С ней будут проблемы! - Энжи Собран
— Подойдите, кандидатки! — торжественно подозвал нас стоящий по левую руку от императора, мужичок в халате. Мы сделали несколько, подчиняясь кивку распорядителя. Присели в глубоком реверансе. — Вам оказана честь первого танца! — закончил он так, будто к нам снизошел само небесное светило.
Спина болела от напряжения. Ноги дрожали от непривычной позы. Понимаю, что все эти реверансы придумали, чтобы всякие величества могли в декольте заглянуть, но я-то причем? Или это испытание на прочность? Как быстро мы свалимся к императорским ногам? Кажется, в йоге что-то похожее на местный реверанс носит название позы орла. Только у нас орел — птица гордая, а здесь императором контуженная. И вся скукоженная.
— Пожалуй…, - немного растягивая гласные, тянул время император, удерживая нагнетающую драму паузу: — выберу тебя! — и глаза его полыхнули мрачным удовлетворением.
Кожа горела от взгляда императора, но я не отрывала глаз от кончиков собственных туфлей, надеясь, что речь идет о ком-то другом. Однако, неумолимые шаги приближались, и я закусила губу, чтобы не выдать отборную замысловатую композицию из русского дворового. Помнится, она всегда приводила в особый восторг нашего учителя танцев.
Император щелкнул пальцами перед моим лицом. Осчастливил. Мне падать на колени и благодарить или обойдемся без лишних сантиментов?
Заиграла музыка, перекрывая чужое дыхание возле моего уха.
— Надеюсь, ты так же приятна наощупь, как на вид.
Меня обхватили за талию, прижимая к рыхлому телу и вынуждая поднять глаза — не смотреть же мне на пуговицы, что расходятся на пузе.
Устало вздохнув, доверчиво вложила ладонь. Ладно, и не с таким справлялись. Я так увлеклась на собственных ощущениях, борясь с рвотными позывами и тошнотой, брезгливостью и желанием избавится от липких рук, что почти не слышала, что он мне говорит.
— …. обещает быть жаркой. Настроена на игры, гайнэ? Тебе понравится, — пообещал На-Хер, и я вновь прикусила язык, сдерживая рвущееся негодование.
Боже, дай сил смолчать и никого не послать. Не отвесить пощёчину за шарящую по спине потную ладонь. И коленку на месте удержи!
Он склонился ко мне еще ближе и зашептал в самое ухо, касаясь его губами и обжигая дыханием:
— …я буду первым. Научу быть податливой, мягкой, — мотнула головой, развеивая дрожь омерзения, и чуть не выбила царственные зубы. Он рассмеялся: — готовой для своего императора. Родишь наследника, одарю золотом и драгоценностями. Ты ни в чем не будешь нуждаться, пока я с тобой. Я умею быть щедрым.
Это так принято в этом мире ухаживать? А где, я буду любить, беречь и уважать тебя? Стану надежной опорой и достойным отцом?
Закатив глаза, слушала молча, потому что то, что мне хотелось сказать, явно не подлежало огласке. Магия металась во мне, горяча кровь. Огонь рвался наружу, желая выжечь дотла эти сальные глаза. Тьма же просто жаждала придушить и прикопать под ближайшим кустиком.
— Но прежде ты должна победить.
— А как же другие кандидатки?
— Я не обделю их вниманием. Империи нужен наследник. Но лучше будет, если его понесешь ты, — рука скользнула со спины вниз, пробежалась по округлым ягодицам и слегка сжала правую.
Чертова ткань! Я и так, словно голая, а теперь еще и грязная!
Надеясь успокоиться, считала вдохи-выдохи, полностью контролируя свои реакции и игнорируяа провокации. Спасибо тренировкам, иначе кто-то уже давно отведал бы мой коронный хук справа и, согнувшись, молился о том, чтобы некоторые скрытые пузом запчасти могли еще выполнять свои обязанности. Все же в его пузе есть свой плюс — прижимайся он ко мне своим бугром, я бы точно не удержалась.
— Говорят, тебя видели в сопровождении Ша-Кира.… Будет приятно поиграть его игрушкой, — так вот с чем связано это излишнее внимание. — Видишь, как бесится? Но сегодня ты моя. А завтра, если ты мне не понравишься, отдам ему. Когда ты уже будешь носить моего наследника, — он довольно рассмеялся произнесенным словам.
Похоже и чувство юмора местным незнакомо. Точнее оно у них специфическое. Из серии «сделал гадость — сердцу радость».
Ногу остановила в самый последний момент — каблук уже готов был отдавить хоть одну наглую конечность. Хорошо хоть музыка завершилась, и император бросил меня, словно использованную тряпку, переходя к другой кандидатке.
Не сдержав облегченного выдоха, шагнула к кандидаткам и наткнулась на осуждающие взгляды. Больше всего поразила Га-Лла, смотрящая на меня так, будто я соблазнила и увела любовь всей ее жизни. Поежилась под этим взглядом, но выяснять отношений не стала.
Решив, что с меня достаточно, распрямив плечи под чужими взглядами, направилась к дамской комнате.
Закрывшись, тут же с мылом отмыла руки и пылающие щеки. Позыв долго сдерживаемой тошноты все же настиг меня, и я склонилась над унитазом, избавляясь от недавнего обеда.
— Что с тобой? — знакомый полный беспокойства голос мурашками пробежал по коже.
Эл-Дин перехватил мои волосы, удерживая пряди и не давая им испачкаться. По спине пробежались теплые руки, словно ластик, стирая мерзопакостное ощущение налипшей грязи. И от этой нехитрой ласки, как-то сразу успокоились выворачивающиеся внутренности.
— Что он сделал?
— Ничего, — буркнула я, возвращаясь к умывальнику. Набрала в ладошки воды. Прополоскала рот и умылась, постепенно возвращая себе привычную собранность и спокойствие.
— Ты выглядишь больной.
— А ты мастер комплиментов, — хмыкнула, шмыгнув носом. — Проводи меня на воздух.
— Стоит вернуться в зал.
— Мне нужно несколько минут тишины и свободы, — качнула головой я, решительно направляясь к виднеющейся двери, — иначе я кого-нибудь убью.
Несколько долгих секунд ниран вглядывался в мое лицо, а потом, перехватив мое предплечье, увлек в потайной ход.
В саду сразу стало легче. Я огляделась. Место было мне незнакомо, но очень красиво. Тут не было магических огней освещающих дорожки, и тьма окутала нас, принимая в свои теплые объятия. Миг и все изменилось — в сумеречных тенях и лунном свете переливались красочными бликами, удивительные в своей красоте вспыхнули, раскрываясь, белоснежные цветы. Застыла, любуясь двумя перьевыми лепестками, что своей формой напоминали распахнутые крылья парящей в небе птицы. Пробужденные цветы дохнули и их потрясающий аромат, смешавшись с вечерней влажностью, наполнил сад. Дышать стало легче, в голове прояснилось, развеивая туман.
— Это радиаты, — шепнул мне на ухо Эл-Дин.
Лежащая на моем животе рука дрогнула, сильнее вжимая мою спину в мужскую грудь. И я поймала себя на мысли о том, что могла бы стоять так вечность. С ним. Прижимаясь к нему.
