Целительница из другого мира - Лидия Андрианова
В кабинет отца вход для всех строго запрещен. Даже Нияру туда нельзя. Он это знает.
За это отец непременно накажет брата. А если Нияр еще что-то разобьет в кабинете, то ему совсем несдобровать.
На носочках, почти бесшумно, Ари приближается к кабинету отца и, чуть приоткрыв дверь, заглядывает внутрь.
Картина того, как братец тискает несопротивляющуюся служанку лет на пять старше самого Нияра, вызывает на лице девочки отвращение. Ари уже хочет закрыть дверь и уйти, когда слышит слова служанки.
– Ты обещал мне заплатить, – томным голосом произносит девушка, мешая брату залезть себе под платье.
– Заплачу… я заплачу… Потом, – тяжело дыша, отвечает братец. И нетерпеливо задирает подол служанке.
– Сначала деньги, а потом всё остальное, – настаивает девица. А затем ловко уворачивается от рук Нияра и отходит подальше.
Братцу такое поведение служанки не нравится. Он поджимает губы и, судя по выражению лица, собирается наговорить грубостей несговорчивой девице. Но не успевает. Служанка ловким быстрым движением расстегивает пуговицы на груди, и взору братца и маленькой Ари предстаёт внушительная грудь.
– Нравится? – с игривыми нотками спрашивает девица у поплывшего от открывшегося вида братца Ари. – Заплати, и это будет твоим, – соблазнительно проведя пальцем по груди, добавляет она.
У Нияра появляется такое дурацкое выражение лица, что Ари тихо фыркает.
Вот же болван!
– Сейчас… сейчас… – Нияр, словно завороженный, приближается к столу отца и начинает рыться в недрах ящика.
Он ищет деньги, понимает Ариелла. Деньги, чтобы заплатить за свои развлечения!
Братец ведь знает, что многие служанки, включая любимую няню Ари, не получают жалованье уже второй месяц. Так как он смеет брать без проса деньги у отца?!
У них и так трудности. Каждая монета на счету!
Это так возмущает девочку, что она, не сдержавшись, распахивает дверь кабинета и входит.
– Не смей рыться в столе отца! – громко и строго говорит ошеломлённо замершему братцу девушка.
Служанка, завидев дочь графа, тихо ойкает, оправляет на себе одежду и, проскользнув мимо Ари, сбегает из кабинета.
– Ты!! Как ты посмела сюда войти?! – побег служанки моментально приводит Нияра в бешенство. Он начинает кричать на сестру.
– Это кабинет отца. И тебе здесь тоже нельзя быть! Если папа узнает, тебе несдобровать, – упрямо отвечает Ари брату, гася в себе страх.
– Я наследник. Мне можно всё! А вот ты знай своё место! – надвигаясь на сестру, зло рычит Нияр. – Тебя здесь никто не любит. Ты никому не нужна. Отец тебя терпит из жалости. Если бы не его доброта, я бы давно выбросил тебя на улицу, где тебе и место!
Грубые слова брата больно жалят девочку. Ранят так глубоко, что становится трудно дышать.
– Это неправда… неправда. Ты все врешь! Ты злой! Отвратительный! – дрожащим от эмоций голосом кричит Ари.
– А ты рыжая, никому не нужная уродина! – с довольной улыбкой говорит Нияр, заметив застывшие слезы в глазах сестры. – Исчезни с моих глаз, пока не получила.
Ари сжимает кулачки, смотрит на брата с яростью, а после выбегает из кабинета.
Тем же вечером, когда отец возвращается домой, он вызывает Ариеллу к себе в кабинет.
Граф с порога обвиняет дочь в воровстве и даже не пытается выслушать ее сбивчивых оправданий. Ему достаточно слов находящегося там же Нияра, который с торжеством в глазах взирает на расстроенную сестру.
За воровство, в котором виновной граф считает дочь, он самолично высекает розгой Ари. И запрещает Алме в течение двух дней звать лекаря.
Двое суток малышка мучается от боли. И за двое суток она наконец смиряется и принимает, что граф Белфрад лишь на словах её отец. А на деле – совершенно чужой человек.
С тех пор Ариелла больше не питает ложных надежд. Никогда не привязывается ни к кому и ни к чему. Исключение – няня. Только благодаря её поддержке и заботе Ариелла держится так долго.
Мне очень жаль девушку, к которой судьба была столь неблагосклонна. Очень обидно за нее, за нас, ведь я тоже прожила все те ужасные несправедливые моменты вместе с Ари. Я видела собственными глазами скотское отношение отца и брата к ней.
Но если Ари это ранило и заставило закрыться в себе, страдать от боли и ненужности в одиночестве, то во мне проснулась холодная злость.
Черта с два я спустила бы такое отношение!
Родители за всю мою жизнь ни разу на меня руки не подняли. Да, отношения у нас не очень близкие, я ранний ребенок, мама родила меня, когда ей только восемнадцать исполнилось. Как итог, она была не готова к материнству. Ей хотелось реализовать себя в жизни, и большую часть детства я провела у бабушки с дедушкой. Лишь когда мне исполнилось одиннадцать, родители окончательно осели и остепенились. Забрали меня к себе, и мы стали семьей.
В моей душе есть на них обида. И порой в пылу эмоций я не раз указывала им на ошибки.
У Ари же совсем другая история. Её отец и брат – ужасные люди. Мне хватило всего пары воспоминаний Ариеллы, чтобы это понять.
Глава 5
Когда я вырываюсь из крепких объятий тьмы, поглотившей меня после череды долгих разрозненных воспоминаний Ариеллы, то оказываюсь совершенно одна в комнате.
Алма, которая, как я теперь знаю из воспоминаний Ари, является няней, отсутствует. В комнате царит полумрак. Единственный источник света – восковые свечи. Их всего пять штук, но света они дают достаточно, чтобы рассмотреть всё вокруг.
Первым делом я прислушиваюсь к себе. Отмечаю лишь легкую усталость и голод, в остальном же чувствую себя превосходно. Ничего не болит. Голова не шумит. В глазах не двоится.
Наблюдения радуют, теперь я могу спокойно обдумать ситуацию, в которой непонятно как оказалась.
Я каким-то невероятным мистическим образом оказалась в другом мире – это факт. Никаких сомнений. Воспоминания Ариеллы не могут быть плодом моего больного или травмированного лестницей воображения. Я бы просто не смогла такое придумать. Те чувства, что я
