Карен Монинг - Рожденные лихорадкой (ЛП)
— Поместите тело на погребальный костер, — сказал Драстен.
После этих его слов рыдания Хлои перешли в тихие всхлипывания, а затем в утробные причитания, которые разрывали внутренности Кристиана не хуже спиц Кровавой Ведьмы. Дэйгису и Хлое пришлось преодолеть невообразимые преграды, чтобы быть вместе, и всё закончилось его бессмысленной смертью на том обрыве. Вина за это лежит всецело на Кристиане. Как Хлоя позволяет ему ей на глаза после этого попадаться, выше его понимания.
Хотя, если подумать, она и не позволяет. С тех пор, как они вернули его домой, она не разу на него не взглянула. Её отекшие, пустые глаза скользили мимо него. Он не был уверен, что являлось тому причиной. То ли она ненавидела его за то, что он стал причиной смерти её мужа, то ли он больше не был похож на юношу, которого она знала, превратившись в наихудшего из всех темных фейри. Он знал, что, глядя на него, они приходили в замешательство. И хотя его мутация, казалось, остановилась на длинных черных волосах, странно тусклых татуировках и, ради всего святого, крыльях (чертовых крыльях, с которыми непонятно как жить вообще), в его глазах поселилось нечто, это бесполезно отрицать. Нечто, подобное леденящей душу, усеянной звездами бесконечности, обосновалось в них. Никто не мог удержать его взгляд, никто не мог смотреть на него в упор, даже его собственные мать и отец. Его сестра Колин была единственной, кто после его возвращения сподобился на большее, чем просто перекинутся с ним парой слов.
То, что осталось от Дэйгиса, поместили на деревянную платформу.
Они прочтут заклинания, разбросают необходимые элементы, а затем сожгут его труп, высвобождая душу для перерождения. После церемонии его прах опустится в могилу и, смешавшись с почвой, начнёт новую жизнь.
Он подошел ближе и, присоединяясь к остальным, расправил плечи, чтобы кончики крыльев не волочились по земле. Ему до чертиков надоело чистить их. И хоть он постоянно скрывал их от взглядов чарами, кроме тех случаев, когда хотел продемонстрировать силу, самому ему приходилось смотреть на них постоянно, а он предпочитал, чтобы между его чертовых перьев не было хвои и можжевельника.
Перья. Черт возьми, думая о своем будущем, он никак не мог предположить подобного. Он словно проклятый птенчик.
С хмурыми лицами клан подступил к погребальному костру. Он не планировал присутствовать тут и уж тем более участвовать в ритуале, но Драстен настоял: «Ты Келтар, парень, прежде всего. Ты часть нас.» Он, видимо, позабыл, что Кристиан к тому же ходячий детектор лжи и знал, что на самом деле Драстен и рядом с ним находится не хотел. Что правда, он вообще ни с кем рядом быть сейчас не хотел, это касалось и его жены Гвен. Ему хотелось уйти в горы и оплакать брата в одиночестве.
Раньше Кристиан уличил бы его. Но он теперь разговаривает исключительно по необходимости. Так гораздо проще.
Когда начали читать заклинания, а священный елей, воду, металл и дерево разбросали на восток, запад, север и юг, завывая между скалистых каньонов и расщелин, поднялся резкий ветер.
«Присмотрись, прислушайся, почувствуй,» — казалось шептала ему трава, подхлестываемая порывами ветра.
В отдалении, на другом конце долины дождь перешел в ливень, быстро приближаясь к ним непроницаемой стеной. Молнии засверкали прямо над костром, и все содрогнулись, когда они прорезали ночное небо кровавой паутиной. Воздух наполнился специфическим запахом серы.
Что-то было не так.
Что-то было не в порядке.
Могущественные слова церемонии погребения высшего друида, казалось, воспламеняли стихии вместо того, чтобы успокаивать их. Они должны были готовить землю к тому, чтобы она могла принять тело высшего друида, а не раздражать ее.
Может так Нагорье отвергало присутствие Темного Принца на церемонии? Неужели Шотландия больше не принимала его за своего?
Кристиан продолжал произносить заклинания, сдерживая голос, чтобы не заглушать остальных, ночь становилась всё более темной, а небеса — неистовыми. Он изучающе осмотрел свой клан. Все мужчины, женщины и дети имеют право находиться здесь. Ингредиенты отобраны с особой тщательностью. Они используются его семьёй с незапамятных времен. Костер сооружен должным образом, руны правильно нанесены, дрова, как и должно, из старой, сухой рябины и дуба. Время тоже подходящее.
Оставалось убедиться лишь в одном.
Сузив глаза, он перевел взгляд на останки Дэйгиса. И продолжал рассматривать их даже после того, как прозвучали последние слова заклинания.
— Ты должна отпустить его, Хлоя, — сказал Драстен. — Пока шторм не помешал этого сделать.
Кристиан подслушал, как этим вечером Драстен говорил Хлое о том, что Дэйгис считал себя более испорченным, чем его брат. И это при том, что он уже дважды отдавал свою жизнь, чтобы спасти других. «Он был лучшим из мужчин, дорогая. Лучшим из нас всех.»
Хлоя рванулась вперед, неся факел из задрапированной омелой рябины, вспыхивающий и гаснущий на ветру.
— Подожди, — рявкнул Кристиан.
— В чём дело, мальчишка? — спросил Драстен.
Хлоя остановилась, факел дрожал в её руках. Она даже глаз на них не подняла. В ней, казалось, иссякла жизнь, оставив от неё лишь пустую оболочку. Она выглядела так, словно не прочь присоединится к мужу в этом пламени. Господи, они что не видят этого? Как они вообще подпустили её к огню? Он чувствовал витающий в воздухе привкус смерти, манящий Хлою как любовник, замаскировавшийся под её мертвого мужа.
Он протиснулся между тетей и костром, чтобы прикоснутся к дереву, на котором лежали останки его дяди. К дереву некогда живому, а теперь мертвому. Мертвое откликалось в нём так, как живое больше никогда не сможет. Речь мертвых и умирающих стала для него родной. Закрыв глаза, он окунулся в инородную и такую неугодную ему среду внутри себя. Он знал, чем является. Уже давненько это понял. С событиями, происходящими этой ночью, он был связан особыми узами.
У каждого из четырех Темных Принцев была своя специализация: Война, Мор, Голод, Смерть. Он являлся Смертью. И фейри. А значит связан со стихиями и настроен на них так, как друиду и не снилось. Его настроение влияло на погодные явления, если он был неаккуратен и несдержан. Но не он был причиной этого шторма. Его вызвало что-то другое.
Осталось проверить лишь один элемент, который мог быть причиной происходящего.
Одни лишь Келтары, являющиеся прямыми потомками первых, могут быть похоронены на этой священной земле, пройдя ритуал погребения высшего друида. Кладбище находится под мощной защитой. Все тут: от древесины тщательно отобранных и специально выращенных для этого деревьев до древних артефактов, крови и охранных заклятий в самой земле, — служит этой цели. Земля не примет чужого. Возможно, сама природа не допускает этого захоронения.
