Душа по обмену (СИ) - Мэй Рада

Задумавшись, я не заметила, как сменились цвета и обстановка. Красные кустарники остались позади. Взору открылась широкая изумрудная лужайка, обрамлённая странными жёлто-голубыми растениями. В её центре среди высоких раскидистых деревьев и клумб из диковинных белоснежных цветов возвышалось большое белое здание куполообразной формы, шпиль которого венчал незнакомый мне символ, отдалённо напоминающий искривлённый знак бесконечности, заключённый в эллипс и ромб. Именно в это здание направлялись адепты, исчезая в полумраке за широко открытыми дверьми.

Но моё внимание привлёк расположенный неподалёку фонтан. Его струи, жизнерадостно взмывающие вверх, были очень яркого бирюзового цвета. Залюбовавшись, я как завороженная, подошла ближе. В этот момент струи поменяли цвет на ядовито-розовый, и одна из них метнулась ко мне, окропив лицо и одежду.

Чертыхнувшись, я отскочила в сторону, вытирая глаза, и услышала над головой чьё-то недовольное покашливание. Подняла голову, проморгалась и увидела высокого молодого брюнета со слегка волнистыми волосами, стянутыми в длинный хвост. Одет он был в тёмные штаны, белоснежную рубашку и удлинённый чёрный жилет. На красивом породистом лице застыло брезгливое выражение.

— Риголь! — буквально выплюнул он фамилию Лесты, буравя меня тяжёлым осуждающим взглядом. — Только ты могла отличиться в первый же день. А ведь занятия ещё даже не начались.

Я молчала, не понимая, что происходит и как реагировать на подобный наезд. Он постоял так ещё пару секунд, поморщился, отметив мой заторможенный вид, и вдруг сунул мне в руку белый платок, презрительно припечатав:

— Приведи себя в порядок. Не позорь меня!

— Что?! — я, наконец, отмерла, приготовившись дать отпор, но брюнет, резко развернувшись, зашагал вместе со всеми в сторону молельни.

Зато объявилась сбежавшая Санра.

— Ёхва милосердный, на кого ты похожа! — ужаснулась она и недовольно запричитала: — Ты зачем к фонтану сунулась? Все знают, что его каждый год старшекурсники зачаровывают! Да ещё и на Никея сразу нарвалась, вот же невезение!

Ах, так это был Никей? Жаль, я сразу не сообразила. Проводила недобрым взглядом прямую как шест спину удаляющегося «жениха» и, повернувшись к Санре, сердито отчеканила:

— Если ты забыла, я — не Леста! Про фонтан ты мне ничего не говорила, и как выглядит Никей я тоже до этого момента не знала, так что не смей больше от меня отходить и помоги уже оттереть эту гадость!

Не знаю, что за дрянь добавили в фонтан, но полностью избавиться от краски не получилось. С помощью применённой Санрой бытовой магии, вызвавшей у меня укол зависти, с одежды пятна вывести удалось, а вот на волосах остались розовые вкрапления. Ну и ладно, будем считать, что в салоне колорирование сделала. Гораздо больше, чем неопрятный внешний вид, меня волновало то, что ожидало в молельне.

Это странно, но чем больше времени я проводила в теле Лесты, тем реже вспоминала, что всё происходит не на самом деле. С каждым днём происходящее казалось всё более реальным, и мне это очень не нравилось. Пока мы шли к зданию, я лихорадочно вспоминала наставления Кайи, жалея, что почти их не слушала. Кажется, она говорила, что проверку будет проводить то ли друг семьи, то ли дальний родственник Лесты, а значит, есть надежда, что долго и тщательно меня мучить не будут.

От Санры толку не было. Она сама до желудочных колик боялась моего разоблачения. Буквально втолкнула меня в дверь, шепнула: «Просто делай, что скажут!» и снова бросила на произвол судьбы, затерявшись в толпе адептов.

В молельне царил полумрак, рассеиваемый десятками зажжённых свечей, источающих пряный сладковатый аромат с ноткой цитрусовой свежести. А ещё было очень душно, и мне снова стало нехорошо, поэтому большая часть непонятной церемонии в памяти не отложилась. Помню лишь, что долго ждала своей очереди, затем нерешительно шагнула за высокую деревянную перегородку, разделяющую помещение на две части. Подошла к постаменту, на котором слабо мерцал большой ромбовидный фиолетовый кристалл. Я положила на него ладони и почувствовала приятное тепло, сверху их накрыли руки жреца, облачённого в длинный белый балахон. Зазвучали тягучие непонятные слова, а потом я куда-то провалилась и… попала в ад.

