Собрать мозаику (СИ) - Палей Натали

— Господин Стефанович, — нерешительно обратилась к мужчине сестра. — Несмотря на приказ господина министра не избивать военнопленных, вылечить тех, кто остался жив, чтобы они могли работать на благо империи Марилии, встречаются отчаянные, которые нарушают приказ и пытаются добить военнопленных.

— Кто?! Как?! — бешено прорычал Стефанович.

— Я не знаю, кто, — несчастно призналась женщина. — Но вчера я зашла в палату, и все приборы жизнеобеспечения пациентки были отключены. И это уже третий раз за две недели. Я сказала господину Йовичу, и он выставил караульных, но я все равно боюсь, потому что даже с ними…

Стефанович резко и жестко произнес:

— Военный министр поручил лично мне курировать вопрос о выздоровлении военнопленных. Кто эта женщина? За ней и еще несколькими пленными поручил особенно наблюдать. Но я не совсем понимаю, почему именно ее хотят убить? Вы что-нибудь знаете?

— Вам не сказали, атер Стефанович? — искренне удивилась женщина.

— Нет, я только прибыл, — раздраженно ответил он, — дядю не видел, получил от него короткий письменный приказ и решил, не теряя времени, ознакомиться с ситуацией. Господин Йович сейчас на операции. Так что, нет, я пока ничего не знаю. Только неприятно шокирован увиденным, — зло процедил он последние слова.

— Эта девушка из «зеленых лучей». Та отчаянная зарданка, которая была магом земли, — с паузами тихо произнесла сестра. — Лера Лорианна Тубертон.

— Зеленый луч? — тут же потрясенно выдохнул мужчина. — Лорианна Тубертон? Сестра, может быть, вы хотели сказать «Лорианна Стенфилд»? — голос атера дрогнул.

— Нет, уважаемый атер, это лера Тубертон, — уверенно ответила сестра.

Я уже устала их слушать, но тут услышала совсем рядом, прямо над собой, тихий, потрясенный голос:

— Лори?! — свежее приятное дыхание ощутила на лице. — Это ты, Лори?! Ты?! — последовало долгое молчание. — Лорианна… — недоверчиво выдохнул мужчина.

— Она, может быть, и слышит вас, господин Стефанович, но уже больше месяца в таком неподвижном состоянии и не разговаривает. Только по приборам и легкому дыханию можно определить, что она еще жива, — мягко произнесла сестра Таисия. — Вы знаете ее? — недоуменный женский шепот рядом.

Дыхание мужчины стало надрывным и хриплым. Тяжелым.

— Я не могу понять. Она… вся… Ее же не узнать. Святые небеса! Что они сделали с тобой, девочка моя, — простонал странный Стефанович.

Показалось, что он еле коснулся моего лица. Появились странные звуки: то ли он стал задыхаться, то ли пытался сдержать рыдания.

— Господин Стефанович, вам плохо? — испугалась женщина. — Я сейчас… Вот капли.

«Кто такая Лори? — мелькнула безразличная мысль. — И почему этот незнакомый человек рыдает?»

Поняв, что слишком устала и мне все равно, почему незнакомец потрясен и расстроен, я ушла туда, где было спокойно и хорошо, и откуда постоянно меня выгоняла разноликая женщина с золотыми холодными глазами.

— Лера Тубертон, сегодня три тысячи двести первый год. На улице светит солнце и достаточно тепло. Война еще не окончена, но, по всей видимости, идёт к завершению. Мы находимся в госпитале для военнопленных. Уже почти два месяца вы лежите в этой палате на территории Зарданского округа вашей империи, в поместье одного аристократа. Он бежал из дома и оставил его марилийским солдатам. Что же ещё вам рассказать? Я — сестра ордена Трилистника. Ухаживаю за вами. Вы слышите меня, лера Тубертон? Я разговариваю с вами уже два месяца, но вы не приходите в себя. Но я уверена, что вы все слышите. Не уходите за грань, лера. Вас можно спасти, можно вылечить. Это будет очень долго и трудно, но возможно. Вы слушаете меня, лера Тубертон? Это возможно! Вспомните тех, ради кого вам стоит бороться, — монотонно звучал спокойный и уже знакомый голос.

