоя. Как же ему мало этих воспоминаний! Как же хочется теперь положить в копилочку ещё…
Эмми, кажется, смутилась, когда вернулась. Она стояла у двери такая растерянная, такая… влажная… В смысле, её кожа и волосы были влажными. А аромат весны, как и прежде, сводил его с ума.
- Я тут немного… Тебе нравится?
- Красиво.
- Ты не подумай, я ничего такого не имел ввиду, - ему самому стало неловко за это глупое оправдание. Конечно, он имел ввиду, прямым текстом почти сказал… И конечно, она тоже поняла. Но сделала вид, что нет.
- Ну да, ты для красоты это всё сделал, верно?
Он кивнул и отвернулся, чтобы собраться духом, стряхивая с постели несколько лепестков (и зачем он их туда положил?! Так пошло. Она наверняка тихо смеётся над ним). Раньше обещал, что не станет трогать, если она не захочет, и выполнит. Но ему так хотелось… Увидеть её снова, касаться её тела, целовать… На большее он и не рассчитывал. Лишь хотел сделать приятное ей, чтобы она хоть разочек посмотрела на него с нежностью…
Эмми подошла и обняла его сзади.
- Мне нравится то, что ты сделал.
- Ммм… Я рад.
- И всё?
- А что ещё?
- Ты украсил комнату просто, чтобы меня порадовать? И теперь мы можем лечь спасть, так?
Он даже растерялся. Она же поняла, зачем … И обернувшись на неё, заметил в голубых глазах едва видимые смешинки. Так она шутит с ним? Или над ним… Разница была существенная. Но