Так плохо мне ещё никогда не было. Душу словно пропускали через мясорубку, заставляя снова и снова переживать самые горькие и тяжёлые моменты моей жизни. Но я ничего не видела, только ощущала: страх, отчаяние, тоску, одиночество, невыносимую боль потери…

А когда всё закончилось, и я, пошатываясь вышла из молельни, хотелось выть от навалившегося вдруг осознания — это не сон и не игры воображения! Всё происходит на самом деле, и в родной Краснодар к тёте и сёстрам мне уже никогда не вернуться! Не знаю откуда пришла эта мысль, но она не вызывала ни малейших сомнений и не оставляла ни капли надежды. Из оцепенения выдернул голос Санры. На этот раз оживлённый и радостный.

— Всё получилось! Ты прошла проверку! — щебетала она над ухом с довольным видом. — А теперь пора на занятия. Скоро начнётся первая лекция.

Я болезненно поморщилась, не разделяя её оптимизма, и вдруг, вспомнив о том, что не одна здесь такая, быстро спросила:

— Скажи, а те, что приходили к вам с Земли в своём теле, когда-нибудь возвращались обратно? Например, в другую ночь Ёхвы?

Санра нахмурилась, воровато огляделась по сторонам, и сердито шикнула:

— Тише, услышит кто-нибудь! Нет, это невозможно!

— А добраться до долины Шаад как-нибудь можно? — Вдруг удастся узнать что-нибудь полезное и обнадёживающее.

— Нельзя! — недовольно отрезала девушка, продолжая оглядываться по сторонам, как неопытный воришка, переживающий, что его вот-вот застукают на месте преступления. — Туда просто так не попасть, а адептов из школы вообще никуда не выпускают до каникул, так что выброси это из головы! Нам повезло, что ты прошла проверку, не испорть всё! Идём на занятия.

— Не могу. Мне плохо от ваших дурацких ягод! — А ещё от разбившейся вдребезги надежды. Оказаться в другом мире в осознанном сне — это редкая удача и захватывающее приключение, а вот понять, что это не сон и обратной дороги нет — уже совсем невесело.

— Тише! — снова испуганно пискнула Санра. — Молчи, если кто-нибудь узнает, нам конец! Не хочешь на занятия, иди пока в свою комнату, отлежись.

— Куда идти? Где эта комната? Я тут буду блуждать до вечера!

— Общежитие сразу за парковой зоной. Вон, видишь красные башенки? Тебе туда. Комната тридцать девять, приложишь к двери браслет — она откроется.

После эмоциональной встряски в молельне на душе было паршиво. Мне хотелось побыть одной, чтобы хоть немного успокоиться и привести мысли в порядок. Я вяло кивнула Санре и направилась в указанном направлении.

Вспомнилась вычитанная где-то теория об альтернативных реальностях, в которых живут наши двойники. Причём судьбы и условия проживания, естественно, у всех разные, а миры тем более могут кардинально различаться. Неужели я на самом деле оказалась в одной из таких реальностей? И что теперь делать? Как вернуться домой?!

Погружённая в невесёлые мысли, я брела по красивейшему парку, не замечая ни ярких цветов, ни разноцветных фонтанов, ни пёстрых бабочек, ни звонкоголосых птиц, ни спешащих на занятия адептов. Но чем ближе подходила к нужному зданию, тем хуже мне становилось. К тоске и растерянности присоединились тревога и паника. Что-то опасное витало в воздухе, усиливая все негативные ощущения. И только подойдя почти вплотную к общежитию, я поняла, что это было — запах.

Он исходил от высокого дерева, напоминающего огромный канделябр, чьи устремлённые ввысь ветви были сплошь покрыты большими розовыми цветами. А его длинные узкие листья имели неприятный ядовито-красный цвет.

«Иргаль — дерево любви!» — мелькнуло в памяти Лесты короткое воспоминание, а моя собственная память опознала в этом аромате тот самый удушливо-приторный запах из детских кошмаров. Точнее, почти тот самый. В нём не хватало какого-то важного компонента, только я всё равно почувствовала удушливую волну страха, накрывшую с головой.