Фея Драконьего Сердца (СИ) - Юраш Кристина

Опасливо ложечка поднеслась к красивым губам, которые распахнулись, чтобы принять ее. Этот жест заставил графа смотреть, как зачарованного.

— Вот? Я не сильно отравилась? — испуганно спросила фея, оставив половину супа в тарелке.

— Нет, я хоть и подсыпал яд, в знак уважения, — улыбнулся Венциан, пряча флакон. — Но не так, чтобы отравить!

— Ах, как все сложно! — замотала головой фея, растирая щеки. От этого они стали нежно — розовыми, словно их только что покрыли румянами. Она схватила бокал с розовой водой и стала пить так, что по шее потекли струйки. Графу хотелось остановить ее, но он смотрел, как зачарованный на то, как струйки воды исчезают в корсете, украшенном розами, огибая белоснежные полушария.

— Уф, — заметил Венциан, морщась и отгоняя наваждение.

— Итак, продолжим! — произнес он, а фея завертела головой.

— У меня уже башка пухнет! — трясла она головой, прижимая руки к вискам.

— Хорошо, — смилостивился Венциан, глядя на несчастную красавицу. — Вы все запомнили?

— А вы точно мамку поищете? — заметила красавица, вставая из-за стола и опрокидывая стул. Пока она поднимала стул, на пол полетела тарелка с остатками супа.

— Можете пока отдохнуть, — вздохнул Венциан, наклоняясь и слегка ударяя ее по рукам. — Никогда не наклоняйтесь! Слуги все приберут!

В тот момент, когда он легонько шлепнул ее по руке, он осознал, что сделал это нарочно. Поймав себя на мысли, что ему просто захотелось к ней прикоснуться, граф выпрямился, глядя на растерянную фею.

— И последнее правило на сегодня, — вздохнул он, глядя на красавицу, сминающую платье. — Если случился какой-то … конфуз, вы что-то случайно уронили, разбили, сломали, опрокинули, наступили на ногу, вы должны мило улыбнуться и извиниться. О, простите сэр, я была такой неловкой! И улыбочка! Запомнила?

По несчастным глазам было понятно, что, видимо, нет.

— А теперь я прошу у вас разрешения покинуть комнату, — произнес граф, слегка поклонившись.

— У меня? А с чего бы енто? Я вас че? Привязала че ли? — удивилась фея, отряхивая платье привычным движением. — Или че? Ноги переломала? Да идите вы куда хотите, мышь волосатая… ой! Ах! Это ж надо было так опростоволоситься, глист корсетный… ой, то есть «Ах!».

— Ладно, об этом завтра, — выдохнул Венциан, качая головой и понимая, что все безнадежно.

На пути в комнату ему попался дворецкий, который направлялся в сторону выхода.

— Приглашения еще не рассылали? — спросил Венциан.

— Никак нет! — ответил старенький дворецкий, ковыляя протирать блестящую дверную ручку. — Но есть письмо от вашего друга Бенджамина Беранже!

Глава шестая. Запертый в теле

— Плохо, — выдохнул граф, беря со столика письмо и резво направляясь в свою комнату. Обычно их рассылают за неделю. Что-то не так… Неужели в этом году Аддерли не получат приглашения? Или слухи просочились уже в высшее общество, поэтому нас там решительно не желают видеть!

«Дорогой мой друг! Вынужден задержаться! Тетушка Патти, мучимая угрызениями совести, просила меня о маленьком поручении, которое я не смею разглашать! Но если все пройдет гладко, то я скоро приеду! И буду богат так же как и вы! Кстати? Тебе уже прислали приглашение? Потому что мне уже прислали! Б. Б.»

— Пффф! — усмехнулся Венциан, глядя на остатки богатства. — Нашел на кого ровняться!

Но письмо он не выбросил, а бережно сложил в стопку писем.

Разумеется, никакую таинственную «мамку» Венциан не искал и искать не собирался. Он прекрасно знал, что у каждой знатной дамы, если немного порыться в ее секретах, нашелся бы хотя бы один или одна «Ах, сударь! Как можно устоять перед вашими поцелуями! Только учтите, я почти помовлена!» или «Я боюсь представить, что будет с нами, если об этом узнает мой муж!». Им даже не удосужились дать имена.

Роскошный герб семейства Аддерли раскинул крылья, изогнув шею. Позолота с него слезла, поэтому герб выглядел старинным. Со стороны его можно было принять за птицу, но это был дракон. Очень старый, нищий дракон.

