Error - Игорь Владимирович Красовский
– Ну тогда вроде обошлось?
Она хмыкнула, подняла подол и показала сине-красные полосы по всей попе.
– Относительно. Благословление отцовским ремнем я получила по полной.
Я растерялся и спросил:
– Чем я могу помочь?
Мой дурацкий вопрос рассмешил ее до слез.
– Завтра родители уйдут, придешь кремом помажешь. Ты, кстати, насчет ритуала не переживай, самое страшное в нем моя мама тебе сама сделает, как-никак она у нас хирург. А сейчас пошли к нашим.
Я пришел домой, когда родители уже собирались спать и пили на кухне свой традиционный чай на ночь.
– Мама, папа, завтра нужно сватов заслать, – заявил я с порога, скидывая непослушные кроссовки.
Папа решил, что это очередная моя шутка, а вот мама сразу поняла, что нет, и застыла с ложкой варенья в руке, с которой капали на стол ярко-красные капли малинового сиропа. Папа, видя ее реакцию, кажется, тоже понял, что это не шутка, и сказал:
– Может, институт хоть вначале закончишь. Никуда она не денется, все равно каждый день видитесь.
– Я женюсь на Розе.
– Таак, – вступила в разговор мама, так и не съевши варенье, а бросив ложку с ним в чай. – А ее родители в курсе ваших грандиозных затей?
– Сын, ее отец – не простой человек, к нему так нельзя с бухты-барахты сватов слать, нужно с ним вначале встретиться, поговорить, я, конечно, схожу с ним потолкую по-соседски, но не думаю, что он согласится…
– Он сам мне сказал, чтобы завтра сватов вы прислали, – перебил я отца.
Мама догадалась, откуда причины моей спешки с женитьбой, и спросила:
– Вы что, того? А?
– Да, – смущаясь и краснея, ответил я.
– Значит, легких путей не ищем? – то ли спросила, то ли просто констатировала мама, отодвинув в сторону чашку с так и не выпитым чаем.
– Ну он-то как раз легко отделался, – сказал отец и полез в шкаф за вишневой настойкой.
– Мне тоже, – сказала ему мама.
От всего произошедшего я долго не мог спать и потому просто сидел в кресле, выключив свет. Пытаясь понять все то, что произошло в черном доме, и мои странные воспоминания девушки Ии. Все эти воспоминания были слишком реальны, все, ведь я помнил ее сидящей в этом кресле, лежащей на моей кровати и читающей книгу, помнил ее голос, смех и даже дыхание. Но не было ничего и никого в этом мире, что могло бы подтвердить ее существование, и это указывало только на то, что я сошел с ума. Но если я сошел с катушек, то почему она лишь в моих воспоминаниях, в воспоминаниях… Только я подумал об этом, как увидел, что Ия лежит в моей кровати и зовет к себе. Я послушно пошел и залез под одеяло и тут же почувствовал прохладу, Ия прижала меня к себе, ее холодные руки обхватили меня, и ледяной холод сковал мое тело.
– Пойдем, пойдем со мной, – нежно шептала она мне в ухо.
Я хотел выскочить из кровати, но мое тело настолько замерзло, что не могло пошевелиться, я попытался крикнуть, но ничего не получилось, челюсть не двигалась.
– Скажи только «да», и все мы уйдем с тобой из этого черного дома, – умоляла она, и я чувствовал, как холодные ледышки ее слез падали мне на лицо.
Я было уже попытался сказать «да», но почувствовал, как что-то горячее прикоснулось к моей голове, и тут же словно удар тока прошел по всему моему телу, я вздрогнул. Открыв глаза, понял, оказывается, я спал, но, когда я лег в постель, я абсолютно не помнил. Тело по-прежнему дрожало от холода.
– Тебя не дождешься, ждала, ждала, пришлось самой идти, – сказала Роза, положив баночку с кремом на стол, села рядом и засунула свои руки под мое одеяло
– Привеет! – сказал я дрожащим голосом.
– Да ты холодный, как ледышка. Как можно быть таким холодным в такую жару, – причитала Роза, забираясь ко мне. – Сейчас я согрею тебя.
От ее тепла и ласк мне стало намного лучше. И в этот момент я принял решение больше не пускать в свою голову никаких странных воспоминаний, никаких мыслей о черном доме и Ии. А чтобы мысли и воспоминания не приходили, надо что-то делать постоянно, что-то делать – работать. Я взял баночку с кремом и принялся мазать Розины синяки.
– Тебя снятся сны? – спросил я ее.
– Да, каждую ночь, и, чтобы запомнить их, сперва вспоминаю, а потом открываю глаза.
– Значит, чтобы не помнить, надо вставать сразу! – чуть ли не крича выпалил я.
Роза повернулась и посмотрела на меня:
– Ну и чудной же мне достался.
Через два месяца, к большому удивлению всех тех, кто не был в курсе, состоялась наша с Розой свадьба. А еще через два месяца мы с ней уехали в столицу, куда пригласил нас ее дядя, имеющий хорошую должность и связи в столичных кругах. Правило вставать рано без всяких утренних нег в постели и постоянная активность настолько прочно вошли в мою жизнь и так изменили меня, что я сам себя не узнавал. Нам удалось переводом перевестись на третий курс института, еще через год нам каким-то образом благодаря ее отцу и дяде дали новую квартиру. Через три года у нас родилась дочь Кристина, потом хорошая работа на ведущем предприятии. Не жизнь, а мечта обывателя, и все шло гладко, и все давалось само, я готов был прожить так всю жизнь. Главное, не давать себе расслабиться, а то придут воспоминания.
Но тут началось.
Видения.
Ни с того ни с сего я вдруг среди белого дня обнаруживал, что нахожусь в одной из комнат черного дома, или среди улицы я видел призрак девушки Ии, который звал за собой, и с тем, что волей-неволей постоянно думал только об этой маленькой щуплой девушке, которая попала из-за меня в беду. Если я самостоятельно справился со снами, заставив их замолчать, то с такими видениями в одиночку я справиться уже не мог. Пришлось все рассказать Розе. Она довольно серьезно отнеслась к моей проблеме, сама проштудировала море литературы по психологии и психиатрии, искала способы помочь мне и поддерживала меня в особо тяжелые моменты жизни, когда я даже не мог выйти из дома. В конце концов она вышла на очень известного психотерапевта, который смог избавить меня от этого странного наваждения.
– Эта девушка – персонификация защитного механизма твоей психики, который оказался в стрессовой ситуации, вызванной самовнушением о том, что тебя ждет в том доме. Твои сны были слишком опасны для твоей психики, и вот подсознание создало Ию. Но теперь она уже не нужна, как, например, лодка, когда ты уже переплыл реку. Но твоя
