Дом из воска и стекла (СИ) - Бреннер Марина

И, через некоторое время Лайса уже расположилась на неудобном стуле в уже знакомом ей кабинете.

Врач оказалась пожилой и незнакомой. Женщина была рослая, короткостриженная и мощная, как мужчина. Темно — зеленый форменный брючный костюм крепко обтягивал объемные бедра и тугой живот.

— Сэйта Канц! — торжественно начала она, усевшись в хрустящее кресло — Должна вам сказать все сразу, без обиняков. Поскольку вы просрочили оплату по уходу, мы вынуждены были временно перевести вашу сестру в блог Г. Разумеется, перемещение отрицательно сказалось на ее состоянии, а оно и без того нестабильно… Впредь потрудитесь вносить деньги вовремя.

— Но я… — замялась было Лайса, но тут же была остановлена жестом руки доктора.

— Сейчас все, как и было, больная возвращена в привычные для нее условия. Анета получает то лечение и те препараты, какие ей были назначены и положены изначально. Ваша оплата опоздала не намного, все могло закончиться плачевно, но… Вы успели. Средства поступили на счет. Теперь волноваться не о чем.

Лайсу прошиб холодный пот. Какие средства? Откуда? Прав на дотацию от Правительства Анета не имеет. Дотация сдулась как раз в тот момент, когда Анете Канц исполнилось шестнадцать, а Лайсе восемнадцать… Дееспособный возраст опекуна, в этом случае — старшей сестры, Лайсы Канц. А Правительство умывает руки.

Ерунда какая — то… "Средства поступили". Откуда они поступили, если деньги сейчас лежат у нее в сумке?!

— Это какая — то ошибка. — твердо сказала девушка — Я не вносила денег. У меня их не было… Ну на тот момент, не было. Я лишилась работы, произошло много всего… Я как раз и ехала оплатить! А вы говорите… внесено. Это ошибка, сэйта…

Доктор улыбнулась:

— Сэйта Брис Тарр. Значит, вам кто — то помог, Лайса. Что же вы так пугаетесь?! Ведь это хорошо! Сами подумайте — платный уход лучше бесплатного, верно? Тем более, с диагнозом Анеты… Неусыпный контроль ей просто необходим. Вы знаете сами…

О, она знала! Знала, как никто! Каждый раз думая об этом, Лайса малодушно проклинала родителей. Мать, в основном… Если б ей не приспичило беременной бухать и курить садж, как проклятой, так и Анета не родилась бы такой. Такой, какой место только в заведениях, подобных этому. Вот ей, Лайсе, повезло больше — когда мать носила ее, то еще не злоупотребляла так… Старшая Канц вообще везучая. И живучая, как выяснялось позже, с каждым днем.

— Можно мне с ней увидеться, сэйта Тарр? — девушка привстала со стула — Хоть на минутку! Ну втихушку, тайно. Чтоб никто не знал!

Доктор положила на стол обе руки, ладонями вниз.

— Двести. — сказала она коротко.

И, через время и еще пару сотен, сунутых в потные руки санитаров, Лайса оказалась в маленьком зальчике, предназначенном для отдыха пациентов блока В. Зарешеченном, душном и пыльном.

И более не было места ей роднее, чем эта почти тюремная клетка, потому — что через минуту Лайса уже обнимала сестру.

— Пииишлааа, — ныла Анета на одной ноте, потираясь коротко стриженной головой об обтянутое фиолетовым трикотажем плечо сестры — Ты пиииишлаааа! Айсаааа…

Лайса уткнулась в худое плечо пациентки блока В. "Платного" блока. Блока, где не бьют. Блока, где кормят приличной пищей, а не помоями. Блока для "неблагонадежных", но платежеспособных пациентов.

— Пришла, конечно, Анета! Куда ж я денусь…

Подошедший санитар, крепкий и коренастый, проверил крепления наручников на запястьях пациентки.

