Ирина Стефанова - Связанные судьбой

— Всё в порядке? — спросил он, настораживаясь и ставя пакеты с продуктами на пол.

— Расскажи мне.

Ни привет, ни пока. Что ж он это заслужил, скрывая от меня моё же прошлое.

— О чём ты? — прикинулся он дураком, но я же чувствовала и знала, что он прекрасно меня понял.

— О моём прошлом. Расскажи мне о нём. О моих родителях, о моих друзьях, о моей любви, об отце Германа.

Артём тяжело вздохнул, будто он устал объяснять ребёнку, что такое хорошо, а что такое плохо. И в данной ситуации я была ребёнком, а моё прошло — «плохое».

— Мы уже говорила с тобой на эту тему и не раз. Ириш, давай не будет ворошить прошлое.

— Ворошить прошлое? — переспросила я, немного повышая голос, но тут же спохватилась, так как я вполне могла разбудить Германа. — Я не помню своего прошлого, чтобы его ворошить.

Его плечи напряглись. Если бы я сейчас видела его лицо, то, наверное, сказала, что он злится.

— Так хочешь знать, что не боишься, что тебе снова станет больно, да, милая? — жёстко произнёс он, но я чувствовала, что он откровенно врёт. Но что ж, раз он хочет играть по таким правилам, я приму их, лишь бы хоть немного, но узнать о себе.

— Говори.

Артём повернулся ко мне лицом. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице, а карие глаза смотрели нагло, с вызовом.

— Что ж, ты удобно сидишь, любимая?

Когда он произнёс «любимая», я не смогла сдержаться и не передёрнуться. Это не осталось не замеченным Артёмом. Он плотно сжал губы, а потом начал хлестать меня словами.

— Твои родители прогнали и отвернулись от тебя, когда ты спуталась с этим типом, отцом твоего сына. Ты опозорила их, повела себя как шлюха, разрушила семью. Вот только на чужом несчастье, своё счастье не построишь, милая моя. Он с лёгкостью променял тебя на другую. Что не удивительно, потому что такой ублюдок как он не гнушается ничем. Не понимаю, как ты могла влюбиться в него?! Я никогда не думал, что ты настолько посредственна. Наплевала на то, что его жена была беременна. Ты взяла и увела его из семьи. Друзья отвернулись от тебя так же, как и родители. Ты стала шляться по притонам. В одном из них я тебя нашёл и забрал. К тому времени ты уже потеряла память и была беременна.

Я слушала его, пусть и отвергала всё то, что он сказал, но его слова больно жалили меня. Ну не могла я так себя вести, интуиция твердила об этом. Но в его слова было очень легко поверить.

— Я не верю тебе, — тихо, произнесла я, следя за его реакцией. — Скажи мне правду, Артём.

— Тёма.

— Что? — выгнула я бровь.

— Ты звала меня всегда Тёмой. Не полным моим именем. Зови меня Тёмой, прошу тебя.

Теперь моя очередь была напрягаться. Я помнила, как он просил ещё в самом начале звать его так, но у меня язык не поворачивался называть его «Тёмой». Мне казалось, что это как-то неправильно, что так я могла бы звать очень близкого мне человека, а его я таковым не считала.

— Прости, — поднялась я на ноги, — я не могу.

Опустив глаза в пол, чтобы не видеть его печальных глаза, я развернулась, желая вернуться к сыну, когда Артём развернул меня к себе.

— Ты когда-то любила меня, Ира.

— Но сейчас я не люблю.

Он на мгновение прикрыл глаза, а когда снова их открыл, то я невольно сглотнула.

— Я ведь могу и заставить.

Я прищурилась.

— Ты этого не сделаешь.

— Я влюблённый мужчина, который готов пойти на всё, чтобы получить любимую. И ты, правда, думаешь, что я не заставлю тебя любить меня снова? — спросил он, и, не дав мне ответить, быстро притянул к себе и поцеловал. Но при первой же моей попытке отстраниться, отпустил меня. Как потом я заметила, я толкнула его с такой силой, что Артём отошёл от меня почти метра на полтора.

— Никогда не смей притрагиваться ко мне, — прорычала я, и в соседней комнате заплакал мой сын.

Развернувшись на пятках, я кинулась его успокаивать, оставит Артёма злиться и беситься. Оказавшись в соседней комнате, я подошла к кроватки и наклонилась к сыну, а он стал ещё сильней плакать. А когда я отодвинулась и бросила взгляд в зеркало, то ужаснулась. Черты моего лица заострились, глаза стали чёрными вместо зелёных, прям как у Германа. Но больше всего пугало то, что я тихо рычала, приподнимая верхнюю губу и обнажая клыки.

Когда на моём затылке поднялись дыбом волоски, я резко обернулась к двери. Там за дверью на кухне был зверь, такой же как… я. Я знала это, я чувствовала это. Но я не слышала, как Артём ушёл. Тогда… Нет, это не могло быть правдой, ведь за год, что мы жили вместе, он ни разу не показал свою животную сущность.

Дверь хлопнула, и ощущение тревоги пропало. Я снова посмотрела на своё отражение. Что ж, теперь я выглядела как обычно. Светло-русые волосы, зелёные глаза, которые были печальны. Мои глаза всегда отличались от его чёрных. Они всегда горели огнём, страстью, любовью, силой, а мои…

Я тряхнула головой и на мгновение прикрыла глаза. Неужели я только что кого-то вспомнила? Посмотрев на сына, перед моим взором предстал образ мужчины, моего мужчины, моего Алекса.

Вика никак не могла сомкнуть глаза. То подушка слишком мягкая, то под одеялом слишком жарко, то Кристиано слишком сильно обнимал. В общем, в эту ночь ей было не до сна. Она чувствовала, что что-то должно было случиться.

— М-м-м, — промычал сонный Кристиано, когда Вика вырвала из-под него край своей, т. е. его когда-то, футболки.

— Спи, — шикнула она на него.

— М-м-м… А ты чего не спишь? — приоткрыв один глаз, поинтересовался он.

— Не могу уснуть.

— Может, я могу помочь с этим? — растянул он губы в сексуальной улыбке, давая ясно понять, что он, как и всегда, готов услужить ей.

В другой бы раз Вика может и воспользовалась этим, но она отказалась. Прав был Алекс, когда говорил, что после обращения парочки начинают себя вести как озабоченные подростки, у которых только одно на уме. Но этой ночью ей было не спокойно, что-то волновало, что-то не отпускало. И ей, откровенно говоря, это не нравилось.

— Что с тобой, любимая? — целуя её в плечо, спросил Кристиано. Она не ответила, лишь покачала головой и села, но тут же оказалась опрокинута на спину и зажатой между матрасом и гибким, сильным телом её мужа. — Не пущу, — прорычал он и принялся осыпать короткими поцелуями её шейку, но тут сработала радио-няня.

Кристиано застонал, а Вика весело рассмеялась. Да уж их сын знал, когда стоит дать о себе знать.

— Я тут подумал на счёт няни.

Вика прищурилась и толкнула его в грудь, заставляя его сесть. Ей заранее не нравилась эта идея. Она не могла объяснить, почему именно ей это не нравилось, но всё же…

— В общем, у меня есть одна знакомая… Эй-эй, не рычи. Таня только знакомая. Между нами ничего не было. Просто знакомая, — заверял он, но Вика не прекращала рычать.