Уроки стихотворной магии (СИ) - Лина Каренина
Он одарил меня невесомым поцелуем и исчез. Вновь, как и всегда до этого. А я осталась сидеть в уже подостывшей воде с бурей эмоций и чувств в душе.
Когда же я выбралась из ванны, мои ноги, казалось, потяжелели, а веки слипались. Во всём теле почувствовалась огромнейшая усталость. Поддаваясь ей, я добрела до кровати и рухнула на мягкий матрас. Сон уже поглотил меня, когда служанка заботливо прикрыла моё тело одеялом.
Глава 59. Подготовка
Мне снился странный сон. Сначала всё было рваным, таким, что нельзя разобрать. Однако вскоре моё зрение прояснилось, и я смогла увидеть… Зевлара, мчащегося на лошади. Моё сердце затрепетало от одного его вида. Живой и здоровый…
Он подгонял лошадь и постоянно оглядывался. В карих глазах показалась тоска, когда мужчина обернулся в последний раз. Лошадь летела во всю мощь, и теперь Зев смотрел только вперёд.
В один момент картинка исчезла, сменившись темнотой. Однако вскоре из неё возникло другое видение.
Шумная таверна с тусклым освещением. В одном из углов затаилась тёмная фигура. Приглядевшись, я узнала в ней всё того же Зевлара, только выглядел он гораздо хуже. Грязные волосы, красные глаза с синими кругами под ними, потухший взгляд… Он сидел явно не с первой кружкой пива.
— Эй, хозяин, — послышался его вялый голос. — Налей мне ещё.
Сбоку появилась ещё одна фигура, однако вопреки ожиданиям Арвигго рука в кожаной перчатке вырвала стакан из его слабой хватки.
— Что за… — Зевлар тут же нахмурился, поднял взгляд.
Мужчина в плаще и капюшоне, скрывающих его фигуру и лицо, сел напротив него за стол и поставил злосчастный стакан рядом.
— Что всё это значит? — вновь спросил Арвигго.
— Зевлар, — заговорил таинственный человек, и его голос показался мне смутно знакомым. — Слушай меня внимательно. Энара в большой опасности. Герцог Элнор хочет обманом втянуть её в одно очень грязное дело. На кону безопасность мира, Зевлар. И, что самое важное, её безопасность.
Округлившиеся от шока глаза Арвигго вполне выражали и мои эмоции.
— Что?.. — он не мог, кажется, подобрать слов. — Но… Как?..
— Я всё объясню тебе, юноша, — мрачно ответил незнакомец. — И расскажу тебе свой план. Меня зовут…
Я не успела расслышать имени: всё вновь утонуло во тьме. Потом мне снились какие-то неясные обрывки воспоминаний, где мы втроём, тогда ещё с Дариной, куда-то бежим, от кого-то скрываемся. А после и вовсе перед глазами вставали страшные картины… Весь мир в огне, горит Великоград, горит Врена, горят руины Белых Садов, горит Расколье, Поречье и Низовье… Горит мой старый одинокий домик, пустой и заброшенный. И над всем этим ужасом проносится смех, демонически прекрасный и пугающий одновременно. "Это очень недобрый знак…" — сразу же подумалось мне, как только я очнулась от кошмаров.
Похоже, я проспала весь оставшийся день и ночь, проснувшись ранним утром. Наверное, усталость и сильный стресс сыграли своё дело.
Умывшись и приняв утреннюю ванну, я принялась одеваться, самостоятельно, отказавшись от помощи служанок. Одеждой мне послужило чистое свежее платье небесно-голубого оттенка. Нежный лён приятно льнул к коже. "Как же давно я не надевала платье…" — с горечью думала я, разглядывая себя в высоком зеркале. Мои волосы хорошенько расчесали и заплели в свободную косу, две передние прядки гармонично выбирались из причёски, очерчивая овал лица по бокам.
— Вы прекрасно выглядите, леди Элнор, — произнёс неизвестно откуда взявшийся Корвин. Я вздрогнула и обернулась на него.
— Мне поручено сопроводить Вас на завтрак, миледи, — он чуть поклонился. — Герцог Элнор ждёт.
— Хорошо, — я кивнула, в последний раз окинула взглядом своё отражение и зашагала за парнем.
Во время завтрака за столом сидели только мы с отцом. Сказать, что ощущать себя в таком положении мне было непривычно, — это не сказать ничего. Весь завтрак я молчала, ковыряя овсянку, обильно сдобренную маслом, и не смотрела по сторонам, хотя на себе чувствовала пристальный взгляд герцога.
— Джессамина, — произнёс он, когда с приёмом пищи было покончено. — Идём, прогуляемся по саду.
Выбора особо не давалось. Я послушно поднялась и последовала за Дорианом. Мы миновали главный зал, прошлись по галерее и, наконец, вышли в сад.
Осень вступала в свои владения: листья на деревьях и кустах порыжели, стали пожухлыми и вялыми. Некоторые, поддаваясь дуновениям промозглого ветерка, легко срывались с веток и падали нам под ноги. Я предусмотрительно накинула на себя жакет и теперь не особо мёрзла. Герцог Элнор же так и оставался в белой рубашке и брюках, будто ему вовсе не холодно.
Мы шагали по вымощенной камнем дорожке, меж клумб и аккуратно подстриженных кустиков. Дошли до беседки, скрытой меж яблонь, там и остановились.
— Джессамина, — заговорил отец. — У меня для тебя плохие новости. Хранительницы разрушили часть Врены, резиденцию архиепископа в том числе. Все те, кто были там, кроме нас… Никто не выжил.
Сердце болезненно сжалось.
— Но… Но… Зевлар и Реннард могли сбежать, — мой голос дрожал; в нём ещё теплилось надежда. Однако герцог развеял её, покачав головой:
— Нет, Джессамина. Они погибли. Я понимаю, тебе трудно это принять. Я сам пережил немало потерь, в том числе и потерю Анабеллы, мой дорогой жены и твоей матери… — по его лицу пробежала тень, и он отвернулся. — Тем не менее, это нужно принять и двигаться дальше. Уже очень скоро мы покончим со всеми теми зверствами, что творят проклятые колдуньи. Ты, именно ты, Джессамина, призовёшь Дар'армиана в наш мир, освободишь его от заточения в чёртовой церковной книге. Только так ты сможешь сполна отомстить Хранительницам…
Я почти не слышала его слов. Шум в голове застилал и слух, и зрение. Я не могла поверить в то, что Зевлара больше нет… В то, что он погиб из-за меня!
Рыдания захлестнули меня. Я не заметила, как оказалась в тёплых объятиях отца.
— Поплачь. Тебе нужно выплакаться, — проговорил он.
И я плакала, плакала долго. Сначала с бурными слезами, а когда слёзы закончились, остались рыдания и всхлипы. Немного успокоившись, я ощутила в душе всепоглощающую, бездонную, болезненную пустоту. "Теперь осталось довершить начатое…"
— Что я должна делать? — проговорила я охрипшим голосом.
— Завтра утром мы отправимся на Блэ́гвелльский Холм, — ответил Дориан. — И там проведём ритуал. Для него себе сошьют специальное платье. Я сделаю всё… Ты должна будешь только дать согласие и написать стихи об освобождении Дар'армиана.
— Я всё поняла, — опустошённо кивнула.
— Хорошо, дочь моя. Выше нос, — отец чуть улыбнулся. — Скоро всё изменится. Правосудие настигнет виновных. И я обещаю, ты будешь счастлива.
"Как же… Как же я буду счастливой без Зевлара…" — с