— Полчаса, — сказал он — И осторожней, сэйта! Она агрессивна, нестабильна и может быть опасна. Пару раз пыталась бежать…

Лайса кивнула, укачивая все еще ноющую Анету, как маленькую.

Бежать. Куда? Разве что только по кругу…

__________________________________________________________________

*Сэйта — обращение к женщине.



Глава 6

Тирон нервничал. Обычно, когда люди нервничают, они ходят из угла в угол, много говорят или много курят. Некоторые молчат, скрипят зубами или крутят что — нибудь в руках. Некоторые стучат пальцами по столу, или срываются на тех, кто подвернется под руку, включая детей и домашних животных.

Сэттар Дэннис же просто стоял, заложив руки за спину и смотрел в окно допросного кабинета. За ним не было видно ничего — стекло было аккуратно заклеено полупрозрачной пленкой. Это являлось вынужденной мерой — в это время суток, с этой стороны здания Ортан палил так, что "хоть яичницу жарь", как любил говорить напарник Шерзан. Пленка хорошо спасала от жары, в отличии от небольшого вентилятора, который, с усилием работая лопастями, гонял по помещению тяжелый, пахнущий казенщиной и пОтом воздух.

Тирон вздохнул и пошевелил пальцами. Рация, зажатая в руке, отозвалась тонкой вибрацией включенной сети. "Тин — тин — тин" — пропел прибор. Это означало, что ему требуется подзарядка.

Сэттар звонил Лайсе пятнадцать минут назад. До этих пятнадцати минут еще пятнадцать. И так — много раз. Девушка не ответила на вызов ни тогда, ни еще раньше. Либо молчала специально, либо просто не слышала по невнимательности.

Ни о чем плохом Тирон думать не хотел. Однако же черные мысли уже вползли в черепную коробку червями, поражая разум дурманом и ядом сомнений.

"Шляется," — шептали они — "Нарядилась в свои дурацкие штаны, размазала морду и шляется по Элиону с подругами. Курит садж и ржет, как ударенная лошадь…"

Да, наверное, так и есть… Шляется в дурацких штанах, с дурацкими подругами, по дурацким улицам. И ржет. Над ним, дураком.

Как — то он подслушал разговор любовницы с одной из ее шлюх — наперстниц, Тиной, кажется. Дура Лайса трещала по рации в ванной, включив воду и полагая, что Дэннис ничего не слышит. Сэттар же, уютно устроившись в низком кресле и зажав в руке параллельный прибор, выслушал все от начала до конца.

— Да он неплохой оказался! — верещала Лайса в трубку — Не, не бьет! Только вот спать с ним… Мне не нравится. Херня какая — то. Че? Че, че ты говоришь? Ну да… потерпеть можно, Тина. Стерпеть можно все…

Стерпеть можно все, сладкая. В этом ты права… Вот и потерпишь. За кормушку и тепло. Все потерпишь. Даже его — старого и страшного, как грех!

Возможно, будь он моложе и с нормальной мордой, можно было развесить уши, написать стишки, подарить цветочки и громадную плюшевую игрушку. Например, какого — нибудь зверя идиотской раскраски, с дебильной улыбкой во всю ряху и коробкой конфет в форме сердечка, зажатой в уродливых, мягких лапах. Встать на одно колено и, вручив этот бред, ждать. Ждать и дождаться ответа, согласных хиханек и довольного румянца во все щеки.

Будь он моложе, так не пришлось бы ему трахать ее здесь… В этом кабинете, на этом столе, грозя тюрьмой и карами небесными.

Будь он моложе, не пришлось бы, выдрав из — под подкладки сумки пластиковый квадратик желтого цвета, вбивать номер в поисковик… А потом, приехав в психушку, заставить местных светил медицины выполнить его требования: переместить тощую, почти наголо обритую девчонку с торчащими ушами и разодранными в кровь щеками, в более комфортабельные условия. И пригрозить. И погасить долг. И заплатить вперед. Получить клятвенные заверения, что такого безобразия больше не повторится.