Дитя скорби (СИ) - Дарова Мара

На несколько минут в комнате повисла гнетущая тишина.

- Айнон, - вздохнула я. - Ты ведь теперь выполняешь мои приказы?

- Да, моя госпожа!

- Тогда вот тебе первый приказ: не называй меня «моя госпожа»! Зови просто Ниэнель! -если настоящего имени вспомнить не могу, пусть будет это.

Я внимательно посмотрела на капитана, стараясь заглянуть ему прямо в глаза.

- Можешь для удобства добавлять "элетт", если пожелаешь, - продолжила я. Слава богам, терминология у них тут не сложная.

- Но... - начал было Айнон.

- И своим десяти подчиненным передай, чтоб никаких «моя госпожа» я не слышала, -перебила я эльфа.

Мало мне быть эльфом, так еще и «госпожа»! Это очевидно бредовое обращение смущало и раздражало.

- Хорошо, - он был удивлен, но, кажется, приятно.

Айнон смотрел на меня, будто чего-то ждал. Вспомнив, что выгляжу, как помойная кошка, я смущенно отвела глаза, стараясь скрыться от его взгляда. Взор мой скользнул по кровати. В душе зашевелилась знакомая тревога, вызванная воспоминанием о ночном кошмаре. Я ощутила, как липкий страх сжимает мое сердце холодными пальцами. Как понять, что значит это видение? Неужели я действительно превращусь во вместилище всепоглощающей ненависти и, воспылав жаждой убийства, занесу кинжал над Витэаном, который, может быть, не самый милый эльф, но который, надо признать, радушно принял меня в своих владениях?

- Я могу идти? - вопрос Айнона заставил меня вырваться из объятий тревожных дум. Конечно, эльф ждал, пока я отпущу его, не смея уйти без позволения.

- Да-да. - рассеянно ответила я.

Развернувшись, капитан стражи направился к выходу.

Кто я? Могу ли я быть убийцей? Занести кинжал и вогнать его в тело... Смогу? Смогу... Смогу!

- Айнон! - окрикнула я эльфа, когда тот уже взялся за дверную ручку. - У меня будет и второй приказ для тебя, - голос мой звучал как-то хрипло и натужно. - Если когда-нибудь, хоть на секунду тебе покажется, что я могу причинить вред тауру. Или аранену. Немедля закуй меня в кандалы и запри в самой глубокой и темной камере казематов! А если не удастся, воспользуйся своим мечом.

Серые глаза Айнона потемнели, красивые брови, хмурясь, сошлись к переносице. Я уже насторожилась, ожидая, что начнутся вопросы, но их не последовало.

- Как прикажешь, Ниэнель, - эти слова из уст Айнона прозвучали словно «клянусь».

- Иди, - выдохнув и старательно натягивая вымученную улыбку, распорядилась я. - И впусти, наконец, эту бедную эльфийку, которая там в гостиной.

Как только хрупкая эльфийка переступила порог, сразу превратилась в настоящий огненнорыжий ураган. Вначале она тараторила какие-то извинения, прося меня поторопиться, дескать, мы жутко опаздываем, и тоже звала меня госпожой. Услышав запрет на такое наименование моей скромной персоны, вспыхнула жизнерадостностью и стала суетиться в два раза больше.

Оказалась, что она приставлена ко мне камеристкой, и пришла, чтобы помочь собраться, потому как я должна явиться к завтраку. Как-то о еде я вообще забыла. Из-за пережитого -аппетита не было, и голод не мучил совершенно. Не слушая моих отговорок, Иримэль (так представилась эльфийка), потащила меня в купальню, которая оказалась за одной из имеющейся в спальне дверей, объясняя на ходу, что на завтраке непременно присутствует вся дворцовая знать во главе с самим тауром, и уважительной причиной для неявки может являться, разве что, смерть.

Я даже понять ничего не успела, как уже оказалась, в чем мать родила, погруженной в полную горячей воды каменную ванну и с намыленной головой, параллельно выслушивала сокрушения Иримэль о состоянии моих волос. Я еще не оправилась от первого шока, как камеристка усадила меня около будуара, одев в домашнее платье (хотя я бы сказала, что это просто красиво расшитый халат), и принялась тщательно расчесывать волосы. Приказав сидеть и ничего не трогать, она исчезла в гостиной и вернулась оттуда с двумя платьями (очевидно, где-то там есть шкаф или гардеробная, которых я не приметила).

- Голубое или зеленое? - спросила она.

- Ам. Э... - только и смогла промычать я, пребывая в состоянии абсолютного обалдения.

- Значит, голубое! - вынесла вердикт Иримэль.

