Его покорная невеста (СИ) - Щабельник Виктория "Тера"

— Если вас так не устраивает император, виконт Симз, возможно, стоит объявить об этом открыто, вызвать его на бой чести, убить и стать императором самому?

Судя по всему, собеседник братьев слегка стушевался, а после снова заговорил с легкой обидой и неприязнью:

— Вы пожалеете о вашем отказе, — экран погас, а Кайден обернулся ко мне с кривой усмешкой.

— Любопытная девочка. А должна еще спать. Как ты?

— Выспалась. Здорова. Где мы?

— На нашем челноке до этого момента, считавшимся невидимкой. Но, как видишь, тот кто хочет, найдет даже маленькую девочку в бескрайнем космосе.

— Есть хочешь? — поинтересовался Горан, вставая и направляясь к пищевому блоку. — Для ускоренной регенерации нужны силы. Иначе вся работа целителя насмарку.

— Хочу, — как-то рассеянно произнесла, и стянула воротник на шее. Мокрые волосы стекали по блузке, делая ее слегка облегающей в районе груди, приводя меня в смущение. Нет, во взглядах обоих мужчин не было ничего оскорбительного. Напротив, они почти меня не замечали, смотрели вскользь, и говорили только по делу. Но ничего не могла поделать с ощущением, что нужно держаться от них подальше, если не хочу усложнить себе жизнь. Почему? Не понимаю. Да сейчас и не способна понять. От них зависит моя жизнь, я им доверяю, они уже доказали, что готовы пожертвовать ради меня собой. Тогда почему внутренний голос настойчиво советует бежать отсюда без оглядки?

Здесь и сейчас я впервые смогла толком рассмотреть своих спасителей — избавившись от скрывавших лица масок, и смыв кровь братья оказались очень похожи друг на друга. Их отличала лишь манера разговора и взгляд. Мне казалось, что взгляд Горана мягче, светлее, чем тяжелый давящий взгляд брата. Возможно, сказывались его способности к целительству, Много лет назад, когда магия исцеления не была такой редкостью, целители были не способны причинять вред.

— Приятного аппетита, — мужчина протянул мне небольшой сверток с сухим пайком, какие обычно выдают солдатам, — гадость редкая, но все пропорции витаминов соблюдены.

— Спасибо, — я взяла сверток, покрутила его в руках, посмотрела на Горана, тот, словно поняв мое затруднение, взял свой, ловко его разорвал и впился крепкими зубами в нечто серого цвета, по виду больше напоминавшее булыжник.

Я последовала его примеру, понимая, что мечтать об обеде из трех блюд и десерте было бы глупо. Но жевать этот булыжник оказалось легко. И добавки совершенно не хотелось.

— Сколько я спала? — спросила, тщательно пережевав и сглотнув. В свертке оставалось еще больше половины.

— Двое суток. Немного времени им потребовалось, чтобы выследить нас в космосе.

— Неудивительно. Им известна наша конечная цель, — Кайден кивнул на экран, — приближаются. Горан, уведи леди в ее каюту, пристегни и запри так, чтобы она не смогла оттуда выбраться. Будем уходить в гипер.

— Ты же понимаешь, что нас будут ждать, — Кайден промолчал, что-то с бешеной скоростью набирая на пульте управления. Мне хотелось остаться, чтобы видеть все. Что происходит, но я понимала — мое присутствие будет лишь отвлекать. Поэтому ничего не возразив, послушно позволила Горану отконвоировать себя в уже знакомую каюту.

— Прости, но Кайден прав — тебя лучше пристегнуть, чтобы избежать ненужных травм.

— Если так надо, — я устроилась на выдвижной полке, Горан опустился рядом, привстав на одно колено и нависая надо мной. Подтянул и застегнул широкие ремни, фиксирующие меня в одном положении. Его руки задержались на моей талии, всего на миг, но мне показалось, что его кожа пылает. Я судорожно сглотнула, тут же подняв глаза на Горана. Он смотрел на меня, пристально, изучающе. Взгляд резко потемнел, сделавшись чернее ночи. Воздух словно сгустился от напряжения, стало тяжело дышать. Его рука медленно, как-то нерешительно потянулась к верхней пуговичке на моей блузке. Будто в каком-то сонном мареве пальцы проворно расстегнули и опустили ворот блузки вниз. Всей кожей ощутила обжигающее прикосновение его пальцев, которые замерли на рубце, еще недавно бывшем раной. Время словно остановилось, мы замерли в полной тишине, когда до меня донесся тихий выдох Горана. Его пальцы дрогнули и сжались в кулак. Он резко встал и вышел, заперев за собой дверь каюты. А я осталась лежать, пристегнутая, растерянная и неспособная сама себе ответить на вопросы, роем возникшие в моей голове.