«Нищий дракон», — усмехнулся он, чувствуя, что насмешка лучше всего скрывает любые чувства.

Венциан улегся в постель, чувствуя, что шести дней мало. Слишком мало, чтобы превратить оборванку в девушку мечты. С этими мыслями он закрыл глаза, пытаясь уснуть.

В беспокойном калейдоскопе снов ему снова чудилось, как прекрасная фея танцует с кронпринцем, а потом сморкается в занавеску посреди огромного зала. Как все апплодируют ее дебюту стоя, а она икает за столом, стоит возле рояля и решает спеть хриплым голосом песню, про то как матросы матросили бедную девушку!

— Что? — проснулся Венциан, ожидая увидеть за окном утро. Но там была ночь. Он внезапно проснулся.

Немного полежав, Венциан услышал, что в доме кто-то ходит. Нянюшка, по своему обыкновению, спала как убитая. Семья дворецкого на ночь уходила в восточное крыло.

Запахнув халат, сонный граф осмотрелся и вышел из комнаты. В последнее время этом доме бывало не так много гостей. В прежние времена, разумеется, гости были постоянно. Но сейчас в доме оставался старенький дворецкий со своей семьей. Жена — кухарка, дочь — служанка и сын — кучер сидели здесь исключительно потому, что старые дворецкие ценились не сильно высоко. А гости страсть как не любили переминаться с ноги на ногу, барабаня в дверь, в надежде, что глуховатый дворецкий с шорканьем спустится, чтобы открыть дверь.

Странный звук заставил молодого графа взять отцовский магический пистолет с золотой ручкой в виде дракона из ящика стола.

Выйдя в коридор, он снова прислушался. Казалось, что дом безмятежно спал. Расслабившись и позволив себе громко вздохнуть. Только Венциан собирался вернуться к комнату, как вдруг странный звук послышался снова. На этот раз граф решил не таиться. Тяжелыми шагами он направился в сторону звука. Синие глаза опустились на ручку двери материной комнаты, а потом неодобрительно посмотрели на щель, которую никогда не оставляла прислуга.

— Неужели опять? — замер от мысли Венциан, решив не показывать пистолет раньше времени.

Приоткрыв дверь, он увидел в розовой комнате, сохранившей следы безмерной и щедрой любви отца к матери, двух огромных бородатых увальней с мешком. Один из которых сгребал безделушки, а второй рассматривал музыкальную шкатулку с принцессой и драконом.

Сюзанны нигде не было!

Осторожно направив пистолет на одного из разбойников, граф стиснул зубы и тут почувствовал нечто странное. Такого с ним никогда не было. Ему казалось, что его тело распирает, пока спину прорезает острая боль, словно в ней что-то пряталось и долго ждало своего часа, а теперь с болью лезет наружу. Внутри нарастал комок жара, заставляя задыхаться, словно съел что-то ужасно острое.

Пистолет гулко упал на ковер. Венциан сам того не осознавая, схватился за дверной косяк, чтобы не упасть. Ему чудилось, что внутри ломает, крутит и выкручивает каждую кость.

— Ты гляди! — послышался удивленный голос одного из разбойников. — Эй, лордик? Тебе что? Плохо? Сейчас будет еще хуже!

Перед глазами стояла какая-то пелена, сквозь которую вырисовывались силуэты, очертания которых были чуть подсвечены магическим сиянием. Казалось, тело Венциана жило своей жизнью, а сознание своей. И тело ему больше не подчинялось, как бы он этого не хотел.

«Что это?», — пронеслось у него в голове, когда руки выламывали дверной косяк. — «Болезнь? Приступ? Что это?», но на этот вопрос он не знал ответа, задыхаясь от жажды, которой не было. Внутри него бушевал настоящий пожар, который почему-то хотелось выплюнуть.

— Убей его! Джек Борода сказал не оставлять свидетелей! — переглянулись разбойники, направляясь к нему.

Как вдруг произошло нечто такое, чего не мог вообразить. Из-за плотных штор, хранивших молчание, появилось задранное до неприличия платье. Его придерживала одна рука, а вторая держала увесистый подсвечник. Босые ноги мягко крались по ковру, пока один из разбойников, заинтересовавшись дорогим пистолетом, наклонился, чтобы схватить его с пола, но тут же обрушился вниз от точного и мощного удара. Второй разбойник видимо давно знал своего товарища. И был уверен, что он не падает в обморок при виде красивых пистолетов. Поэтому резко обернулся, чтобы тут же упасть рядом с товарищем при виде красивого подсвечника. Он рассмотрел его так близко, как только мог.