К. Уилсон - Пурпурные крылья

— Любой вампир может загипнотизировать охрану, а затем покинуть тюремную камеру.

— Так вот, что ты сделал, когда появился.

— У меня не было выбора. Я чувствовал твои эмоции, каждое переживание.

— Как такое возможно?

— Я брал кровь у тебя, помнишь? Некоторым образом мы связаны больше, чем прежде. К тому же я принимал твою кровь и в прошлых жизнях.

— Стало быть, мы действительно знали друг друга в другой жизни?

— Да, Таня. Мы очень хорошо знали друг друга.

Она занервничала от того тона, каким он произнес последние слова. Таня призналась, что ее злость от собственных отнекиваний и отрицания происходящего, однако и слепому было ясно, что Алек действительно является вампиром. А она сидит на кухне и разговаривает с ним, как со своим старым другом из дворовой шпаны. Он был старым другом, самым дорогим старым другом и многим более того.

— Я знала твоего дядю? — Таня положила пакет со льдом на поясницу.

— Знала.

— Откуда?

Она почувствовала его нерешительность.

— Ты обратилась ко мне с просьбой сделать тебя вампиром. Я согласился. Мы планировали увенчать наши взаимоотношения кровным родством.

Таня отошла от стола и прислонилась к кухонной стойке. Перед ее глазами возник образ замка. Заметив, что Алек замолчал, она произнесла:

— Я слушаю.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы я продолжил?

Ей требовалось, чтобы он продолжил. Ей требовалось узнать, что все это значит. Таня не знала, что послужило причиной, по которой она предназначалась этому мужчине… или же вампиру.

— Пожалуйста, продолжай.

— Он хотел, чтобы ты поплатилась за свою любовь ко мне.

Содрогнувшись от ярких воспоминаний, она отчетливо вспомнила, как подвергалась преследованиям со стороны его дяди.

— Мой дядя выяснил… — Алек почувствовал боль между ног, но это были ее воспоминания о боли, а не его, однако же он воспринимал их не менее остро, чем она.

Таня схватилась за низ живота и посмотрела на него с недоумением.

— Это отзвук твоих воспоминаний, — он в два прыжка пересек разделяющее их расстояние.

— Черт возьми, я не могу всего этого помнить, — выдохнула она. — Я постоянно получаю синяки да шишки и попадаю в неприятности.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Подожди! Он действовал исподтишка и был безжалостен. К тому же вы беспрерывно враждовали, ведь так? — ее глаза наполнились слезами. — На мне была одета белая ночная сорочка с разорванной горловиной. — И тут перед ней возник образ Констанс, точнее сказать она увидела саму себя. Они были схожи, как две капли воды, только кожа у Констанс была цвета «кофе с молоком». Таня согнулась от боли; слезы слепили глаза и мешали говорить, вызывая удушье. — Было много крови на мне и на постели. Много липкой крови и боли. — Таня ударила кулаком по столешнице. Образы начали угасать. Она силилась заставить свой разум уловит обрывки воспоминаний, словно алчная скупердяйка, хватающая драгоценные камни. Но мысленные образы не возвращались.

Таня обхватила голову руками, осознавая всю тщетность своих попыток. Его дядя был ключевой фигурой, она знала это.

— Я не в силах вспомнить, что еще произошло. Почему я не могу вспомнить?

— Со временем воспоминания вернуться, Таня.

— Видения становятся все размытие. Я знаю — существует нечто большое. Ты что-то скрываешь от меня, не так ли?

— Таня…

— Ты должен…

— Ты должна вспомнить самостоятельно!

Вытерев слезы, она спросила:

— А что если я вспомню нечто ужасное?

Алек закрыл глаза, словно закрываясь от собственных ужасных воспоминаний.

— Я буду рядом, чтобы помочь тебе пройти через это.

Возможно, он чувствовал то же самое, что и она. Понимание этого тотчас успокоило ее. Она больше не хотела ни видеть, ни чувствовать его страданий.

— Твой дядя был душевнобольным. — Хотя бы это она смогла для себя выяснить.

— Да, он был и остался им.

— Что мы будем делать с ним? — ей хотелось сделать с ним что-нибудь ужасное. В прошлом он причинил им обоим много боли и страданий. Для него пришло время за все расплатиться.

— Мы? Ты будешь держаться от него подальше. Я сам позабочусь о нем. Нам ненужно повторения былого.

— Он вновь причинил мне боль и ему это не должно сойти с рук, — ответила она.

— Для него это не останется безнаказанным, но для этого нужно действовать с большой осторожностью.

— Ты едва не убил его в прошлом?

— Я вонзил свой меч в его шею. Чтобы исцелить себя, он ушел в подземелье.

— Как это понимать, Алек?

— Я настолько сильно его ранил, что ему пришлось зарыться в землю на сотню лет, чтобы исцелиться.

— Как же он выбрался?

— Иона отрыла его и пробудила от глубокого сна.

Алек вышел из кухни. Недоуменно посмотрев ему вслед, Таня потихоньку последовала за ним, испытывая боль при каждом движение. Идя следом, она чуть не налетела на него, когда он неожиданно повернулся к ней лицом.

— А что потом произошло с Констанс?

— Тебе предстоит это вспомнить самостоятельно.

— Что было то быльем поросло. Вы с Мией здесь в безопасности. — Алек нежно, но довольно ощутимо сжал ее плечи. От его прикосновения у нее возник волнительный трепет внизу живота. — Ты понимаешь, почему я настоял, чтобы ты осталась в моем доме?

Звонок домофона помешал ей ответить. Алек продолжал смотреть ей в глаза; его глаза, казалось, смотрели прямо ей в душу.

— Господин Вонг всегда доставляет заказ вовремя.

Таня улыбнулась сквозь слезы и смахнула их с глаз.

Алек оплатил заказ, а Таня тем временем нашла тарелки в стенном шкафу. Тарелки были покрыты слоем пыли. Глядя на них, она пришла к выводу, что хозяин дома никогда не приглашал друзей на обед. Он же почти не ест. Быстро вымыв и вытерев посуду, она отнесла их в обеденную зону квартиры.

Таня наблюдала за Алеком, достающим еду из картонных коробок. Он закатал рукава до локтей от чего стали видны его мускулистые предплечья. На изогнутые брови свесилась прядь темных волос. Наблюдая за ним, выполняющим повседневную работу, она почувствовала, как внутри нее разливается тепло, а сердце опутывает предостерегающая паутинка. Нет, она так просто не уступит ему.

— Я позову Мию, чтобы она присоединилась к нам.

— Она спит, — произнес Алек, продолжая распаковывать еду, при этом его лицо оставалось бесстрастным.

Таня знала, что он чувствует все ее внутренние страхи. Он видел, что она держит между ними дистанцию, но она ничего не могла с собой поделать. Ей нужно время, чтобы разобраться в том, что происходит в ее сердце.