Глава 4

Свет безостановочно мигал, стены, и пол в каюте угрожающе вибрировали. Перегрузка казалась чудовищной. Я боролась с подступающей дурнотой, пытаясь себя успокоить и положиться на мужчин, которые уже спасли мою жизнь. И старалась не думать о том, что они также смертны и достаточно лишь одного удачного выстрела, чтобы распылить нас всех на атомы космической пыли.

В какой-то момент я отключилась. Нет, это был не сон, не обморок, а что-то между. Наверное, сказывалось ранение и ускоренная вмешательством Горана регенерация. Я снова оказалась в больнице, прикованная к больничной койке. Все тело казалось одной сплошной раной, а я все время звала папу. Мне казалось, что если я буду его звать достаточно громко, он услышит меня и вернется. И все снова будет как раньше. А, сквозь боль и бред почувствовала присутствие своей мамы, ее тихий успокаивающий голос. Холод, который едва не отнял меня у нее, шепот, пробирающий до костей, страх, заползающий в самые отдаленные участки сознания, а затем я словно ожила. Точнее, я все еще напоминала криво сшитый, несвежий труп из старых, доколониальных легенд, чувствовала боль, несмотря на часы, проведенные в регенераторе. Но в тот момент, когда я однажды ночью открыла глаза в пустой палате, замерзая от холода, изнывая от жажды и тупой боли, разливающийся по всему телу, а поняла, что буду жить. Откуда такая уверенность? Не знаю. Врачи назвали это настоящим чудом. К слову, чудом же они считали, что я вообще была способна мыслить, отвечать на вопросы и не ходить под себя. После я сделала новый прорыв и начала шевелить конечностями и пытаться встать. Через три месяца я пересела в кресло на колесах и вполне шустро передвигалась по больничным коридорам. Именно тогда мама решила забрать меня из больницы домой, чтобы в родных стенах я смогла окончательно исцелиться.

То, что папе выжить не удалось, я поняла почти сразу же, едва очнулась и начала что-то соображать. Там же узнала, что это было покушение, и кружение нашей яхты кто-то подстроил. Обвиняли синдикат, обосновавшийся на одной из лун нашей планеты, но доказательств не было. Мама все свое внимание и заботу отдавала мне. Она консультировалась с лучшими физиотерапевтами, ортопедами. Делала все, чтобы поставить меня на ноги. А я, сосредоточившись на своих проблемах, упустила момент, когда мамино здоровье пошатнулось. Слишком много испытаний выпало на ее долю. Она всегда улыбалась и никогда ни на что не жаловалась. Лишь в ее глазах навсегда застыла печаль, мелкие морщинки стали заметнее. Он была со мной, пока я не могла ходить, радовалась моим первым шагам, вместе со мной плача от боли и радости, когда эти шаги были сделаны. Она же нашла старого мастера давно забытого учения и попросила его помочь тренировать мое тело, подготавливать его к нагрузкам. Мастер сделал даже больше того, на что я могла рассчитывать. Старый Чен, на заре юности прошедший посвящение в одном из провинциальных храмов, и ставший свидетелем его уничтожения, согласился приехать к нам, чтобы дожить оставшееся ему время в покое и тишине. Каждый из нас получал что хотел, и за те годы, что он был моим учителем, я многого добилась. Мастер Чен ушел из жизни незадолго до маминой смерти. И после приезда дядюшки с его семейством у меня не был никого, с кем бы я могла разделить свое горе, почувствовать, что я не одна в этом мире. Я ощущала себя виноватой в том, что не уделяла маме больше внимания, не поняла вовремя, что ее болезнь достаточно серьезна. Потом, верно подгадав время, появился Мика, когда-то поселившийся на планете вместе с отцом. Он рассказывал об их бурной молодости и совместных невероятных приключениях, которые им довелось пережить. Наверное, именно его доброе отношение и рассказы о родном человеке, искреннее сочувствие стало причиной моего полного доверия. Мне нужен был кто-то рядом, и этот кто-то нашелся без труда. И я ни о чем не подозревала, пока тот, кого бы я мечтала называть родным дядюшкой не вознамерился отрезать мне кисть и выколоть глаз, чтобы заполучить отцовские деньги в одном из банков, обслуживающий контрабандистов, наемников, киллеров и некоторых представителей мафиозных семей. Невзирая на специфику своих вкладчиков, банк всегда гарантировал выплату вкладов при соблюдении определенных условий.