Я стала сестрой злодея - Анастасия Миллюр

И я тоже справлюсь.

Не могу не справиться.

— Не держи все в себе, Азалия… — пробормотал отец, а потом его руки сомкнулись плотным кольцом, утягивая меня в объятья.

Я прижалась щекой к его могучей груди, втянула морозный запах мяты, в носу закололо, и я, прерывисто выдохнув, выдавила:

— Отныне мы с сейром Абенаж друг другу никто. Я помогла ему совершить таинство.

Отец сжал меня крепче.

— Ты все сделала правильно, Азалия.

— Я знаю, но… Почему так больно? — прошептала я, сглатывая ком в горле размером с планету.

— Пусть будет больно. После боли всегда наступает облегчение. Отпусти это. Оплачь ваше прошлое, — говорил отец тихо, и моя саднящая душа, затаив дыхание, вслушивалась в каждое, такое правильное слово отца.

Я моргнула, ощущая влагу на ресницах.

— Но ведь станет легче? — едва слышно произнесла я. — Правда, папа?

В ответ я услышала его тяжелый вдох.

— Время все лечит.

Я сглотнула, ощущая, как эмоции подступили уже к самому горлу и с ними было не справиться. Верно, время лечит. Так пусть же, оно пойдет быстрее.

Рядом закружился обеспокоенный Шу, не зная, как сделать так, чтобы мне стало лучше. В своей суете, он нечаянно влетел в дерево и, не сумев понять, что произошло, заозирался по сторонам.

Глупыш.

Из меня вырвался смешок, который словно надорвал упаковку чувств, которые бурлили внутри, находясь под прессом. Мои губы задрожали, я всхлипнула и разревелась.

Прощай, образ милой сестренки.

И… Ридрих, надеюсь, ты будешь счастлив. Иначе все это того не стоило. Поэтому пообещай мне, хороший мой, ладно?

И я тоже постараюсь стать счастливой. Обещаю.

***

Два месяца спустя…

— Хозяйка, здесь еще один, — радостно заворковал Шу, замерев над полянкой в паре метров от меня.

Я улыбнулась своему духу и, сорвав последний лист лекарственного олока, положила его в корзину и поднялась, направляясь к малышу.

Говорить нечего, моя жизнь за последние недели изменилась на сто восемьдесят градусов. Сейра Азалия Абенаж осталась в прошлом, как и горничные, и неприличная роскошь, к которой я привыкла за десять лет.

Мы с отцом уехали из столицы в тот же день, когда я примчалась в храм. Нам дали двух гнедых лошадок, Лендрис сменил свою белую робу на обычные непримечательные штаны, рубаху и дорожный плащ. Мне тоже выдали темное, не маркое платье и длинную накидку с капюшоном, отчего у меня сразу создалось впечатление, словно мы какие-то беглецы.

А может так оно и было.

Наш путь лежал в маленькую лесную деревушку Фоксдот на самом краю империи. Здесь мы были так далеки от войны, насколько это возможно, а значит, и от Ридриха.

Слухи до сюда доходили с заметным опозданием. Но у отца был свой неведомый мне способ держать связь с внешним миром. А потому мы были в курсе того, как обстояли дела на фронте. До нас дошло, что Ридрих таки уехал в самое пекло, и это мгновенно переломило ход боя. С небывалой легкостью его отряд один за другим уничтожал вражеские легионы. Война, которая в книге длилась три с половиной месяца уже подходила к концу.

Вскоре мы с отцом должны были отправиться на юг, чтобы помогать раненым. За эти два месяца я неплохо научилась ощущать и накапливать свою божественную энергию, отец даже говорил, что вскоре я смогу призвать более могущественного духа, чем Шу.

Тот на это реагировал без восторга. Оказывается, он был тем еще «мамсиком» и собственником. Поэтому в последние дни Шу активничал, как никогда, словно в попытке доказать мне, что он один стоит сотни каких-то там высокоуровневых духов. А я пока не считала нужным его разубеждать, хоть и знала, что рано или поздно нам придется об этом поговорить.

Жизнь шла своим чередом. За исключением того, что я ужасно скучала по Ридриху. Днем я отвлекалась от своих мыслей, погружаясь в медитации, сбор лекарственных трав для будущих отваров и мазей, а также в неспешные беседы с отцом. Но вот вечером, когда тьма покрывала своим балахоном небо, от истинных переживаний сердца было не скрыться.

Это даже хорошо, что Ридрих полностью остыл ко мне. В противном случае, я бы, наверное, не сдержалась и, не взирая ни на что, сорвалась к нему на войну. Кементина, не Кементина - плевать. Мне просто хотелось быть с ним рядом.

Но это его брошенное на прощание: «От тебя разит светом. Убирайся. И не попадайся мне на глаза», заметно остужало мой пыл. Я повторяла себе, что все в прошлом, и с улыбкой пыталась начинать каждый день.

Особенно часто я вспоминала Эделию, маму Ридриха. У нас были совершенно разные ситуации, но в чем-то мы были похожи. И даже если она могла радоваться незначительным мелочам в своем заключении, то я тем более была на это способна.

По ее подобию я начала писать Ридриху письма. Я знала, что никогда их не отправлю. Мне просто хотелось выплеснуть свои чувства. И кажется, становилось легче.

А недавно я наткнулась в лесу на дикий куст жаканта. Опустим факт, что я тогда разревелась, размазывая сопли по лицу. Но теперь я раз в два дня ходила его поливать и ухаживать за ним, и это тоже помогало.

— Хозяйка, еще вот тут, — радостно воскликнул Шу, найдя еще одну травинку.

Я улыбнулась.

— Что бы я без тебя делала?

— Без кого? — вдруг раздался до дрожи знакомый холодный голос, которого здесь не должно было быть по определению.

Не веря своим ушам и вся с ног до головы покрываясь мурашками, я резко обернулась.

Этого просто не могло быть. Невозможно. Быть может, у меня начались