Юджиния Райли - Скажи мне «люблю»
Фабиан с напряженной улыбкой на лице повернулся к ней:
— Я так понимаю, вы уже подготовились к завтрашнему дню?
Девушка сжала кончик шали.
— Да, Фабиан.
Его пристальный дерзкий взгляд пронзал ее насквозь.
— Вы уверены, что хотите пройти через все это?
Мелисса застыла, ощущая, как на ее лице выступила испарина.
— А что, у меня есть выбор? В конце концов, контракт был подписан сразу после моего рождения.
— Да, действительно, — протянул Фабиан. — Мы не должны пренебрегать нашим долгом, ведь так?
Мелисса прикусила губу:
— Фабиан, что вы хотите мне сказать? Мне кажется, сегодня вы чересчур напряжены.
— Я? — Ее жених с агрессивным видом скрестил руки на груди. — Скажите, крошка моя, неужели вас ни капельки не интересует наше свадебное путешествие?
Девушка опустила глаза и пробормотала:
— Я уверена, что мне понравится любое место, в которое вы решите меня отвезти…
Лицо Фабиана потемнело от гнева:
— Ой-ой-ой! Как хорошо вам удается сдерживать радость от мысли, что вы выходите за меня замуж.
Мелисса посмотрела в сторону:
— Извините меня, Фабиан. Я не хотела, чтобы вы почувствовали себя… нежеланным.
Такое ее неловкое извинение лишь подлило масла в огонь, и он напустился на нее:
— Вы не хотели, чтобы я почувствовал себя нежеланным?! А как я могу чувствовать себя иначе? Да вас трясет от ужаса и отвращения, когда я приближаюсь к вам! Вы сжимаетесь от страха всякий раз, когда я целую вас! Милая моя, как я могу не чувствовать себя непрошеным гостем, если вы хотите выйти за меня замуж так же сильно, как преступник жаждет попасть на виселицу!
От этих жестоких слов к горлу Мелиссы подступили слезы.
— Фабиан, я… я прошу прощения, если показалась вам неприветливой. Но почему же вы браните меня даже сегодня, в вечер перед нашей свадьбой?
— Почему я браню вас? — Фабиан сорвался на крик. — Черт побери, но где же ваше справедливое возмущение? Вы какой-то студень, абсолютно неспособный постоять за себя! Клянусь, я никогда еще не встречал такого бесхребетного существа! Думаю, если бы я опрокинул вам на голову чайник с кипятком, вы лишь извинились бы за то, что стояли у меня на пути!
Мелисса в отчаянии посмотрела на жениха:
— Что вам от меня нужно? Вы же видите, я, как ни стараюсь, не могу дать вам того, чего вы от меня хотите.
Фабиан сжал кулаки и, подавив в себе острое желание высказать правду, проговорил:
— Жребий брошен, и пытаться изменить свою судьбу нам уже поздно.
— Именно так, — с грустным видом кивнула Мелисса.
— Тогда завтра утром мы обвенчаемся, — угрюмо продолжал Фабиан, — а уже вечером поедем наслаждаться нашим медовым месяцем.
Мелисса проглотила комок в горле, ее любопытство наконец перевесило страх:
— И куда же вы меня повезете?
На лице ее жениха засветилась мстительная улыбка:
— Милая моя, я возьму вас на сафари в Африку!
— На сафари? В Африку? — испуганно переспросила Мелисса.
— Именно так. Мы поплывем на Золотой Берег и будем охотиться на слонов, а помогать нам в этом будут дружественные нигерийские дикари.
— Фабиан, я уверена, что вы шутите.
— Вовсе нет. Дорогая, неужели вы сомневаетесь, что вам понравится пробираться через тамошние дебри бок о бок со мной?
— Дело не в этом! — запротестовала Мелисса. — Да, я нахожу ваш выбор места для свадебного путешествия… мягко говоря, довольно необычным, но тем не менее я подчинюсь вашему желанию… Вот только…
— Только что? Скажите же мне, моя дорогая! — насмешливо произнес Фабиан.
Глаза девушки жгли слезы:
— Как вы могли даже подумать о том, чтобы стрелять в этих больших добродушных животных?
Фабиан вполголоса выругался.
— Так, значит, я оскорбил ваши нежные чувства? Я давно понял, что женюсь на безвольном существе, но теперь мне также ясно, что вы чрезвычайно трусливы и неприспособлены к жизни — как тепличный цветок.
Эти слова заставили Мелиссу вскочить с места, от обиды и унижения ее била дрожь.
— Да как вы смеете говорить мне подобные вещи!
— Я говорю это, потому что это правда! — отрывисто бросил девушке ее жених. — Итак, вопрос стоит таким образом: поедете ли вы со мной в Африку как добропорядочная жена или нам все-таки следует отменить эту пародию на брак?
Нижняя губка Мелиссы задрожала.
— Фабиан, но это же слоны! Как вы можете стрелять в них?
— Очень просто, дорогуша, — был ответ. — Из слонобоя.
— Но… они заслуживают того, чтобы их застрелили, не больше, чем, к примеру, я!
Услышав эти слова, Фабиан приподнял бровь:
— Не искушайте меня.
— Ну что ж, чудесно, Фабиан Фонтено, — сквозь душившие ее рыдания проговорила Мелисса. — Я поеду с вами в Африку, но не ждите, что я буду, подобно вам, совершать все эти гнусности!
С этими словами она скрылась в доме.
— Черт возьми! — выругался Фабиан.
Вообще-то у него не было намерения тащить Мелиссу в Африку, но какая-то извращенная часть его натуры постоянно заставляла его провоцировать девушку на разрыв их помолвки. Ну почему она во всем ему уступает? Почему никогда по-настоящему не противостоит ему? Почему не пошлет его к дьяволу, ведь он иногда вполне этого заслуживает? Он ненавидел себя за то, что это нежное создание всегда пробуждало в нем самые худшие порывы. Его снедала мысль о том, что их брак будет настоящим бедствием. Однако какие бы непростительные поступки он ни совершал, Мелисса не допускала даже мысли о том, чтобы расторгнуть их обручение. А он, несмотря ни на что, также не хотел стать негодяем, который разорвет брачный контракт, заключенный между их семьями.
Фабиан подумал о своих родителях, и его сердце охватила скорбь. Его отец и мать умерли два года назад, во время эпидемии желтой лихорадки. Теперь он жил в фамильном особняке вместе со своими на глазах дряхлеющими дедом и бабкой. Твердой в них осталась лишь одна вещь — приверженность традициям старого времени, и Фабиан знал, что если он расторгнет помолвку, это разобьет их сердца, не говоря уже о позоре, который ляжет на их семью, на память его родителей, когда-то заключивших этот брачный контракт.
Таким образом, он был связан — связан соображениями чести и чувством вины. Можно было спровоцировать Мелиссу на расторжение договоренности, но сам он не мог подвергнуть ее такому унижению, как разрыв помолвки по его инициативе.
Фабиан закурил сигару. В глубине его души, словно огонек посреди необъятной ночи, горела злоба: каждый раз, когда он касался Мелиссы, она вся сжималась. Это была робкая, сдержанная девушка, за которой следовало долго ухаживать, которую надо было добиваться и соблазнять, а он был мужчиной необузданного нрава, привыкшим брать то, что ему хочется. Фабиан знал, что ему ни за что не хватит терпения на то, чтобы приручить пугливую девственницу.
