Отложенный эффект - Салма Кальк
Клодетт распорядилась – сегодня постельный режим. Можно попробовать встать, но осторожно и под наблюдением. Да, можно сходить умыться. Попробовать.
Саваж попробовал встать – с небольшой помощью Клодетт и медсестры – и ему удалось, хоть голова и кружилась. Но ничего, сейчас он дойдёт и снова ляжет. Да, вот так.
После целителей в палату заглянул молодой де ла Мотт – а этот-то что здесь делает? Правда, он пояснил, что ему велели сидеть снаружи и охранять. Кто велел? Капитан Блуа и господин генерал. А госпожа Реми разрешила, хоть она и вредная, и пока с ней вчера не поговорил генерал лично – не уступила, всё говорила, что и так хватает посторонних. Но потом согласилась – что и капитану Блуа, и профессору Саважу сейчас лучше с охраной.
А потом зашла она – прекрасная Марион. В зелёной пижаме, с сияющими глазами, а осталось ли на её лице что-то, кроме тех глаз – он не понял. Но она села прямо рядом с ним на кровать и взяла его лежащую поверх простыни руку – просто взяла. Он подтянул ладонь к лицу, полюбовался её совершенными пальцами, владеющими невероятной смертоносной силой. И поцеловал – каждый палец.
- Как я рад, что снова вижу тебя, - проговорил он.
- А я-то как рада, - вздохнула она. – Понимаешь, это всё устроил кто-то, кто неплохо тебя знает. И когда я начала тебя искать, знаешь, что я услышала? Что ты то и дело скрываешься от разных дам и девиц.
- В самом деле? Скрываюсь? И ты услышала? Да ладно, в самом-то деле. Глупости они говорят.
- Глупости-то глупости, да вот кто другой, у кого не было бы столь весомого повода тебя найти, махнул бы рукой и решил бы подождать – раз с тобой так случается. И ждал бы… долго, в общем, ждал.
- Спасибо тебе, звёздочка моя. Я бы долго ещё там был, и без тебя не выбрался бы.
- Ты хоть понял, что там было?
- Нет, не вполне. Но я пойму, непременно пойму. Ты расскажешь, как вам удалось меня найти, и я пойму.
Они держались за руки и молчали, и это было восхитительно. Помолчать с Марион. С прекрасной сияющей Марион. Которая здесь, рядом, которая не стала никого слушать и спасла его.
Голос из-за неплотно прикрытой двери прозвучал как-то очень резко и громко, и это был голос родимой матушки госпожи Коринны.
- Что вы здесь делаете, де ла Мотт?
- Господин генерал велел быть здесь на всякий случай, госпожа декан, - бодро проговорил де ла Мотт.
- Что случилось с Жаном? Вы знаете?
- Я только видел, как в него выстрелили, и как потом капитан Блуа размазала по камням стрелка. Не насмерть, но очень качественно. Я связывался с капитаном Сантосом и не успел помочь, а она успела.
- Она – что? Рисковала здоровьем моего внука? Она совсем не в себе?
- Ни в коем случае, госпожа декан. Капитан Блуа – высококвалифицированный боевой маг. Она умеет столько, помимо атакующей силы, что прочим и не снилось. Никакого риска. И целители вчера подтвердили, что с ней и с ребёнком всё в порядке, только, ну, общее истощение, но это ж совсем о другом, так? А вообще если бы не она, то никто бы профессора не нашёл. До понедельника точно не хватились бы, а там может уже и поздно было бы, Клодетт вчера сказала, что то место, где он был, совсем не пошло ему на пользу, скорее наоборот.
Саваж представил, как мать вздохнула – очень характерно. А потом она открыла дверь, и вошла, и упёрлась взглядом в них с Марион.
- Здравствуйте, госпожа герцогиня, - Марион не шелохнулась.
- Доброе утро, матушка, - проговорил Саваж.
- Я, пожалуй, пойду, не буду вам мешать, - Марион легонько пожала ему руку и встала.
А мать стояла прямо, смотрела на Марион, не отводя взгляда, и вдруг сказала:
- Благодарю вас, госпожа Блуа.
Марион кивнула – принимается, мол. Вышла, и тихо прикрыла за собой дверь.
48. Какое бывает счастье
Саважа продержали в госпитале неделю, и всё это время Марион была там с ним. Она вдруг обнаружила, что невероятно устала в те сутки, когда бегала по Академии, а потом скакала порталом по ключевым точкам. Поэтому – много спала, сначала у себя, а на второй день переселилась к нему – как-то так вышло.
Он рвался наружу – разбираться с теми, кто устроил ему это очень неприятное происшествие. Но Клодетт была непреклонна – рано. И если вы, господин профессор, хотите потом ходить по земле долго и счастливо, то не мешайте и не спорьте.
Марион поняла, что у него просто нет опыта пребывания в больнице, хоть в обычной, хоть в магической. И приходила, сидела рядом, занимала разговорами.
После госпожи Коринны их навещал господин генерал. Одобрительно оглядел обоих, велел Марион не двигаться с места, а она сидела с ногами на саважевской постели. И рассказал, что Ришар Маро, будучи допрошен, сказал, что расскажет всё только Саважу, потому что втянул его в эту историю. И сейчас он пребывает под хорошей магической охраной в доме на улице Сент-Антуан, и ещё – под впечатлением от того, как Марион его приложила, в этом месте генерал усмехнулся.
Её Саваж тоже усмехнулся – и пожал ей руку. Он вообще не выпускал её руки, не одной, так другой. Говорил – нравится ему. И пускай, раз нравится.
- Я Гийому сказал, что ты здесь, и что ещё какое-то время здесь пробудешь, - говорил генерал. – Он там что-нибудь придумает с твоими студентами. Ты ж у него не единственный преподаватель. А де ла Мотт рассказал Дюмону про Марион.
- Ой, представляю, - рассмеялась Марион.
- Ты у него великий герой, он счастлив, что оказался вместе с тобой в той заварушке, - сказал генерал. – Ты молодец, отлично справилась. Но теперь береги себя, поняла? Ты нам всем нужна живая, здоровая и счастливая, ясно?
Было ясно. Но раньше никто не ставил ей такой задачи – быть счастливой.