Вспомнить тех, ради кого стоит бороться?

Но я ничего и никого не помнила.

Кто я? И что со мной произошло?

— Вас зовут Лорианна. У вас очень красивое имя. Лера Лорианна Тубертон. Вы графиня в Тангрии. Я мало что о вас знаю, но не хочу, чтобы вы умирали. Вы слышите меня? Такие женщины, как вы, должны жить, чтобы учить других смелости, отваге и любви к своей империи. Я совсем не осуждаю вас за то, что вы делали, хотя я — подданная Марилии, потому что… — женщина осеклась и замолчала, будто ей тяжело дальше говорить.

— Потому что вы просто защищали свою Землю, на которой родились и выросли. Вы не могли иначе поступить. Вы слышите меня? Пожалуйста, не уходите за грань, возвращайтесь. Вы должны жить!

Мне показалось или эта женщина плакала?

Из-за меня?

— Пожалуйста, лера Тубертон, не умирайте. Вы так молоды еще. Вы должны жить.

Глава 3.

Не знаю, сколько прошло времени с моего последнего прихода в сознание, но однажды я поняла, что стала осознавать себя. Осознавать то, что постоянная изматывающая боль отступила, что я не могу пошевелиться, потому что руки и ноги растопырены по сторонам и привязаны к твердым пластинам, что я — перевязанная с ног до головы — лежу на узкой жесткой койке, и ко мне подключены многочисленные трубки, что глаза понемногу стали открываться, хотя пока перед ними стояла мутная пелена. И, наконец, осознавать, что я перестала находиться вечно на грани между жизнью и смертью.

Я открыла глаза и сощурилась. Вокруг одни белые стены, от чего сразу закружилась голова. В стороне заметила неясные очертания женского силуэта в белом платье и с белым платком на голове. Женщина стояла вполоборота и смотрела на показания аппарата, стоящего недалеко от кровати.

— Что со мной? — тихо спросила я у незнакомки.

Голос прозвучал как тихий шелест осенних листьев.

— Лера Тубертон, вы опять все забыли? — женщина резко обернулась, подошла и стала обеспокоенно всматриваться в мои глаза. — Ничего не помните, хотя бы из того, что я рассказала вчера, позавчера? Совсем ничего? — голос был полон еле сдерживаемого разочарования.

И странно знакомым.

— Разве мы разговаривали вчера? — с недоверием медленно спросила я шепотом, силясь вспомнить. — Я не помню вас… хотя голос кажется мне знакомым.

Женщина тяжело вздохнула и присела рядом на стул. С жалостью и состраданием посмотрела на меня. По крайней мере, я что-то такое почувствовала.

Я силилась рассмотреть ее сквозь щель между опухшими веками, но все также видела только мутный силуэт с неясными чертами лица.

— Мы разговаривали с вами не только вчера, лера. Уже два месяца разговариваем. Хотя о чем я? — печально усмехнулась она. — Это я разговариваю с вами уже больше двух месяцев каждый день, а вы совсем недавно стали немного отвечать и задавать вопросы.

— Кто вы? — удивленно прошептала я.

— Я — сестра милосердия из Межземельного ордена Трилистника. Каждый раз я даю вам немного информации, но, похоже, что пока вы не можете ничего запомнить.

— Почему? — тихо прошелестел мой голос, который я сама еле услышала.

— Потому что у вас тяжелейшее сотрясение головного мозга и, как следствие, полная потеря памяти, — сдержанно ответила сестра, и мне показалось, что она рассержена.

На кого? На меня?

— Что со мной случилось? — неуверенно спросила я, боясь услышать ответ.

Женщина некоторое время молчала.

— Мы сейчас находимся в госпитале для военнопленных, в городе Турон Зарданского округа в империи Тангрия. Вы — военнопленная, подданная империи Тангрия. Я — подданная империи Марилия, и одновременно сестра милосердия, ухаживаю за вами. Между нашими империями уже больше года идет война. Вас взяли в плен четыре месяца назад, больше двух месяцев вы находитесь в госпитале.