Уже через три минуты эльфийка облачила меня в это длинное платье с расклешенными рукавами и замысловатой серебристой вышивкой по подолу, затянула шнуровку, заставляя платье сесть по фигуре. Затем подоспела и обувь. И наконец, причитая, что волосы мои не успевают просохнуть как следует, все же собрала их в какую-то мало-мальски приличную, на ее взгляд, прическу.

- Ну вот, - произнесла она, подводя меня к ростовому зеркалу. - Не идеально, но все, что успели!

Из зеркала на меня смотрела настоящая эльфийка. Видимо, помимо заострившихся ушей, внешность моя претерпела еще какие-то неявные, но серьезные изменения. Я вся словно наполнилась чем-то волшебным, как истинное дитя Дивного народа. Блики света танцевали на темно-каштановых прядях волос, а в янтарно-карих глазах горели огоньки, будто кто-то зажег там свечу.

Я и не я! Как чудно! Не давая толком перевести дух, Иримэль вывела меня в гостиную, где нас ждал Айнон.

- Я провожу в обеденный зал, - пояснил он.

Мой провожатый явно нервничал и шаг по каменным коридорам так быстро, что я едва за ним поспевала. На мой вопрос о том, почему мы так торопимся, пояснил, что опаздывать к завтраку у таура никак нельзя, ибо его сиятельное величество разгневается, а это сулит неприятности и мне, и ему. Мне хотелось оглядеться, запомнить дорогу, но я не успевала. Когда Айнон перешел на бег и попросил не отставать, пришло осознание, что опаздывать, видимо, действительно никак нельзя. В итоге, запыхавшиеся, мы оказались у высоких витражных дверей. Распахнув их, капитан поклонился и пропустил меня вперед, а стоило мне переступить порог, плотно закрыл двери за моей спиной. Вот дает! А дальше-то мне куда?

Глава 8

Я оказалась в зале, высеченном прямо в недрах горы. Сверху сквозь многочисленные, проложенные в породе шахты косыми лучами проникали теплые, солнечные лучи, наполняя пространство причудливо-сказочным сплетением света и теней. Потолок был столь высок, что не различался среди солнечных столбов. Прямо напротив меня, у дальней стены, на небольшом возвышении стоял внушительный стол, за которым на массивном, глубоком, обитом красной материей кресле, больше напоминающем трон с высокой спинкой, сидел Витэан. Король, повернувшись вполоборота и чуть наклонившись, о чем-то тихо беседовал с эльфом, пристроившимся как-то неловко на резном кресле по левую руку от таура. Справа сидел Эсфиль, который отрешенно ковырялся в своей тарелке. Далее столы расходились в обе стороны полукругом, стремясь ко входу. За каждым из них, на многочисленных стульях сидели эльфы в дорогих одеждах, величественные и гордые. И все они сейчас смотрели на меня.

- Ниэнель. Гостья короля... - донеслись до меня шепотки.

Я стояла под прицелами множества глаз, не зная, куда себя деть. Колени предательски затряслись. Аналогичное количество народа взирало на меня разве что во время вручения аттестата о полном среднем образовании, но тогда я не вызывала такого живого интереса. Сейчас же кожей ощущала, что меня рассматривают, как диковинную вещицу, изучают и ищут изъяны.

Надеясь на спасение, я пристально посмотрела на Витэана, ожидая, наверное, что он оторвется от беседы и небрежным повелительным жестом укажет на какой-нибудь незаметный стул в углу, куда я тут же и усядусь, скрываемая тенью. Но нет. Король, похоже, даже не заметил моего появления. Зато Эсфиль оторвался от еды и взирал на меня с неподдельным интересом. Аранен, казалось, был чем-то поражен: не то самим моим появлением, не то моим видом. Я уставилась на него умоляющим взглядом, безмолвно прося помощи. Заметив это, Эсфиль моментально отвернулся.

Вот мерзавец! Мог бы украдкой показать, хоть в какой стороне я должна сесть!

Шепот вокруг меня становился насмешливым. Видимо, цвет Гремучего царства не понимал, почему я застыла в дверях и не двигаюсь с места. В какое-то мгновение я готова была развернуться и с криком «выпустите меня!» - кинуться к витражным дверям. Судорожно мой взгляд метался по столам, мечтая найти какой-нибудь свободный стул, чтобы наконец сесть и скрыться от множества глаз, смотрящих на меня. Но напрасно. Ни справа, ни слева не находилось пустующего места. Видимо, на королевский завтрак действительно являлась вся знать Гремучих лесов без исключения. Меня начала колотить мелкая дрожь. Нельзя было уйти, но и стоять на том же месте дольше было невозможно. Паника разрасталась в груди, не позволяя сделать полноценный вдох.