Пропала принцесса! Нашедшего ждут неприятности (без иллюстраций) - Ульяна Муратова
Почему Мелен предпочёл какую-то едва знакомую подавальщицу? Почему он выбрал быть с ней, а не со мной?
И где моя будущая подруга, когда она так мне нужна? И станем ли мы близки или она просто отвернётся?
Дар обещал так много, но давал только боль…
Мне было настолько плохо, что я даже плакать не могла, просто лежала и разглядывала то обивочный шов на заднем сиденье украденного мобиля, то стену в захудалом гостиничном номере.
Все мои хрустальные мечты, все ожидания вдребезги разбились о реальность, вонзились осколками под кожу и ранили острыми гранями.
В голове на бесконечном повторе звучали строчки:
«Разлетаюсь от тоски на куски,
На осколки — всё без толку,
День за днём, да гори оно огнём
Только мысли всё о нём и о нём, о нём и о нём...»*
Первую ночь Мелен пытался со мной разговаривать, вторую — просто злился. Дождь наконец кончился, практически полная луна светила ярко, насильно накачивая магией через окно. Я не сопротивлялась — просто впитывала дармовую силу, пока меня не начало ею тошнить.
Я не знала, что мне делать и как вести себя дальше. Когда-то давно мама говорила, что принцесса должна на всё реагировать с достоинством. Не прыгать от счастья и не рыдать, как припадочная. Королевское воспитание — это не дорогие платья, фамильные тиары и выезд из вереницы экипажей, а сдержанность, владение собой и умение сохранить достоинство в любой ситуации. Что ж, можно считать экзамен на принцессу с треском проваленным. Ничего ни достойного, ни сдержанного продемонстрировать я не смогла.
Мы остановились в трёхстах шагах от большого постоялого дома, уже четвёртого по счёту. Здесь, в тени густого пролеска, варварски покрашенный магомобиль не бросался в глаза ни с дороги, ни из окон. Мелен открыл заднюю дверцу и сказал:
— Останавливаемся на днёвку здесь. Судя по карте, другого варианта поблизости нет, так что лучше ляжем спать пораньше. Солнце в это время года уже не такое злое, можно будет выехать ранним вечером, не обгорим.
Голос звучал раздражённо и устало. Прошлый днём он, кажется, не спал. Ворочался. Наверное, не хватало компании подавальщицы и мешало моё присутствие.
Я вылезла из мобиля, стараясь держать спину ровно и не поднимать глаза на Мелена. Если продолжать игнорировать его распоряжения, он ведь не отстанет и потащит на руках, а мне не хотелось, чтобы он ко мне прикасался.
— Может, уже хватит наказывать меня молчанием?
Я молчала не потому, что хотела его наказать, а потому, что слова теперь казались неважными. Всё теперь казалось неважным. Даже смотреть на Мелена было физически больно, вот я и не смотрела.
— Слушай, я с самого начала тебе говорил, что между нами ничего не может быть и что я вот такой — трахаю малознакомых подавальщиц, не собираюсь жениться и люблю шутки про дерьмо. Можно подумать, я ввёл тебя в заблуждение или обманул!
Он преградил мне путь и навис сверху, заставляя отреагировать, и я не выдержала:
— Нет, ты не обманул, — с горечью ответила ему. — Но чего ты от меня сейчас хочешь? Чтобы мне перестало быть больно? Поверь, если бы я могла тебя разлюбить и ничего не чувствовать, то я бы так и сделала! — я вскинула взгляд на него и почти закричала: — Ну извини, что мне больно! Извини, что это доставляет тебе неудобство! Извини, что я тебя люблю! Извини, что я столько лет ждала именно тебя! Извини, что я хотела тебе понравиться! Извини, что хотела быть с тобой! Извини, что моё молчание тебе неприятно! И извини, что я недостаточно хороша по сравнению с подавальщицей!
Злые слёзы закипели в глазах и раскалённым свинцом потекли по щекам. Мне было так плохо, что хотелось сдохнуть, но у судьбы явно были на мой счёт другие планы, и эта агония всё длилась и длилась.
Мелен привлёк меня к себе и стиснул в непрошенном объятии, а у меня даже не было сил его оттолкнуть.
— Это бред, ты не просто достаточно хороша, ты одна из самых красивых, добрых и нежных девушек, которых я знаю. Просто ты не для меня. Она — мой уровень притязаний, а ты — нет. Ты заслуживаешь куда большего, чем то, что могу предложить я. Мне очень жаль.
Каким-то страшным образом мне стало ещё больнее. Ужасно хотелось возненавидеть Мелена, но я даже этого не могла.
Уткнулась ему в грудь и разрыдалась, задыхаясь от несправедливости и обиды на свой дар, так жестоко меня обманувший. Как я могла настолько сильно влюбиться в будущее, которого нет? Зачем я вообще выжила? Зачем вытерпела столько всего?
Или я всю жизнь видела лишь то, что хотела видеть, потому что иначе свихнулась бы? Такой странный механизм самозащиты: а в остальном, прекрасная принцесса, всё хорошо, всё хорошо…
Во рту стало так горько, что меня замутило.
— Отвези меня к отцу, — попросила я. — И больше никогда не приходи.
Я отодвинулась от него и обхватила плечи руками. Его объятия казались ядовитыми — ещё сильнее отравляющими этим безумным желанием быть с ним.
Мелен молча вытер слёзы с моего лица, накинул нам на головы капюшоны и повёл за собой на постоялый двор.
В этот раз за добротной стойкой посетителей принимал мужчина. Весь вестибюль был отделан качественно отполированным и лакированным деревом, намекавшим на довольно высокий статус заведения. Под ногами даже лежала циновка, сплетённая из тонких кожаных полосок.
— Нам, пожалуйста, самый лучший двухместный номер с раздельными кроватями, — низким голосом проговорил Мелен, а я старалась на него не смотреть, поэтому сосредоточилась на лице полуденника-трактирщика.
Тот быстро стрельнул глазами куда-то за наши спины, а потом ответил:
— Документы, пожалуйста.
Я растерялась. Документов у нас не было, но их никогда и не спрашивали раньше. Мелен осязаемо подобрался, однако вида не подал — его нарастающее напряжение ощутила лишь я, так как хорошо его знала.
17.2
— Документы и вещи остались в машине. Сейчас вернёмся и принесём. Давайте я оплачу номер, чтобы сразу отнести все вещи наверх. Номера же на втором этаже?
— Есть на третьем, с видом на реку.
— Давайте, — кивнул Мелен
