Мой второй Первый дом - Ида Брамс
Так, всё, не отвлекаемся. На лицо нацепила холодную маску, взяла кинжал и осторожно, на пробу, провела вдоль позвоночника. Вздох резче, чем обычно, но тело не дрогнуло.
— Мир, ты помнишь, что мне обещала богиня насчёт вас с братом? — плечи моментально закаменели.
— Да, госпожа — обречённо и тихо.
Провела в обратном направлении, обвела лопатки, то усиливая нажим, то едва касаясь.
— И мне ничего не мешает просто отпустить тебя, но вместо этого сейчас я трачу здесь своё время… Почему? — кинжал начал своё путешествие по ключицам.
— Потому что я заслужил наказание… — тело под моей рукой начало мелко подрагивать.
— Не то, попробуй ещё раз — спускаюсь ниже, обвожу кубики пресса ммм… великолепно. Блин, слишком увлеклась и надавила сильнее, над кожей выступила капелька крови. Легонько погладила большим пальцем место под ранкой — кожа горячая и упругая.
— Вы имеете полное право развлекаться, как пожелаете…
— Нет! — раздражённо и резко, а пальцем продолжаю нежно поглаживать, потихоньку спускаясь к тазовым косточкам, ну вот не могу остановиться, слишком волнительно всё, что сейчас происходит.
— Потому, ш…что я попросил? — а сам следит за моим пальцем не моргая.
— Уже близко, но это не единственная причина, подумай над этим.
Отложила кинжал и повязала ему на глаза повязку. Взяла плеть, примерилась и как шлепну по тому самому месту, что ниже спины. Как мы возмущённо засопели, что, не ожидал такого? Я не боялась навредить, удар не был сильным, да и ткань штанов явно его смягчила, зато я, наконец, увидела спонтанные эмоции. Я шлепнула ещё пару раз, а затем погладила рукой напряжённые половинки — судорожный вздох и тихий стон, который, похоже, сильно удивил Мира. Ещё несколько шлепков, поглаживание и за моей рукой явно потянулись, прося продлить ласку.
Тихие стоны, вырывающиеся помимо воли хозяина, ласкали мой слух. Аромат жасмина уже наполнил всю комнату, пробрался под мою кожу, так что внутри уже всё ёкало и дрожало от желания бросить всё и накинуться на него, словно дикая кошка.
— Остановлюсь, как только попросишь, прошептала. Вот не зря говорят — аппетит приходит во время еды.
Я где-то читала, что уши у эльфов являются сильной эрогенной зоной, вот сейчас и проверим. Протянула руку и ласково провела пальчиком за ушком, обвела раковину, задержалась на кончике и снова за ушко. Мир громко застонал и задергался, дыхание участилось, стало рваным. Обошла его и залюбовалась: ушки покраснели, губы пересохли и приоткрылись, между ними постоянно мелькает кончик языка. Живот подрагивает, а тонкая ткань штанов красноречиво натянулась, выдавая, как сильно ему нравится всё происходящее. Ладони закололо, так же как и плечо, по телу волнами текло возбуждение, сосредотачиваясь внизу живота. Тоненькая полосочка трусиков уже давно не справлялась и между ног я чувствовала влагу и жар.
Плеть улетела в сторону. Ногти на руках видоизменились, когтями провела от запястий к плечам, оставляя царапины — без крови, но вполне ощутимые. Далее ключицы, не обошла стороной и тёмные горошинки сосков.
Мир уже во всю извивался и стонал, я же дошла до низа живота и перешла на его длинные ноги — медленно провела по внешней стороне бёдер и резко вверх по внутренней, опять же останавливаясь буквально в миллиметре от колом-стоящего члена. Белья под штанами не было совершенно точно, а тонкая ткань штанов ничего уже не скрывала и была влажной от возбуждения. Мир извивался, как мог, стараясь коснуться руки или хоть немного потереться о ткань штанов, дабы облегчить своё состояние, стонал на всё лады, да так сладко, но по-прежнему не просил.
С огромным трудом заставила себя отойти на полшага, ещё на шаг. Взяла ведёрко мороженного, оно уже как раз достигло нужной мне консистенции. Взяла кисть и вернулась. Пока меня не было, Мир смог немного отдышаться и взять себя в руки, ну да, сЧаз!
— Жарковато здесь, не правда ли? — ох, чего-чего, но я совершенно не ожидала увидеть смущение. Щеки Замириаля из серых стали розовыми, волосы растрепались, лоб покрыла испарина, а губы припухли от постоянных терзаний зубами.
— Не слышу тебя, радость моя.
— Д..да — еле выдавил он.
— Вот и я весь день о мороженом мечтаю…
Окунула кисть в ведерко, провела по одной из царапин и сразу слизала лакомство. Рваный всхлип, пауза.
— Неее…
— Что ты говоришь? Не расслышала — а сама уже перешла на царапину у ключицы, проделывая тоже самое. Запах жасмина стоял такой, что ложкой можно черпать.
— Н….ееее ааааах… — Мир запрокинул голову и рванул руки, желая освободиться.
— Мне остановится? — моё внимание привлекла царапина чуть ниже пупка.
— Пожалуйста, нет, пожалуйста…аааоо — кажется он уже мало что понимает.
Ведро полетело к плети, потянулась и сорвала маску, что бы сразу утонуть в невероятном омуте невероятных и уже любимых глаз, в которых плескался океан ответной любви и страсти.
На его щеках заметила влажные дорожки от слез, и как только я могла подумать про лёд — это же настоящий вулкан, который, кажется, вот-вот рванёт.
Одной рукой притянула его к себе и впилась в губы горячим, собственническим поцелуем, стирая все сомнения, а вторую запустила под резинку его штанов и накрыла пульсирующий горячий орган, так давно жаждущий моей ласки. Сжала и начала движение вверх-вниз, продолжая целовать желанные губы. Через пару движений тело Мира закаменело, выгнулось, а затем он забился в оргазме, изливаясь мне в руку и крича.
В себя он пришёл достаточно быстро, стоило только отстегнуть механизм, как меня тут же заключили в горячие объятия.
— Ты не вероятная! Спасибо, спасибо госпожа… госпожа моего сердца, люблю тебя.
Кажется, я забыла, как дышать, сердце ёкнуло и забилось с новой силой, разнося по телу жидкий огонь.
41. Красный день календаря или сладкое/солёное
— Я тоже тебя люблю — я потянулась за поцелуем, но на этот раз вёл Мир. Я и так была возбуждена до предела, а теперь и вовсе растеклась лужей, прямо как мороженное, которое я недавно слизывала с его тела.
Секундная вспышка и я приземляюсь на что-то мягкое и уж очень знакомое.
— Мрааааау уууу! Убивают! Развратники! Да что же это такое делается — голосил хранитель, пытаясь выдернуть придавленный моим телом хвост.
Мир сориентировался быстро и перекатился, освобождая кота. Взгляд при этом у него был какой-то потерянный и
