Кристин Фихан - Пробуждение (ЛП)
В просторной кухне Мэгги нашла на небольшом холодильнике записку, написанную неразборчивым мужским почерком. В ней объяснялось, как работает свет, и где можно найти всё необходимое для первой ночи в фамильном доме. А также обнаружила оставленную для неё вазу со свежими фруктами и с удовольствием съела сочный манго, наслаждаясь ощущением, как сладкий сок смачивает пересохшее горло. Мысленно поблагодарив, коснулась больших витиеватых букв записки, лаская их подушечкой пальца, испытывая странное влечение к почерку. Она снова и снова вертела записку в руках, поднесла к носу, понюхала. И почувствовала его аромат! Брандта Толбета, человека, написавшего эту записку и жившего в доме.
Его запах пребывал повсюду. Брандт словно обволакивал её своим присутствием. Теперь, узнав о нём, Мэгги на каждом шагу находила признаки того, что он здесь жил.
Отполированное дерево и натертая до блеска плитка, а также понравившиеся ей произведения искусства должно быть его рук дело.
На следующий этаж вела широкая винтовая лестница. Вдоль неё на стенах висели потрясающие фотографии разнообразных диких существ. Снимки являли собой редкостное сокровище. Фотограф ухватил саму суть дикой природы. Необычные ракурсы животных в движении, красивые фото растений, крупные планы лепестков, покрытых росой. Уже зная, кто художник, Мэгги наклонилась ближе, чтобы разглядеть четверостишие в углу каждой работы. Чтение слов вызывало чувство, словно она нечаянно установила тесную связь с творцом. Каждое стихотворение написано витиеватым мужским небрежным почерком и передавало чувства: вдумчивые, красивые и даже романтические. Такие строки не мог написать никто другой, только он, Брандт Толбет, с душой поэта. Необычный человек, и она им уже была заинтригована.
Поднимаясь по лестнице, Мэгги снова глубоко втянула его аромат. Он словно принадлежал дому. Ей. Она им дышала. Таинственный Брандт Толбет. Потрясающий фотограф, мастер резьбы по дереву, любитель живой природы, поэт. Он казался знакомым, мужчиной, который разделял её увлечения.
Усталость буквально валила Мэгги с ног. Поднимаясь на второй этаж, она ощутила дискомфорт от мокрой и липкой кожи. Ей по вкусу оказалась спальня в конце коридора. Кровать словно манила, а заранее включенные потолочные вентиляторы обдували воздухом, к тому же здесь была отдельная просторная ванная комната.
Чтобы обозначить, что это её спальня, Мэгги положила сумки на комод. И вздрогнула, увидев в верхнем углу над кроватью глубокие следы от когтей. Не отводя взгляда от меток, отбросила в сторону рубашку цвета хаки и сняла влажную футболку. Какое же удовольствие избавиться от мокрой одежды!
Мэгги с облегчением вздохнула, стоя посереди комнаты в одних джинсах с низкой посадкой. Пропитанная влагой одежда прилипла к телу и вызывала странное впечатление, как будто что-то, дремлющее под кожей, на долю секунды зашевелилось, попыталось прорваться сквозь поры, а затем утихло. Оставив с ощущением зуда, чувствительным и очень раздражительным. Она потянула ноющие мышцы, затем распустила волосы, чтобы вымыть тяжелую массу в душе.
Следующими Мэгги скинула ботинки, затем носки. Сущий рай — почувствовать прохладу половиц босыми ногами. Так даже гораздо удобнее. Не торопясь, она осмотрела большую комнату. В просторной спальне с широкими балками почти отсутствовала мебель. По углам огромной кровати четыре столбика, возвышавшиеся до середины высоты комнаты и украшенные замысловатой резьбой. А несколько потолочных вентиляторов дарили желанную прохладу. Она ещё раз взглянула на странные метки от когтей и отвела взор, но затем, словно притянутая неведомой силой, снова на них посмотрела.
Мэгги пересекла комнату и взобралась на кровать, чтобы поближе их разглядеть, а затем, не удержавшись, к ним прикоснулась. Кончиками пальцев она провела по каждому следу. Когти когда-то глубоко погрузились в древесину, её искромсав. Сделал ли это в далёком прошлом домашний любимец? Или дикий зверь пометил свою территорию?
От этой непрошеной мысли Мэгги вздрогнула, а метки ожили, обжигая кончики пальцев. Отдёрнула руку. В удивлении посмотрев на обожжённые участки кожи и не увидев следов повреждений, она засунула пальцы в рот, языком успокаивая чувствительные нервные окончания.
Мэгги подошла к окну, которое казалось огромным и достаточно большим, чтобы при необходимости через него пролезть. Подобные окна присутствовали в каждой комнате, а за ними, снаружи, находился балкон. Железная сетка, защищающая окна, напоминала о дикой местности.
Мэгги стояла у окна, в замешательстве вглядываясь в ночь, на дождь и лес. Когда ветер усилился, листья на деревьях заколыхались, затанцевали. Сильно уставшая, она стала медленно снимать прилипшие к телу джинсы, влажные от тропического ливня. Мечтая принять душ, а потом лечь и уснуть. И вдоволь отоспаться. Не хотела думать о том, насколько дики окрестности, и насколько она изменилась в этой экзотической обстановке. Не желала знать, как знойный воздух и окружающая опасность влияет на плоть, на каждое нервное окончание, усиливая их чувствительность. Обнажённая, она стояла и смотрела в темноту, не в силах отвести взгляд.
В стекле, как в зеркале, Мэгги увидела своё отражение. И снова ощутила странную тяжесть и жжение, которые объединились с низменным и порочным, пульсируя и требуя облегчения. В этот раз даже сильнее, чем в прошлый; словно на неё накатила волна сексуального голода, завладела и потребовала удовлетворения. Мэгги наклонилась ближе к окну, осматривая себя. Кожа выглядела неповреждённой, гладкой и манящей.
У Брандта отняло дыхание, их разделяло лишь тонкое оконное стекло. Она была столь соблазнительна с невинными глазами, чувственным ртом. С телом, созданным для ласк и наслаждения. Для него. Сердце дико заколотилось, а плоть бросило в дрожь от предвкушения.
Брандт почти почувствовал мягкую и притягательную текстуру её кожи. И представил, как они сойдутся в неистовом пылу, в буре страсти и сильного желания. Когда Мэгги шевельнулась и предстала чарующим приглашением, налитые груди притянули жаркий взгляд. От едва заметного пота кожа блестела подобно лепесткам цветка после дождя. Он напряг мышцы, чтобы сдержаться, не запрыгнуть в окно и не облизать каждый сантиметр обнажённого тела. Брандт хотел сосать эти пышные груди, чувствовать, как жар окружает его. Жаждал глубоко в неё погрузиться. А сколько замыслов. Один эротичнее другого. И, глядя на неё, он поклялся их все реализовать. Притянутый видом наготы, Брандт прижался ближе к земле, глаза в темноте мерцали золотом.
Как ни странно, но Мэгги почувствовала устремленный на неё взор. Впечатление оказалось настолько сильным, что она шагнула ещё ближе к окну. Её терзали сомнения, будет ли какой-то человек стоять под ливнем на балконе, особенно с леопардом поблизости. Не покидало ощущение, что приехал возлюбленный и ждал. Хотел. Отчаянно в ней нуждался. Чувство настолько сильное, подавляющее, что, казалось, можно почуять, как его дикий голод стучал в голове, а взгляд ласкал каждый сантиметр тела.
