ВалерьЯна для мертвеца - Анастасия Сиалана
– Какой договор? Я что-то обещала? – Мне стало плохо. Что еще я натворила за прошлую ночь, будучи не совсем в себе?
– Потом вспомнишь. Сейчас нам пора. Бегом в душ, кадет. Служба не ждет! – подгоняла меня брюнетка, изящно положив ладонь на руку с сумочкой.
Мне хватило всего нескольких минут, чтобы умыться, одеться и кое-как собрать волосы в гладкий пучок на затылке. После вчерашней прогулки и валяния по кладбищу волосы выглядели ужасно, но времени мыть голову у меня попросту не было. Пришлось импровизировать. Результат оказался очень даже приемлемым.
К началу церемонии мы все-таки успели. Странный бугай бандитской наружности подвез нас на магкаре, оставляя за собой ужасный след эктоплазмы. Эта старая рухлядь ни в жизнь не пройдет аттестацию по норме отходов для маг-транспорта. Однако пришлось смириться с нарушением закона в этот раз, ведь без магкара мне было не успеть к построению. Благодаря оперативности Валерии я даже заняла местечко всего в одном кадете от Роберта Хартни. Его сияющая улыбка мгновенно подняла мне настроение и приковала к себе взгляд.
Я не очень помню, о чем говорил ректор, поскольку была занята подсчетом веснушек на левой щеке красавчика, зато речь Гледшира врезалась мне в голову намертво. Глава департамента был не просто зол, когда произносил свою речь, он был в бешенстве. Его идеальное спокойствие и отточенная мимика ясно свидетельствовали об этом. Обычно Вольфган Гледшир порывист и резок в высказываниях, но в то утро он был крайне обходителен и вежлив.
– Я с огромной гордостью представляю будущих следователей, ― перешел к основной части мужчина. ― Роберт Хартни, Марик Ловски, Варий Смолл, Эндрю Веббер и… – Скулы на побелевшем от гнева лице проступили отчетливее, желваки свело в спазме – глава департамента не хотел произносить следующее имя, но ему пришлось.
– Яна Карли, – хрипло выдохнул мужчина, пытаясь испепелить меня взглядом холодных глаз. У Вольфгана Глэдшира, пожалуй, были самые красивые глаза, какие я когда-либо видела, но их цепкий взгляд пробирал до костей. Казалось, глава видел то, чего никто не мог. Не зря его уважали и боялись все сотрудники департамента.
– Поздравляю, кадеты, вы зачислены на практику в следственный департамент! – уже более торжественно завершил свою речь глава и спустился с кафедры, полностью игнорируя шепотки вокруг.
А переговаривались все, даже преподаватели. Фразы «она же женщина» и «Карли в следователи?» раздавались отовсюду. Мне стало до того неловко, что я ускользнула из шеренги, бросая затею остаться на празднование. Там меня не ждало ничего, кроме горы вопросов, тонны презрения и пропасти непонимания. Однако, несмотря на такое мрачное начало своей карьеры, я добилась места в следственном департаменте. Вспомнить бы еще как.
Кажется, в памяти всплывает бутыль «Троллегона» в моей руке, две полные рюмки на пустом столе и лисий взгляд Валерии из-под соболиных ресниц, который она почти незаметно бросала в мою сторону. А еще вечно маячит перед глазами сборка сизых отвратительных рюшечек на моих бедрах. Что же вчера произошло?
Глава 3. Валерия
– Мальчик, девочка, ма-а-альчик, – противно тянул Ричард, сцеживая по капле остатки виски в подставленный мной стакан.
Первую бутылку я давно приговорила, вот и вторая была на очереди. Почти полстакана удалось налить с помощью скрупулезности дворецкого. Этот хоть и был мертв, но никогда не мог оставить даже крошки на тарелке или каплю в бутылке. Поэтому я почти лежала на своем рабочем столе и с убийственным спокойствием ждала, когда очередная блажь моего слуги закончится.
– Де-е-евочка, ма-а-альчик… Все! У вас будет мальчик! – сообщил радостную новость Ричард и поставил пустую тару на пол возле моего стола.
– Скорее у меня будет цирроз, но поздравляю, он мужского пола, так что ты почти прав. – Я вяло улыбнулась мертвому и за два глотка опустошила стакан. Ричард тут же поник костями: плечи опустились, голова склонилась, и повисли руки. Не ожидал дворецкий, что полчаса на разливе закончатся секундой в моем рту.
– Не кисни, Ричард. Прорвемся! Сколько раз нас уже выселяли?
Я взяла в руку извещение от совета, где черным по желтому было написано, что в связи с отсутствием выплат по кредиту в течение года у меня забирают особняк. Это было третье письмо. В первых двух мне настоятельно рекомендовали погасить долг, а вот в последнем даже указали дату выселения. Если через три дня я не выплачу необходимую сумму королевскому банку, нас выселят.
– За последние пять лет, госпожа, нас пытались выселить более десяти раз, – послушно ответил на вопрос дворецкий.
– Хоть раз получилось? – пробурчала, сминая бумагу. Пальцы сами повернули ключ в замке выдвижного ящика и вытащили на свет бутылку настоящего «Троллегона».
– Один.
– Что? Я не помню такого, – возмутилась, но пыл быстро угас, когда горячительное оказалось в рюмке. Стакан давно был отодвинут на край заваленного будущими некрологами стола.
Как столько людей умудряется умирать в выходной?
– Этот раз и будет первым. Увы, но вам не найти достаточную сумму для погашения долга к среде. Пора принять тот факт, что нас всех вскоре ждет бродяжья жизнь. – Скелет тяжело вздохнул пустыми ребрами и смахнул со скулы воображаемую слезу. Он отличный актер.
– Они не посмеют меня выселить! Я столько всего сделала для Пятого края! Да мне поместье отписать должны в благодарность! – Я разошлась не на шутку. Кризис сильно давил на меня, и стоило признать, в такой плачевной ситуации я еще никогда не была.
– И вы раскроете себя? Сейчас? – он говорил удивленно, пусть внешне этого и не было видно.
Это привело меня в чувство. Это и рюмка самогона. Так всегда быстрее доходило.
– Нет, конечно. Не говори глупостей. Попытаюсь найти новое дело и подзаработать.
– У нас не было клиентов, кроме трупов, с прошлого года. Гледшир сумел всех убедить, что женщины абсолютно профнепригодны для службы следователем, детективом или сыщиком. Промыл мозги на высшем уровне, и вам, моя спивающаяся госпожа, этого уже не изменить. Кто доверит расследование дамочке средних лет с перегаром и без достойного послужного списка. Признайте, Вольфган вас сделал.
– Нужно было оторвать ему башку, когда была возможность, – зло усмехнулась и приложилась к бутылке. К темнейшим все!
В глубине души я понимала, что